БУДУЩАЯ ИТАЛЬЯНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ[458]

БУДУЩАЯ ИТАЛЬЯНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ[458]

Положение в Италии, на мой взгляд, таково.

Буржуазия, придя к власти в период борьбы за национальную независимость и позднее, не смогла и не захотела довести свою победу до конца. Она не уничтожила остатков феодализма и не реорганизовала национального производства на современный буржуазный лад. Не способная обеспечить стране относительные и временные преимущества капиталистического строя, буржуазия взвалила на нее все трудности, все тяготы этого строя. Не довольствуясь этим, она, из-за своих грязных финансовых афер, навсегда потеряла всякое уважение и доверие.

Трудовой народ — крестьяне, ремесленники, сельскохозяйственные и промышленные рабочие — зажат в тиски, с одной стороны, стародавних форм гнета, унаследованных не только от феодальных времен, но и от античного мира (mezzadria [испольная система аренды. Ред.], латифундии на юге, где скот вытесняет человека), с другой стороны — самой хищнической налоговой системы, какую когда-либо изобретал буржуазный строй. Здесь уместно сказать вместе с Марксом: «Мы, как и другие континентальные страны Западной Европы, страдаем не только от развития капиталистического производства, но и от недостатка его развития. Наряду с бедствиями современной эпохи нас гнетет целый ряд унаследованных бедствий, существующих вследствие того, что продолжают прозябать стародавние, изжившие себя способы производства и сопутствующие им устарелые общественные и политические отношения. Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых. Мертвый хватает живого!»[459].

Такое положение ведет к кризису. Повсюду массы производителей приходят в возбуждение; в некоторых местах они уже восстают. Куда приведет нас этот кризис?

Очевидно, что социалистическая партия слишком молода и в силу экономических условий слишком слаба, чтобы надеяться на немедленную победу социализма. В стране гораздо больше сельского населения, чем городского; в городах крупная промышленность развита слабо, и вследствие этого там мало настоящего пролетариата; большинство составляют ремесленники, мелкие лавочники и деклассированные элементы, то есть масса, занимающая неустойчивое положение между мелкой буржуазией и пролетариатом. Это средневековая мелкая и средняя буржуазия, находящаяся в состоянии упадка и разложения, — в большинстве своем это будущие пролетарии, но еще не ставшие ими в данный момент. Только этот класс, постоянно находящийся под угрозой экономического разорения, а ныне доведенный до отчаяния, и сможет выдвинуть массу борцов и вождей революционного движения. Его поддержат крестьяне, которые в силу территориальной распыленности и неграмотности не в состоянии проявить настоящую инициативу, но которые, тем не менее, явятся сильными и необходимыми союзниками.

В том случае, если успех будет достигнут более или менее мирным путем, произойдет обычная смена правительства, и к власти придут «обращенные» республиканцы[460], Каваллотти и К°; в случае же революции возникнет буржуазная республика.

Какую же роль должна будет играть при таких обстоятельствах социалистическая партия?

Тактикой, которая начиная с 1848 г. чаще всего обеспечивала успех социалистам, была тактика «Коммунистического манифеста». «На различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, социалисты [При цитировании слово «коммунисты» Энгельс заменил словом «социалисты». Ред.] всегда являются представителями интересов движения в целом… они борются во имя достижения ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения»[461]. — Они принимают поэтому активное участие на каждой из стадий развития борьбы между этими двумя классами, никогда не теряя из виду, что эти стадии являются лишь ступенями, ведущими к главной великой цели: к завоеванию пролетариатом политической власти как средства преобразования общества. Их место — в рядах тех, кто борется за достижение любого непосредственного успеха в интересах рабочего класса; но все эти успехи, политические или экономические, они принимают только как уплату по частям. Поэтому они рассматривают всякое революционное или прогрессивное движение как шаг в направлении их собственного пути; их особая задача состоит в том, чтобы толкать вперед другие революционные партии и в случае победы одной из них отстаивать интересы пролетариата. Эта тактика, никогда не теряющая из виду великой цели, предохраняет социалистов от разочарований, которым неизбежно поддаются другие, менее дальновидные партии, будь то чистые республиканцы или сентиментальные социалисты, которые принимают за конечную цель движения то, что является простым этапом. Применим это к Италии.

