КОНКУРЕНЦИЯ КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КОНКУРЕНЦИЯ КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ

Обезьяны расположились на дороге; на самой ее середине малыш играл со своим хвостом, а мать зорко следила за ним. Все они отлично сознавали, что кто-то находится поблизости, но на безопасном расстоянии. Взрослые самцы были крупны, тяжелы и довольно свирепого вида; большинство других обезьян держалось от них в стороне. Все они ели какие-то плоды, которые падали на дорогу с большого тенистого дерева с толстыми листьями. Недавние дожди наполнили реку, которая бурно шумела под узким мостом. Обезьяны избегали воды и луж на дороге; когда приближалась машина, разбрасывая грязь, они мгновенно с дороги убегали, причем мать захватывала с собою малыша. Некоторые обезьяны взбирались на деревья, другие спускались по насыпи с обеих сторон дороги. Но как только машина проходила дальше, они тотчас же возвращались. Теперь они уже почти привыкли к тому, что рядом находится человек. Они были так же неугомонны, как ум человека, так же готовы ко всяким проделкам.

По обе стороны дороги простерлись рисовые поля, струившие приторный аромат и сверкавшие зелеными искрами под теплым солнцем, а на фоне голубых холмов, высившихся за полями, можно было видеть птиц; они были белыми и неторопливо перелетали по полям с места на место. Длинная коричневая змея выползла из воды и отдыхала на солнце. Ярко-синий зимородок опустился на мост, готовый снова нырнуть. Было прекрасное утро, жара еще не чувствовалась; одинокие пальмы, разбросанные по полям, рассказывали о многом. Между зелеными полями и голубыми холмами было общение, это была песнь. Казалось, что время бежит быстро. В синеве неба кружили коршуны; иногда они садились на ветку дерева, чтобы почистить перья, а потом снова взлетали, издавая крики и описывая круги. Было и несколько орлов с белой шеей и золотисто-коричневыми крыльями и оперением. Среди недавно выросшей травы крупные красные муравьи бросками мчались вперед, внезапно останавливались, а потом устремлялись в противоположном направлении. Жизнь была так богата, так населена — но это не было заметно, и это как раз то, чего хотели все живые существа, большие и малые.

Молодой бык с колокольчиками вокруг шеи вез легкую повозку, сделанную довольно искусно; ее два больших колеса были соединены тонкой стальной осью, на которой был установлен деревянный настил. На нем сидел человек; он был горд и своим быстро шагающим быком, и внешним видом повозки. Бык, крепкий и стройный, придавал ему важность; каждый встречный его замечал, как и эти проходившие крестьяне. Они останавливались, восхищенно глядели, высказывали различные замечания и шли дальше. С каким гордым видом сидел этот человек, выпрямившись и глядя прямо перед собой! Гордость в малом и в большом — одна и та же. То, что человек делает, и то, чем он владеет, придают ему важность и престиж; но человек сам по себе, как тотальная сущность, как будто вовсе не имеет значения.

Он пришел с двумя друзьями. Все они успешно окончили колледж и хорошо справлялись с работой, каждый по своей линии; все трое были женаты, имели детей; по-видимому, они были довольны жизнью, но и у них возникало внутреннее смятение.

«Если можно, я хотел бы задать вопрос, — сказал он, — и, так сказать, начать игру. Вопрос не пустой; он тревожит меня с тех пор, как я побывал на вашей беседе несколько дней назад. Вы сказали тогда, между прочим, что конкуренция и честолюбие — это разрушительные стремления, которые человек должен понять, чтобы быть от них свободным, если он хочет жить в мирном обществе. Но разве борьба и конфликт не составляют часть самой нашей природы?»

— Общество в том виде, в каком оно существует сейчас, основано на честолюбии и конфликте, и почти все принимают этот факт как нечто неизбежное. Индивидуум обусловлен этой неизбежностью, но в силу своего воспитания и разнообразных форм внешнего и внутреннего принуждения он проникается духом конкуренции. Если ему необходимо приспособиться к такому обществу, он должен принять все условия, которые оно ставит; иначе ничего хорошего для него не получится. Мы, очевидно, считаем, что должны приспосабливаться к этому. Но почему мы должны так поступать?

«Если мы этого не сделаем, то просто-напросто пойдем ко дну».

