§ 4. Экзистенциализм

§ 4. Экзистенциализм

Экзистенциализм (от латинского слова existentia — существование), или «философия существования», — одно из самых модных современных философских учений. Это — иррационалистическая философия, едва ли не наиболее характерная для периода общего кризиса капитализма, точнее всего передающая дух пессимизма и упадочничества, которыми проникнута буржуазная идеология наших дней. Наиболее крупные представители экзистенциализма в Германии — М. Хайдеггер, К. Ясперс, во Франции — Г. Марсель, Ж.-П. Сартр, А. Камю и др., в Италии — Н. Аббаньяно, в США — У. Баррет. «Философия существования» — непосредственная преемница философии Бергсона и Ницше. Свой метод она в значительной мере заимствовала у феноменологии Гуссерля, исходные же идеи взяты из сочинений датского мистика С. Кьеркегора.

В Германии экзистенциализм стал складываться после первой мировой войны. Озлобление и уныние, вызванные крахом кайзеровского милитаризма, страх перед пролетарской революцией в России и революционным движением в Германии, смутные надежды на будущий реванш и истерические неистовства набиравшего силу фашизма — такова была политическая и духовная атмосфера, в которой выросла «философия существования». Новая волна экзистенциализма стала подниматься во Франции в период оккупации и особенно после второй мировой войны. В философских и публицистических произведениях, в пьесах и романах французских экзистенциалистов отразились противоречия оккупированной и послевоенной Франции, преломленные сквозь призму извращенного индивидуалистического буржуазного сознания. Позор поражения и национального унижения, ужасы пережитого фашистского террора, с одной стороны, и страх французской буржуазии, ее интеллигенции перед подъемом народного движения — с другой, — таковы внутренние мотивы философии французского экзистенциализма и основа его популярности в буржуазной среде.

После торой мировой войны мода на экзистенциализм распространилась по всему капиталистическому миру. Причиной популярности экзистенциализма было то, что его представители обратились к таким проблемам, которые легко нашли отзвук в душе многих людей, особенно тех, кто растерялся перед лицом непримиримых противоречий буржуазного общества. Экзистенциалисты поставили вопрос о смысле жизни, о судьбе человека, о выборе и личной ответственности. Человеку, связавшему себя с передовыми силами общества, воспринявшему марксистско-ленинское мировоззрение или по крайней мере близкому к нему, не трудно дать ясный ответ на эти жизненно важные вопросы. Иное дело люди, либо враждебные марксизму, прикованные цепью классового интереса к буржуазному обществу, но чувствующие обреченность этого общества, либо не сумевшие еще сделать свой выбор, мечущиеся между борющимися силами. К таким-то людям, зараженным всеми предрассудками буржуазного общества и в то же время сознающим крушение его устоев, в первую очередь обращена философия экзистенциалистов.

Проповедь индивидуализма. Краеугольный камень всей идеологии буржуазии — индивидуализм. В период начавшегося распада буржуазного общества и переживаемого им духовного кризиса индивидуалистические настроения особенно усиливаются и становятся питательной почвой для реакции против коллективистского духа пролетарской идеологии. С позиций буржуазного индивидуализма, доведенного до самой крайней степени, экзистенциалисты и пытаются решить проблемы человеческой жизни. Начало начал всего их философствования — внутренне изолированный, одинокий индивид, все интересы которого сосредоточены на нем же самом, на его собственном ненадежном и бренном существовании. «Экзистенциальные» проблемы, которые для экзистенциалистов составляют всю сферу философского интереса, — это такие проблемы, которые вытекают из самого факта существования человека. По мысли экзистенциалистов, эти проблемы должны вызвать личный, субъективный и эмоциональный интерес. Существование индивида, его конечность, погруженность в «ничто», прекращение существования, или смерть, переживание этих «способов существования» и вечный страх перед смертью — таковы главные вопросы, волнующие экзистенциалистов. Для экзистенциалистского субъекта имеет значение только собственное существование и его движение к небытию.

В философских произведениях экзистенциалистов указанная индивидуалистическая и эгоцентристская установка реализуется в подходе к решению чисто философских проблем.