Итак, победа находящейся в состоянии разложения мелкой буржуазии и крестьян приведет, возможно, к образованию правительства «обращенных» республиканцев. Это даст нам всеобщее избирательное право и гораздо более значительную свободу для движения (свободу печати, собраний, союзов, упразднение ammonizione [полицейского надзора. Ред.] и т. п.), то есть новое оружие, которым не следует пренебрегать.

Либо будет создана буржуазная республика во главе с теми же людьми и несколькими мадзинистами. Это еще больше расширило бы свободу и поле нашей деятельности, по крайней мере на некоторое время. Ведь буржуазная республика, говорил Маркс, есть политическая форма, в которой борьба между пролетариатом и буржуазией только и может найти свое разрешение[462]. Не говоря уже о том воздействии, какое это оказало бы на Европу.

Итак, победа нынешнего революционного движения не может произойти без того, чтобы не усилить нас и не создать для нас более благоприятной ambiente [обстановки. Ред.] . Мы совершили бы, таким образом, величайшую ошибку, если бы стали воздерживаться, если бы в нашем отношении к «affini» [ «соседним». Ред.] партиям ограничились бы чисто негативной критикой. Может наступить момент, когда нам придется сотрудничать с ними положительным образом, а кто знает, когда он наступит?

Очевидно, не наше дело непосредственно подготовлять движение, не являющееся движением именно того класса, который мы представляем. Если радикалы и республиканцы считают, что настал момент выходить на улицу, пусть они и дают простор своему порыву. Что касается нас, то мы слишком часто бывали обмануты громкими обещаниями этих господ, чтобы снова попасться в ловушку. Ни их прокламации, ни их заговоры не должны нас трогать. Если мы обязаны поддерживать всякое действительно народное движение, то мы обязаны также не жертвовать понапрасну только что сформировавшимся ядром нашей пролетарской партии и не допускать, чтобы пролетариат истреблялся в бесплодных местных мятежах.

Напротив, если движение окажется действительно общенациональным, то наши люди займут свое место в нем раньше, чем к ним обратятся с призывом, и наше участие в таком движении само собой разумеется. Но в таком случае следует уяснить себе, и мы должны об этом заявить открыто, что мы принимаем участие как независимая партия, временно находящаяся в союзе с радикалами и республиканцами, но в корне отличная от них; что мы не питаем никаких иллюзий относительно результата борьбы в случае победы; что этот результат никак не может нас удовлетворить, а явится для нас только одним из достигнутых этапов, лишь новой операционной базой для дальнейших завоеваний; что в самый день победы наши пути разойдутся; что с этого дня мы составим по отношению к новому правительству новую оппозицию, но оппозицию не реакционную, а прогрессивную, оппозицию крайней левой, которая будет побуждать к новым завоеваниям, выходящим за пределы уже завоеванного.

После совместно одержанной победы нам, возможно, предложат несколько постов в новом правительстве, но обязательно так, чтобы мы были в меньшинстве. В этом величайшая опасность. После февральской революции 1848 г. французские демократы-социалисты (из газеты «Reforme», Ледрю-Роллен, Луи Блан, Флокон и др.) совершили ошибку, заняв подобные посты[463]. Составляя меньшинство в правительстве, они добровольно разделили ответственность за все подлости и предательства по отношению к рабочим, совершенные большинством, состоявшим из чистых республиканцев; в то же время присутствие этих господ в правительстве совершенно парализовало революционные действия рабочего класса, на роль представителей которого они претендовали.

Все сказанное здесь является только моим личным мнением; я высказываю его, поскольку у меня о нем спрашивают и притом с большой неуверенностью. Что касается общей тактики, то в правильности ее я убеждался в течение всей своей жизни; она ни разу меня не подводила. Что же касается применения ее к нынешним условиям Италии, то тут дело другое; этот вопрос надо решать на месте, и решать его должны те, кто находится в центре событий.

Написано 26 января 1894 г.

Напечатано в переводе на итальянский язык в журнале «Critica Sociale» № 3, 1 февраля 1894 г.

Подпись: Фридрих Энгельс

Печатается по рукописи, сверенной с итальянским переводом

Перевод с французского