III. ЗВУК, ДЫХАНИЕ И ЗАПРЕДЕЛЬНОСТЬ

III. ЗВУК, ДЫХАНИЕ И ЗАПРЕДЕЛЬНОСТЬ

Пока мы не приступим сами по каким-то соображениям к регулированию своего дыхания, до тех пор, как правило, совершенно не замечаем, как дышим. Но стоит нам приступить к медитации, и мы сразу со смущением осознаем звук, издаваемый двумя мехами, что находятся у нас в груди. Начинающим это может докучать; однако хчя ушей йогинов этот ритмичный звук предстает настоящей музыкой, и они удерживают на нем внимание, пока не удастся выйти за пределы ума и погрузиться в беззвучную сферу трансцендентной Реальности.

Йогины рассматривают дыхание, которое обозначается хамса («лебедь»), как проявление трансцендентной Жизни, или Я, которую также называют хамса. Как мы уже видели в предыдущем разделе, два слога данного слова — хам и са — символизируют вдох и выдох, а также восходящие и нисходящие токи жизненной силы. Они заключают в себе большую тайну, ибо постоянный звук дыхания сопровождается словами «Аз есмь Он, Аз есмь Он, Аз есмь Он». Иначе говоря, само дыхание — это постоянное напоминание нам той абсолютной истины, что мы тождественны великой Жизни мироздания, Абсолюту, или трансцендентному Я. Эта созидательная мысль лежит в основе учения Хамса-упанишады.

Хамса-упанишада [429]

Это небольшое произведение состоит из 21 стиха. Тем, кто неспособен созерцать Я непосредственно, советуют обратиться за помощью к безмолвному твержению слова хамса, включая сознательное наблюдение за «самопроизвольной» молитвой дыхания. Подобным образом, как утверждается в тексте, порождаются все виды внутренних звуков (нада). Различается десять уровней, и практикующему рекомендуется развивать только десятый, наиболее тонкий уровень внутреннего звука, который напоминает звук хрома (букв.:

«тучи»). Это приводит к отождествлению с Я, познанию Сада-Шивы, «Вечного Шивы», который является светящейся, спокойной основой всего бытия.

Брахма — видья-упанишада [430]

Более подробное рассмотрение подобной хамса-йоги представлено в Брахма-видья («Знание Абсолюта») — упанишаде, произведении из 111 строф. Практика твержения и созерцания хамсы рекомендуется домохозяевам с лесными затворниками, а также и нищенствующим йогинам. Говорится, что это ведет к духовному совершенству и обретению сверхъестественных сил. Этот вид хамса-йоги сочетается с практиками, предназначенными для пробуждения змеиной силы и поднятия ее в высший психоэнергетический центр у макушки головы.

Махавакья-упанишада [431]

Махавакья («Великое речение») — упанишада, сочинение из двенадцати разделов, подобно Теджо-бинду-упанишаде, повествует о цели йогического процесса как исполненности. Утверждается, что такое состояние есть не просто экстаз (самадхи), йогическое совершенство, или растворение ума, но скорее является полным единством (айкья) с Абсолютом.

Того прославляют как лебедя (хамса), кто знает лебедя, находящегося в сердце и наделенного незамутненным звуком, самосветящееся Сознание-Блаженство.

Брахма-видья-упанишада 20b-21а

Пашупата-брахма-

упанишада [432]

Пашупата-брахма-упанишада — шиваитское произведение из 78 стихов, разбитых на две главы. Название происходит от последователей бога Пашупата, который есть не кто иной, как сам Шива, Владыка «животных» (пашу), или душ, которые закабалены. Эго сочинение опирается на жертвенный символизм брахманов и вводит практику хамса-мантры как форму внутреннего, или мысленного, жертвоприношения. Сам процесс именуется нада-анусамдхана, или «прибегание к [внутреннему] звуку», — понятие, особо близкое йогинам-канпхатам. Он связан с эзотерическим представлением, согласно которому в сердце имеется девяносто шесть «солнечных лучей». Эти. лучи, или связи, берут начало в трансцендентном Я, с их помощью Божественное может творить в человеческом теле-уме. «Это тайное свидетельство об Абсолюте больше нигде не раскрывается», утверждается в тексте (1.25). Затем говорится о том, что освобождение возможно лишь для йогина, который способен созерцать тождественность хамсы как звука — с хамсой как трансцендентным Я.

По поводу философского вопроса относительно того, как трансцендентная Реальность способна породить множественный мир, безымян ный автор самым мудрым ответом считает молчание. Ввиду своего крайнего монизма он может даже заявить, что освобождение ищется лишь теми, кто воспринимает себя закабаленными. По этой же причине бесполезны для освобожденного мудреца ограничения в пище, ибо, как учит Тайттирия-упанишада, освобожденное существо всегда является и пищей и поедателем этой пищи: трансцендентное Я всегда поедает себя в виде множественных объектов феноменального мира:

[…пища — это Брахман. Ибо, поистине, от пищи рождаются эти существа, пищей живут рожденные, в пищу они уходят, умирая. (3.2.1)]