Экзистенциалисты объявляют предметом философии бытие. «Современная философия, как и в прошлые времена, — утверждает Ясперс, — занята бытием»; согласно Хайдеггеру, цель философии — бытие сущего. На том основании, что понятие «бытие» очень широко, что оно не может быть определено обычным формально-логическим способом, т. е. путем подведения его под более широкое родовое понятие и указания на видовое отличие, экзистенциалисты утверждают, что «понятие „бытие“ неопределимо» и что никакой логический анализ его невозможен. Философия поэтому не может быть наукой о бытии и должна искать иных, не научных, иррациональных путей для проникновения в него. Хотя бытие вещей совершенно непонятно, все же, по мнению экзистенциалистов, есть один вид бытия, достаточно хорошо нам знакомый: это наше собственное существование От всех других вещей человек отличается тем, что, даже не зная, что значит быть, он может сказать: «Я есмь». Здесь-то, как полагают экзистенциалисты, и открывается доступ к бытию, как таковому: к нему можно проникнуть через наше «существование». Но существование, по их мнению, — это нечто внутреннее и невыразимое. в понятиях; «существование есть то, что никогда не становится объектом», ибо мы не в состоянии взглянуть на себя со стороны. Оно не поддается рациональному познанию, и единственный способ постигнуть его состоит в том, чтобы его пережить и описать так, как оно открывается в непосредственном переживании внутреннему чувству. Хотя Хайдеггер и говорит, что истолкование человеческого существования есть лишь начало онтологического исследования, фактически ни он сам, ни его сподвижники не пошли дальше этого начала. Экзистенциализм — это философия, единственный предмет которой — человеческое «существование», говоря точнее, переживание существования.

Среди различных «способов бытия» существования экзистенциалисты ищут такой, в котором существование раскрылось бы наиболее полно. Им оказывается страх. Вслед за Кьеркегором экзистенциалисты изображают страх как «прапереживание», лежащее в основе всего существования. Он не имеет никакого определенного предмета, он испытывается перед внешним, чуждым и враждебным миром, перед силой, толкающей существование к его концу; в последнем счете это страх перед ничто, перед смертью. Познавательное значение страха, согласно экзистенциалистам, состоит в том, что он ставит существование перед лицом своей конечности, сопоставляет его с его противоположностью, с несуществованием или с ничто. В этом отношении существования к ничто проясняется и само существование. В состоянии страха мир как бы берется в скобки и человек оказывается наедине с собой, со своим существованием, противопоставленным ничто. «Страх обнаруживает ничто», — говорит Хайдеггер.

Для Сартра в отличие от Хайдеггера все вещи, кроме человека, представляют собой «бытие-в-себе», а человеческое существование, или «бытие-для-себя», будучи противоположным миру «бытия-в-себе», есть ничто. Если всякое другое бытие возникает лишь из бытия и не может превратиться в ничто, то для человеческого существования, понимаемого как сознание или переживание, Сартр не может найти такого бытия, из которого оно могло бы возникнуть и в которое оно в конце концов перешло бы. Поскольку же по обе стороны существование упирается в ничто, Сартр утверждает, что оно и есть ничто; с человеком в мир приходит ничто. Но конечный вывод Сартр делает тот же, что и Хайдеггер. Осознавая свое ничтожество, человек испытывает страх, и в страхе раскрывается ему его существование, тождественное с ничто. Поскольку для экзистенциалистов эмоциональные, психологические характеристики приобретают онтологическое значение «способов бытия», постольку в философии экзистенциализма человек есть его страх.

К. Ясперс несколько «расширяет» возможности «озарения» существования. Он полагает, что человеческое существование раскрывается в «пограничных ситуациях», т. е. в состояниях, обнаруживающих жестокость и враждебность мира, в котором мы живем, например в состоянии страдания, борьбы и, наконец, в смерти. Конечно, нельзя отрицать того, что в жизни людей есть и горести, и болезни, и страдания. Но для того чтобы считать страдание, страх и смерть основой и сутью человеческого существования, нужно совершенно особое умонастроение, характерное для периодов упадка и разложения общественной жизни.

