Семь печатей (Или: песнь о Да и Аминь){611}

Семь печатей (Или: песнь о Да и Аминь)^{611}

1

Если я прорицатель и полон того пророческого духа, что носится по высоким горам между двух морей,^{612} —

носится между прошедшим и будущим, как тяжёлая туча, — враждебный удушливым низменностям и всему, что устало и не может ни умереть, ни жить, —

готовый к молнии в тёмной груди и к лучу искупительного света, чреватый молниями, которые говорят Да! и смеются, готовый к пророческим вспышкам молний, —

— но блажен, кто так чреват! И поистине, долго висеть на вершине скалы, как тяжёлая туча, тому, кто должен однажды зажечь свет будущего! —

о, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения!

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!^{613}

Ибо я люблю тебя, Вечность!^{614}

2

Если гнев мой некогда разрушал могилы, сдвигал пограничные камни и скатывал старые разбитые скрижали в отвесную пропасть, —

Если насмешка моя некогда сдувала истлевшие слова и я приходил как метла для пауков-крестовиков и очистительный ветер для старых удушливых склепов, —

Если некогда сидел я, ликуя, там, где погребены старые боги, благословляя мир, любя мир, возле памятников старым клеветникам на мир, —

— ибо даже церкви и могилы богов люблю я, когда небо смотрит ясным оком сквозь разрушенные своды; я люблю сидеть, подобно траве и красному маку, на развалинах церквей —

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

3

Если некогда дыхание приходило ко мне от творческого дыхания и от небесной необходимости, что принуждает даже случайности водить звёздные хороводы, —

Если некогда смеялся я смехом созидающей молнии, за которой, гремя, но с покорностью следует долгий гром действия, —

Если некогда за земным столом богов играл я в кости с богами, так что земля содрогалась и трескалась, извергая огненные реки, —

— ибо земля есть божественный стол, дрожащий от новых творческих слов и бросков игральных костей, —

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения?^{615}

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

4

Если некогда одним глотком опорожнял я пенящийся кубок с пряной смесью, где хорошо смешаны все вещи,^{616}{617} —

Если некогда рука моя подливала самое дальнее к самому близкому, и огонь — к духу, и радость — к страданию, и самое худшее — к самому лучшему, —

Если сам я — крупица той искупительной соли, что заставляет все вещи хорошо смешиваться в кубке,^{618} —

— ибо бывает соль, связующая добро со злом; и даже самое злое достойно быть приправой и пениться через край, —

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

5

Если мило мне море и всё, что похоже на море, и милее всего, когда оно гневно противоречит мне, —

Если есть во мне та радость искателя, что гонит корабль к ещё не открытому, если есть в моей радости радость мореплавателя, —

Если некогда восклицало ликование моё: «Берег исчез — теперь пали с меня последние цепи —

— беспредельность шумит вокруг, вдали блестит мне пространство и время, — ну что ж! давай! старое сердце!»^{619} —

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

6

Если добродетель моя — добродетель танцора, и часто прыгал я обеими ногами в золотисто-изумрудный восторг, —

Если злоба моя — смеющаяся злоба, живущая под кустами роз и под изгородью из лилий, —

— ибо в смехе всё злое собрано вместе, но освящено и оправдано собственным блаженством,^{620} —

И если в том альфа и омега моя, чтобы всё тяжёлое стало лёгким, всякое тело — танцором, всякий дух — птицею: поистине, это альфа и омега моя!^{621} —

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!

7

Если некогда простирал я тихие небеса над собою и летал на собственных крыльях в собственные небеса, —

Если я плавал, играя, в глубокой светлой дали и прилетала птица-мудрость свободы моей, —

— так говорит птица-мудрость: «Знай, нет ни верха, ни низа! Бросайся и вверх, и вниз, ты, лёгкий! Пой! перестань говорить!^{622}

— разве все слова не созданы для тех, кто тяжёл? Не лгут ли все слова тому, кто лёгок? Пой! перестань говорить!» —

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения?

Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, Вечность!

Ибо я люблю тебя, Вечность!