Частное дело?

ЕСТЬ ЛИ У ПУБЛИЧНОГО ЛИЦА право на частную жизнь? Этот вопрос приобрел значимость после недавних событий сразу в трех странах.

Во Франции во время предвыборной кампании оба кандидата старались не вмешивать в политику свою частную жизнь. Сеголен Руаяль не замужем за Франсуа Олландом, отцом ее четверых детей. На вопрос, супруги ли они, Руаяль ответила: «Наша жизнь — только наша». Так же отреагировал избранный президент Николя Саркози на слухи о том, что от него ушла жена: «Это частное дело».

Французы традиционно уважают частную жизнь своих политиков, а общественное мнение там отличается большей терпимостью, чем в США, где не состоящая в законном браке мать четырех детей не имела бы шанса выдвинуться в президенты от крупной партии. И кстати, в прошлом месяце Рэндал Тобиас, один из влиятельнейших советников Госдепартамента США по вопросам помощи иностранным государствам, ушел в отставку, признав, что воспользовался эскорт-сервисом, предлагавшим, судя по описанию, «реализацию отборных эротических фантазий», — хотя и утверждал, что заказал там только массаж.

В Британии лорд Джон Браун, директор BP, превративший второразрядную европейскую нефтяную компанию в глобального гиганта, подал в отставку, когда стало известно, что он солгал в суде относительно обстоятельств, при которых познакомился со своим партнером-геем (на самом деле — через мужское эскорт-агентство). Покидая свой пост, он заявил, что всегда считал свою сексуальность частным делом и огорчен, что The Mail on Sunday превратила его в публичное.

Кандидатов на государственную службу и тех, кто занимает высокие посты в администрациях или крупных корпорациях, надо оценивать по их политической и практической эффективности, а не по обстоятельствам частной жизни, которые никак не связаны с качеством их работы на благо общества. Но, разумеется, иногда эти области пересекаются.

Воскресное приложение The Mail on Sunday, как и сама ежедневная The Daily Mail, оправдывала публикацию откровений бывшего партнера Брауна тем, что тот, среди прочего, утверждал, будто Браун разрешал ему пользоваться корпоративными ресурсами в интересах его частного бизнеса. Компания эти обвинения отвергала.

В качестве руководителя Американского агентства по международному развитию Тобиас занимался реализацией политики администрации Буша, согласно которой организации, борющиеся с ВИЧ и СПИД и претендующие на финансовую помощь государства, были обязаны осуждать проституцию. Это спорный подход, он затрудняет жизнь секс-работникам — группе, особо рискующей и подхватить ВИЧ/СПИД, и заразить других. Общество, естественно, хочет знать, покупают ли секс за деньги те, кто продвигает эту политику.

Там, где вопросы личной морали никак не сказываются на качестве работы, например руководителя бизнеса или госчиновника, его право на частную жизнь надо уважать. Но что, если это кандидат в политические лидеры?

Поскольку политики просят наделить их полномочиями блюстителей общественной морали, мы, наверное, должны как можно лучше представлять себе их собственный моральный облик. В частности, у нас есть право интересоваться, честно ли они платят налоги и жертвуют ли на благотворительность. Эти детали многое говорят о том, насколько на самом деле политического деятеля волнует общественное благо. А когда три года назад выяснилось, что Марк Лэтем, в то время лидер австралийской оппозиции, мечтавший о кресле премьер-министра, набросился на таксиста, не сойдясь с ним в цене, и сломал ему руку, это был сигнал для тех, кто считает, что национальный лидер не должен заводиться с полоборота.

Но распространяется ли наше законное желание узнать о политике как можно больше на подробности его личной жизни? Очень трудно однозначно решить, что в таких случаях — личное дело, а что — актуальная для общества информация. Проблема в том, что медиа своими публикациями стараются привлечь как можно больше читателей, и сведения о личной, особенно сексуальной, жизни политика зачастую решают именно эту задачу.

И все-таки информация о том, женат кто-то или не женат, гетеросексуален или гомосексуален, платит он за реализацию своих эротических фантазий или удовлетворяет их бесплатно, никак не поможет нам понять, порядочный ли это человек и можно ли доверить ему высокий пост. Разумеется, пока он не начал делать одно, на словах утверждая другое. Если нам удастся добиться большей терпимости к личностному многообразию, политики, руководители бизнеса, чиновники меньше будут бояться «разоблачения», зная, что могут ничего не скрывать.

Проституция в большинстве штатов США, включая Вашингтон, запрещена законом, и это, видимо, сыграло роль в отставке Тобиаса. Но, когда в прошлом месяце губернатор Нью-Джерси Джон Корзин попал в серьезную аварию, выяснилось, что он не пристегнул ремень безопасности, то есть нарушил законодательство собственного штата. С точки зрения здравого смысла, проступок Корзина гораздо тяжелее. Требование пристегиваться спасает жизни, в то время как польза от запрета проституции неочевидна, а вред вероятен. Но никто не предложил Корзину уйти в отставку из-за его глупого и противозаконного поведения. Предосудительность «неприличного» сексуального поведения, по крайней мере в США, никак не соотносится с реально причиняемым вредом.

Project Syndicate, 14 мая 2007 года