8. Почему Европа?

Как уже было отмечено, по мнению Гегеля наше самопонимание развивалось на протяжении истории. И так как наше самопонимание тождественно самопониманию Вселенной, значит конечная цель мироздания реализуется постепенно в историческом развитии человеческого сознания. Как известно, Гегель считал, что сознание определённых человеческих групп не развивалась с одинаковой скоростью. То есть, некоторые группы играли более важную роль в развитии самопонимания Вселенной чем другие. Исторически самую важную роль сыграли, по словам Гегеля, «германские народы». Говоря об историческом развитии человеческого сознания, он пишет:

«Оттесненный внутрь себя дух постигает в крайности своей абсолютной отрицательности, в себе и для себя сущем поворотном пункте бесконечную позитивность своей внутренней сущности, начало единства божественной и человеческой природы, примирение, как явившую себя внутри самосознания и субъективности объективную истину и свободу, осуществить которую было предназначено северному началу германских народов »[169].

Однако если разобраться как Г егель использует выражение «германские народы», можно обнаружить, что делает он это столь широко, что фактически оно охватывает всех европейцев. Тем не менее, рассматривая «Европейский дух» он делает сильный акцент на «тевтонский тип». Таким образом, в то время как «германские народы» это все европейцы, для Гегеля образцом европейского духа являются германские племена.

Гегель так описывал европейский дух: «Принципом европейского духа является поэтому разум, достигший своего самосознания, в такой мере доверяющий самому себе, что он уже не допускает, чтобы что-либо было для него непреодолимым пределом, и который поэтому посягает на все, чтобы во всем обнаружить свое присутствие. Европейский дух противопоставляет себе мир, освобождается от него, но снова снимает эту противоположность, возвращает обратно в себя, в свою простоту, свое другое, многообразное. Здесь господствует поэтому бесконечное стремление к знанию, чуждое другим расам. Европейца интересует мир, он стремится познать его, усвоить себе противостоящее ему другое, во всех частных явлениях мира созерцать род, закон, всеобщее, мысль, внутреннюю разумность. Совершенно так же, как и в теоретической области, европейский дух стремится и в сфере практической установить единство между собой и внешним миром. Внешний мир он подчиняет своим целям с такой энергией, которая обеспечила ему господство над этим миром»[170].

Из этого описания легко понять почему Гегель рассматривает именно европейцев, как играющих центральную роль в достижении конечной цели Вселенной. Европейский дух «посягает на всё», чтобы «во всём обнаружить своё присутствие». Если коротко, он стремится познать целое — и посредством этого, он находит себя.

Заметьте также, что, по словам Гегеля, европейских дух «освобождается» от мира. То есть он выходит за рамки или отвергает природу. Именно это вовлечено в акт ekstasis, на чём мы уже подробно останавливались в данном эссе. Но потом европейский дух «снимает эту противоположность» между собой и природой, находя себя в природе.

Гегель не утверждает, что только европеец способен на это. Однако, именно европейцы являются лучшим примером этих преимущественно человеческих черт; исторически, они всегда были в авангарде. Отличия заключены в степени, а не в виде. Европейский дух демонстрирует по словам Гегеля: «бесконечное стремление к знанию». Другие народы стремятся к знанию, но они не проявляют фаустовских черт, которые сделали европейцев (включая американцев европейского происхождения) бесспорными мировыми лидерами в науке и технологии — и, как я бы добавил, также в философии и искусстве[171]. Одно недавнее объективное исследование установило, что на протяжении истории 97% всех научных достижений произошло в Европе и Северной Америке. Всего четыре страны — Великобритания, Франция, Германия и Италия — отвечают за 72% основных фигур в истории науки[172].

История европейских достижений началась в верхнем палеолите. Как я отмечал ранее, основываясь на открытиях археологии, европейцы начали делать рисунки и резьбу по камню примерно на 30 000 лет раньше остальных (европейские технологии — то есть, инструменты — в верхнем палеолите также демонстрируют сложность, которую мы какое-то время не наблюдаем в других частях света). Как я отмечал ранее, говоря о «европейцах» в верхнем палеолите, нам следует делать это с осторожностью. Мы не говорим о индоевропейцах и индоевропейской культуре. Пещеры Франции и Испании были расписаны за тысячи лет до того как индоевропейцы откололись от изначальной европейской популяции. Генетики утверждают, что 87% современных европейцев произошли от палеолитических охотников-собирателей, которым и принадлежит авторство пещерных рисунков. Поэтому я склонен усматривать здесь преемственность и говорю о «европейской культуре» как тянущейся от Ласко до Шартрского собора и далее. Более того, такая точка зрения является почти непреодолимой. Мы схватываем эту непрерывность на интуитивном уровне когда, как я говорил, воспринимаем что-то невыразимо европейское в пещерном искусстве, что выделяет его явно среди доисторического искусства других народов.

Но почему Европа? Почему ekstasis впервые проявился в Европе? Почему именно в Европе произошёл «творческий взрыв»? Опять же, мы должны относиться с осторожностью к тенденции искать более поздние, индоевропейские культурные черты у пещерных художников. Также сомнительны объяснения с точки зрения окружающей среды. Доисторические предки современных восточноазиатов не сталкивались с условиями окружающей среды заметно отличными от тех, с которыми имели дело доисторические европейцы. Однако китайцы отставали от европейцев в течении десятков тысяч лет в каждой сфере человеческой деятельности[173].

Сложно противиться желанию рассматривать вопрос в теологических понятиях: почему Европа была «избранной»? Почему именно в Европе неожиданно появился ekstasis, причём, видимо, задолго до того как появится в других местах? И почему именно в Европе продукты ekstasis — искусство, религия, философия и наука — достигли высот, которых не достигли больше нигде на Земле? В конце концов, быть может ответить на эти вопросы невозможно. Не на все вопросы есть ответы, даже в свете «теории всего».

Видимо, всё возвращается к идее чёрного монолита. Возвращается к das Ereignis. Иногда, Абсолют движется загадочными путями.

Counter-Currents/North American New Right,

1-3, 6-9 января, 2014