В философии экзистенциализма различаются два направления: христианское (К. Ясперс, Г. Марсель и др.) и так называемое атеистическое (М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр и др.). Но и то и другое проникнуто одним и тем же пессимистическим настроением. И то и другое видят в человеческой жизни лишь тлен и прах.

Иррационалистическое понимание свободы. Предшественник экзистенциалистов Кьеркегор считал, что в страхе, обнаруживающем конечность человеческого существования, человек оказывается перед необходимостью выбора своего отношения к смерти, к ничто; возможность же этого выбора в свою очередь указывает на свободу. Эта извращенная мысль о том, что в страхе, а не в активной деятельности, не в преобразовании окружающего мира проявляется свобода человека, была подхвачена экзистенциалистами.

Экзистенциалисты используют установленный и объясненный марксизмом факт, что сущность человека складывается в процессе общественной жизни и представляет собой совокупность общественных отношений. Они дают этому факту свое, идеалистическое истолкование с позиций крайнего субъективизма и волюнтаризма. Они утверждают, что человек сам свободно выбирает свою сущность, он становится тем, кем он себя делает. Человек — это нечто незаконченное, это постоянная возможность, замысел, проект. Он устремлен к будущему и непрерывно проектирует себя в будущее, выходит за пределы самого себя. Он свободно «выбирает себя» и несет полную ответственность за свой выбор.

Все экзистенциалисты особый упор делают на свободу, утверждая, что свобода не только присуща человеку, но составляет само его существование, так что человек есть его свобода. На этом основании многие экзистенциалисты пытаются представить свое учение о свободе как выражение гуманистического характера своей философии, как возвышение человека. Идеи свободы, свободного выбора и ответственности за него приобрели особенно сильное социальное звучание во Франции в период оккупации ее германским фашизмом; после войны их значение едва ли уменьшилось. Но, поставив жизненно важный вопрос о выборе и об ответственности, экзистенциалисты не помогают людям правильно решить этот вопрос, а запутывают их.

Свобода понимается экзистенциалистами как нечто неизъяснимое, не поддающееся выражению в понятиях, иррациональное. Они противопоставляют свободу необходимости, отрицают детерминированность выбора. Свободу они мыслят как свободу вне общества, переживаемую лишь замкнувшимся в себе, отгородившимся от общества индивидом. Свобода понимается ими лишь как внутреннее состояние, настроенность, личное переживание. Но свобода, противопоставленная необходимости и отрешенная от общества, утрачивает всякое значение, превращается в пустой формальный принцип, в голую декларацию. Экзистенциалисты не могут и не пытаются раскрыть реальное содержание свободы. Хотя человек, по их мнению, может и должен свободно выбирать свое будущее, он не имеет никакой надежной точки опоры для своего выбора. Ему фактически нечего выбирать, любой осуществленный им выбор ничуть не лучше и не хуже другого и в конечном счете лишен смысла. В политическом отношении эта концепция свободы реакционна, поскольку она признает свободным лишь человека, противопоставляющего себя обществу. Конкретное историческое содержание свободы экзистенциалисты отбрасывают, проблема свободы как проблема освобождения людей от угнетения природными и социальными силами у них снимается, и каждому индивиду рекомендуется искать свою личную свободу в глубинах собственного «существования».

Субъективно-идеалистическое учение о мире. Экзистенциалисты считают, что хотя человек и свободен, но его свобода ограничена рамками определенной ситуации, в которой ему приходится производить выбор. Характерной чертой человеческого существования является «в-мире-бытие» и жизнь среди других людей. Человек не сам выбирает условия своей жизни, помимо своей воли он «брошен в мир» и подвластен судьбе. Судьба человека определяется, по мнению экзистенциалистов, принадлежностью к определенному времени, стране, народу, обладанием тем или иным характером, интеллектом и т. д., всеми теми условиями существования, которые каждый человек находит данными и которые не зависят от него.

