5.1.1. Возражения: Гаунило

5.1.1. Возражения: Гаунило

Вскоре после публикации «Прослогиона» современник Ансельма — Гаунило из Мармутье сочинил ответ на Ансельмову аргументацию, озаглавленный весьма остроумно: «В защиту безумца». В этой работе Гаунило утверждает, что доказательство Ансельма несостоятельно, ибо та же самая логика заставила бы нас признать существование многих вещей, явно не существующих. В качестве примера Гаунило использует «Потерянный Остров», обладающий всеми совершенствами, какие только могут иметь острова. Определив Потерянный Остров подобным образом, мы, очевидно, сразу же получим доказательство его существования:

5.14. Потерянный Остров — величайший из возможных островов.

5.15. Величайший из возможных островов — это остров, обладающий всеми совершенствами, которые делают острова великими.

5.16. Существование является совершенством, делающим остров лучше.

5.17. Потерянный Остров обладает существованием.

5.18. Всё, что обладает существованием, существует.

5.19. Потерянный Остров существует.

Любопытно, что, хотя Ансельм написал ответ на возражение Гаунило, многие комментаторы полагают: он так и не сумел разрешить проблему, поставленную контраргументом Потерянного Острова.

Действительно ли возражение Гаунило ставит крест на онтологическом доказательстве? Защитники последнего так не думают. Гаунило прав в одном смысле — всё, что мы можем описать как величайшее из возможного в своем роде, будет иметь существование среди своих совершенств. Отсюда затруднение: всё, что угодно, определяемое нами как «величайшее в своем роде», мы можем поставить в первую посылку и заключить, что оно существует. Но ведь есть пределы того, что можно было бы без логических противоречий описать как величайшее из возможного в своем роде, а значит, должны быть границы и для тех видов вещей, которые способны фигурировать в первой посылке. Мы убедимся в этом на примере Потерянного Острова, когда начнем составлять список «совершенств, делающих острова великими». Что же это за совершенства? Можно, пожалуй, назвать такие: там никогда не льет дождь, зато по ночам веет прохладный бриз, кругом растут пальмы, пляжи тянутся на много миль… Стоп! А на сколько миль? На сто? На тысячу? Еще больше? Похоже, какое бы число миль мы ни указали, всегда можно вообразить более великий остров — тот, на котором пляжи хотя бы на одну милю длиннее. И так далее до бесконечности.

Тот факт, что не существует такой вещи, как «величайшее число миль у пляжей», показывает нам, что в действительности нет такой вещи, как «величайший из возможных островов» — как не может существовать чего–либо вроде «самого большого числа». Дело в том, что совершенства, долженствующие образовать совершенный остров, не обладают внутренне им присущей максимальной величиной, а значит, ни один реальный объект не способен иметь то, что позволило бы счесть его «величайшим из возможных островов».

А это, среди прочего, дает нам по крайней мере одно доказательство того, что должно произойти что–то еще, прежде чем мы сможем вводить нечто в нашу аргументацию так, как включили Потерянный Остров в посылку 5.14. Короче говоря, это «нечто» должно быть таким объектом, возвеличивающие свойства которого допускают внутренне им присущий максимум. Сможем ли мы, при наличии данного ограничения, доказать существование Морозко, величайшего из снежных людей? Вероятно, нет, ведь размеры, надо полагать, входят в число свойств, делающих снежного человека великим, между тем максимально возможных размеров здесь не существует. То же самое окажется верным и для огромного множества других потенциальных кандидатов на включение в наше доказательство. И мы вправе предположить, что фактически единственной вещью, которую можно без логического противоречия включить в данную аргументацию, является «Бог — величайшее из мыслимых существ».

Конечно, критики могут на это возразить, представив другие примеры, в которых возвеличивающие качества некоей вещи допускают внутренне им присущий максимум, хотя самой вещи, как мы прекрасно знаем, не существует. С другой стороны, у защитников данного доказательства есть основания опасаться, что иные из возвеличивающих качеств Бога как раз не допускают подобного максимума. Скажем, как следует понимать утверждение, что совершенная любовь допускает внутренне ей присущий максимум?