Требовать добродетели от других

Концепция односторонности поможет нам развенчать еще несколько заблуждений. Почему запрещаются книги? Конечно, не потому, что они оскорбляют среднего индивида: по большей части индивиды пассивны, им все равно, а если и не все равно, требовать запрета они не будут. Судя по прошлым инцидентам, для того чтобы запретить какие-то книги и занести кого-то в черный список, хватает кучки (мотивированных) активистов. Великого философа и логика Бертрана Рассела уволили из Городского университета Нью-Йорка после единственного письма злой – и упрямой – матери, не желавшей, чтобы ее дочь находилась в одном помещении с человеком, ведущим распутный образ жизни и проповедующим бунтарские идеи.

Видимо, это применимо к любым запретам, по крайней мере к запрету алкоголя в США, приведшему к любопытным мафиозным историям.

Можно заключить, что и моральные ценности в обществе формируются не из-за эволюции консенсуса. Нет, просто самый нетерпимый человек навязывает другим добродетель – именно потому, что он нетерпим. То же относится и к гражданским правам.

Механизмы религии и распространения морали подчиняются той же самой динамике ренормализации, что и правила питания. Вполне можно показать, что мораль похожа на систему, навязываемую меньшинством. Ранее в этой главе мы видели, что между подчинением правилам и их нарушением есть асимметрия: добропорядочный/законопослушный человек всегда следует правилам, однако преступник или индивид с не столь строгими принципами не всегда эти правила нарушает. Аналогичную сильную асимметрию мы обсуждали применительно к правилам питания и халялю. Соединим одно с другим. В классическом арабском у слова «халяль» есть антоним – «харам». Нарушение законов и моральных правил – любых – есть харам. Один и тот же запрет касается принятия пищи и всех прочих аспектов человеческого поведения, и неважно, спите вы с женой соседа, даете ссуду за проценты (и потери заемщика вас не обедняют), убиваете землевладельца из удовольствия. Харам есть харам, он асимметричен.

Когда моральное правило установлено, для того, чтобы диктовать нормы обществу, достаточно маленького непримиримого меньшинства, состоящего из равномерно распределенных по территории последователей. Плохо то, что некто, рассматривающий человечество в целом, может ошибочно думать, будто люди вдруг стали нравственнее, лучше и добрее, что теперь им легче дышится, – в то время как на деле речь идет лишь о малой доле человечества.

Но принцип работает в обе стороны, плохую и хорошую. Некоторые считают, что средний поляк замешан в ликвидации евреев, однако историк Петер Фрицше, когда его спросили: «Почему варшавские поляки не помогали соседям-евреям?» – ответил, что обычно помогали. Для того чтобы помочь одному еврею, нужно было семь-восемь поляков. Зато всего один поляк-доносчик мог сдать немцам дюжину евреев. Подобный отборный антисемитизм отвратителен, и мы ясно видим, какими последствиями чреваты действия дурного меньшинства.