От человека не зависят также начало и конец его существования. Все это заставляет экзистенциалистов признать помимо человеческого существования и какую-то внеличную реальность. Однако допущение экзистенциалистами чего-то трансцендентного, равно как и их положение о «в-мире-бытии» человека, не следует понимать в материалистическом смысле, как признание объективной реальности окружающего материального мира. «В-мире-бытие» понимается ими лишь как способ существования, состоящий в «озабоченности» человека, в чувстве тревоги, постоянно направленной куда-то вне его. Внешний мир представляет собой его среду, мир его заботы, окружающий, как облаком, человеческое существование и находящийся в неразрывной связи с ним. Короче говоря, это типичная для современного идеализма точка зрения «принципиальной координации» субъекта и объекта. «До тех пор, пока существование длится, есть также и мир… Если нет никакого существования, то нет также в наличии мира», — говорит Хайдеггер в своей книге «Бытие и время». Из этой, по сути дела солипсистской концепции следует отрицание объективности не только пространства, но и времени, превращение их в способы человеческого существования. Время, например, — это переживание существованием своей ограниченности, временности. Подлинное время протекает лишь между рождением и смертью, оно выражает временность существования. Представление же о времени, предшествующем началу существования и следующем за его концом, с точки зрения экзистенциалистов, произвольная экстраполяция. Говорить о том, что будет после моей смерти, бессмысленно. Экзистенциализм, таким образом, ведет к фактическому отрицанию истории, к релятивистскому признанию лишь того момента, когда бодрствует самосознание. Эта воинствующая антиисторичность — один из симптомов того страха перед законами истории, которым охвачены идеологи обреченного историей класса. Таким образом, признание экзистенциалистами какой-то потусторонней, трансцендентной реальности, представляющее собой объективно-идеалистический момент в их философии, никак не сказывается на понимании ими окружающего мира, которое остается субъективно-идеалистическим.

Что же касается Ясперса, то, пытаясь примирить экзистенциалистский субъективизм с религиозной верой, он придает особое значение понятию трансценденцни, т. е. бытия, не зависящего от «существования». Однако, рассуждая с позиций общего всем экзистенциалистам иррационализма и агностицизма, Яс-перс не допускает мысли о возможности познания трансцендентного. С его точки зрения, человек живет в загадочном, непознаваемом мире; «существование» окружено со всех сторон таинственными символами и знаками. Мир — это шифрограмма, прочитать которую тщетно стремится человек. Считая все попытки рационального познания безнадежными, Ясперс рекомендует обратиться к вере, либо к религиозной, т. е. более популярной и общедоступной, либо к философской, более сложной, отличающейся от первой лишь по форме. Ясперс уверяет, что только в «пограничных ситуациях», особенно в момент смерти, завеса, скрывающая бытие, несколько приподнимается и человек может встретиться с трансценденцией, которая в — силу неопределенности этого понятия у Ясперса способна включить и смерть, и ничто, и бытие, но прежде всего бога.

Личность и общество. Экзистенциалисты соглашаются с тем, что человек находится среди других людей и не может жить вне коммуникации, или общения, с ними, но рассматривают и этот факт с позиций самого крайнего индивидуализма. Общество, которое только и делает возможной жизнь каждого индивида и в котором складывается сознание и формируется его личность, изображается экзистенциалистами как всеобщая безличная сила, подавляющая и разрушающая индивидуальность, отнимающая у человека его бытие, навязывающая личности трафаретные вкусы, нравы, взгляды, убеждения, привычки.

В рассуждениях экзистенциалистов об обществе отразился в извращенной форме тот факт, что капиталистическое общество действительно враждебно человеку, что оно угнетает и обезличивает его. Но черты, присущие торгашескому расчетливо-бездушному буржуазному обществу, они приписывают общественной жизни, как таковой. Естественный и законный протест против подавления индивидуальности в эксплуататорском обществе экзистенциалисты пытаются обратить против всякого общества вообще.