— Давайте посмотрим, случится ли это, если мы полностью поймем проблему. Мы можем не придерживаться принятых образцов, но жить творчески и счастливо, имея совершенно отличный подход. Такое состояние невозможно, если мы принимаем существующий социальный стандарт как нечто неизбежное. Однако вернемся к вашему вопросу: являются ли честолюбие, конкуренция, конфликт предопределенными и неизбежными спутниками нашей жизни? Вы, очевидно, предполагаете, что да. Начнем с этого. Почему вы считаете, что образ жизни, основанный на конкуренции, есть единственно возможный процесс существования?

«Я честолюбив и мечтаю сделать карьеру, подобно всем окружающим меня людям. Чаще всего это дает мне удовлетворение, но иногда заставляет и страдать; однако я принимаю это без сопротивления, так как не знаю Другого образа жизни; а если бы и знал, мне кажется, я побоялся бы идти по новому пути. На мне лежит много обязанностей, и я должен был бы серьезно подумать о будущем своих детей, прежде чем отказаться от обычных забот и жизненных привычек».

— Сэр, вы можете чувствовать ответственность за других, но разве вы не несете также ответственности за то, чтобы на земле был мир? Мир, прочное счастье людей невозможны, пока мы — индивидуум, группа, нация — будем считать неизбежной жизнь, основанную на конкуренции. Разве честолюбие, конкуренция не включают в себя конфликт, внутренний и внешний? Честолюбивый человек — это отнюдь не мирный человек, хотя он может говорить о мире и братстве. Политические деятели никогда не могут принести людям мир; но не могут этого сделать и те люди, которые принадлежат к какому-либо организованному верованию, так как все они обусловлены миром лидеров, спасителей, руководителей и образцов; когда же вы следуете за другим, вы стремитесь к осуществлению собственной амбиции, в этом ли мире или мире воображаемом, в так называемом духовном мире. Соперничество, амбиция включают в себя конфликт, не так ли?

«Я понимаю это, но что же нам делать? Если мы попали в сеть конкуренции, каким образом из нее выйти? Но если бы мы даже и вышли, где гарантия того, что между людьми воцарится мир? Пока мы все в одно и то же время не поймем истину этой проблемы, понимание ее одним или двумя людьми вообще не будет иметь никакого значения».

— Вы хотите знать, как выйти из сети конфликта, достижения и неудач. Сам вопрос «как» свидетельствует о вашем желании получить уверенность, что ваша попытка не окажется напрасной. Вы продолжаете жаждать успеха, только на другом уровне. Вы не замечаете, что любая форма честолюбия, любое желание успеха, в каком бы то ни было направлении, создает конфликт, внутренний и внешний. «Как» — это сфера амбиции и конфликта, и сам этот вопрос препятствует вашему видению проблемы, ее истины. «Как» — это лестница к дальнейшему успеху. Но мы в данный момент не мыслим в терминах успеха или неудачи, нас интересует скорее вопрос устранения конфликта и является ли неизбежным застой при отсутствии конфликта. Мир возникает отнюдь не потому, что мы принимаем меры предосторожности, санкции и гарантии; он приходит, когда нет вас как носителя конфликта, с вашими амбициями и неудачами.

Вы сказали также, сэр, что мы все должны понять истину данной проблемы в одно и то же время. Это, разумеется, невозможно. Но возможно для вас, и когда поймете вы, истина, несущая свободу, окажет воздействие на других. Это должно начинаться с вас, потому что вы — это мир, как и другие.

Честолюбие означает посредственность ума и сердца, оно не имеет глубины, потому что неизменно преследует результат. Человек, желающий быть святым, или преуспевающим политиком, крупным должностным лицом, заинтересован в личном достижении. С чем бы ни отождествляла себя эта жажда успеха — с идеей, нацией, системой, религиозной или экономической, — она лишь усиливает это «я», сама структура которого хрупкая, поверхностная и ограниченная. Все это вполне очевидно, если взглянуть, не так ли?

«Это, может быть, очевидно для вас, сэр, но большинству из нас конфликт придает чувство жизненности, ощущение, что мы живем. Без амбиции и конкуренции наша жизнь сделалась бы тусклой и бесполезной».

— Поскольку вы поддерживаете этот основанный на конкуренции образ жизни, ваши дети и дети ваших детей будут питать дальнейший антагонизм, зависть и войну; ни вы, ни они не будут знать мира. Будучи обусловленным этой традиционной моделью существования, вы и своих детей воспитаете в духе следования этой модели, и таким образом жизнь продолжает свой скорбный путь.

«Мы хотим измениться, но...»

Он понял свою несерьезность и умолк.