Согласно экзистенциалистам, человек, преследуемый страхом перед смертью, ищет прибежища в обществе. Растворяясь в безликой толпе, он утешает себя тем, что люди вообще умирают, и тем самым отгоняет мысль о своей собственной смерти. Но жизнь индивида в обществе, уверяют экзистенциалисты, не истинна, это лишь поверхностное, эмпирическое, повседневное существование человека. В глубине же его скрыта «экзистенция», т. е. подлинное, одинокое существование, которое, правда, доступно лишь немногим людям. Путь к нему экзистенциалисты видят в страхе перед смертью, который показывает человеку его действительное одиночество и его индивидуальность, ибо никто не может умереть вместо другого, каждый умирает в одиночку.

Так вновь и вновь в философии экзистенциализма звучит все тот же мотив: человек живет для того, чтобы умереть. Для Хайдеггера смерть — это последняя возможность человека, для Сартра — это конец всех возможностей, но для всех экзистенциалистов высшая трансцендентная реальность — это смерть;

«бытие-для-смерти» — истинное назначение и цель человеческого существования. Огромный вред, приносимый экзистенциализмом, состоит в том, что, превращая смерть в смысл и цель человеческого существования, он навязывает вывод о бессмысленности жизни и борьбы за лучшее будущее; проповедуя крайний индивидуализм и одиночество человека, он пытается обесценить всю общественную жизнь и деятельность человека; превознося свободу и отождествляя ее с самим человеческим существованием, экзистенциализм своим индетерминизмом и иррационализмом выбивает почву из-под свободы, так как лишает действия человека элемента необходимости и превращает их в ничем не ограниченный, но бессмысленный произвол. Экзистенциалисты противопоставляют личность обществу, классу, любой социальной группе. Они иронизируют над солидарностью трудящихся, их классовой сознательностью, организованностью и партийной дисциплиной.

Отрицая общезначимость моральных принципов и норм, экзистенциалисты исповедуют крайний релятивизм в этике, который ведет к превращению человека в отщепенца, в глубоко аморальное существо, считающее, что ему «все дозволено». Мрачная тень Ницше витает над писаниями экзистенциалистов.

Хотя отдельные экзистенциалисты выступают с протестами против крайних форм империалистической реакции, примыкают к сторонникам мира и в какой-то степени поддерживают некоторые прогрессивные требования, их философия по существу своему остается враждебной передовым научным, философским и общественным идеям и может оказывать лишь разлагающее, деморализующее влияние на попавших под ее влияние людей.

Экзистенциалисты выступают за свободу личности. Но понимание ими личности и ее свободы противоречиво и чревато весьма различными общественно-политическими тенденциями. В некоторых случаях, как это было в Германии накануне прихода гитлеровцев к власти, признание иррациональной абсолютной свободы легко перерастает в проповедь безграничного произвола «сильных личностей». В других случаях экзистенциалистский индивидуализм может принять форму протеста против дегуманизации и отчуждения личности, против подавления свободы в бюрократически-рационализированном буржуазном обществе. Поскольку же этот протест не ведет к объединению с прогрессивными силами и к участию в организованной массовой борьбе, он так и остается на почве существующего общества в качестве бессильного анархистского, индивидуалистического бунтарства, как это имело место у А. Камю. Приняв отчужденного индивида буржуазного общества за единственную точку отсчета и за критерий всех ценностей, индивидуалистическая философия существования исключает возможность научного анализа явлений социальной жизни и их объективной оценки, не позволяет разобраться в сложнейшей политической и идейной борьбе нашего времени и распознать подлинный характер тех или иных движений и идеологий. В тех случаях, когда эта философия непосредственно не выражает интересы крайне правых, она обрекает своих сторонников на постоянные шатания, приводящие то к случайному и временному сближению с действительно прогрессивными силами, то к фактическому смыканию с реакцией. Вот почему зарубежные марксисты неизменно ведут принципиальную борьбу с этой философией, против всех попыток «соединить» экзистенциализм с марксизмом. В частности, марксисты Германской Демократической Республики подвергли принципиальной, глубокой критике идеи экзистенциализма и экзистенциалистскую форму ревизионизма, появившуюся одно время среди некоторых философов ГДР. В США, Франции, Италии и других странах прогрессивные философы неустанно разоблачают попытки экзистенциалистов дезориентировать людей, внести смятение в их умы.