5. Философия

5. Философия

Сделать философию научной — таково было принципиальное требование Венского кружка, фундамент его внутреннего единства.

Все позитивисты были едины в том, что философия не исследует какой-то своей области реальности. Что касается эмпирической реальности, то она разделена между конкретными науками, а внеэмпи-рическая, трансцендентная реальность не может быть предметом познания. Прежние объекты метафизики — абсолютное бытие, абсолютные ценности и нормы — не могут служить объектами познания. Вопросы и утверждения, относящиеся к ним, вообще лишены вещного содержания, это лишь псевдовопросы и псевдопредложения. В качестве метафизики философия, с научной точки зрения, невозможна²⁵³.

Однако было не совсем ясно, как можно истолковать философию в позитивном смысле. В программной статье, открывавшей первый номер журнала «Erkenntnis»²⁵⁴, Шлик, опираясь на идеи Витгенштейна, по-новому определил задачи философии. Философия должна заниматься прояснением смысла слов и высказываний, выявлением и исключением бессмысленных выражений. Поэтому она не формулирует никаких собственных утверждений, а лишь уточняет данные ей предложения. Философия не является системой истин и не представляет собой какой-то особой науки, это «деятельность, связанная с определением или раскрытием смысла высказываний. Философия разъясняет предложения, наука их верифицирует. В науке речь идет об истинности высказываний, в философии —о том, как их следует понимать»²⁵⁵. Таким образом, философия не имеет собственной области исследования, это — метод, используемый во всех науках там, где возникает неясность. Отсюда вытекает парадоксальный результат: стремление к научности лишает философию статуса науки.

Затем благодаря работам Карнапа понимание философии было уточнено. Под ней стали понимать «логику науки», исследующую логический синтаксис научного языка. Имеются две большие области: область объектов, их свойств и отношений и область представления объектов, т. е. язык и логика. Вся область объектов охватывается конкретными науками. Областью философии является представление объектов, ее объектами являются понятия, предложения, теории науки. Такое понимание философии первым высказал Витгенштейн.

В «Логическом синтаксисе языка» задачу философии Карнап видел в исследовании логического синтаксиса языка. Она включает в себя предложения, непосредственно относящиеся к синтаксису, но также и квазисинтаксические предложения или псевдообъектные предложения (см. выше, с. 103 и далее). Это часто случается при обсуждении проблемы оснований конкретных наук. Вопросы об основаниях кажутся вопросами, относящимися к миру объектов, однако их анализ показывает, что в них речь идет о языке, о синтаксических отношениях. Философия не занимается природой, живыми организмами, душой, историей, ее задача — логический анализ естествознания, биологии, психологии, истории. Проблему оснований физики, например вопрос о структуре пространства и времени, Карнап рассматривал как вопрос о синтаксисе пространственно-временных координат. Проблему оснований биологии, которая связана прежде всего с выяснением отношения биологии к физике, Карнап рассматривал как вопрос о возможности перевода языка биологии в язык физики. Точно так же проблемы оснований психологии, например психо-физическая проблема, истолковываются как проблемы соотношения двух подъязыков общего языка науки — психологического и физикалистского: «обладают ли два параллельных предложения одним и тем же содержанием?»²⁵⁶. Проблема оснований математики, логицизма или формализма относится к построению формальной системы, включенной в общий язык науки. Поскольку синтаксис может быть рассмотрен чисто формально без ссылки на смысл, постольку предложения философии могут носить чисто формальный характер. Напротив, Шлик вместе с Витгенштейном связывал философию со смыслом научных предложений.

Однако от этого истолкования философии как чистого синтаксиса Карнап вскоре отошел (S. 64). Если философия должна заниматься логическим анализом языка науки, то этот анализ не может ограничиться одним лишь синтаксисом, ибо логика включает в себя также и семантику. Поэтому логический анализ не может не учитывать содержательного значения языка. Чисто формалистический подход оказывается недостаточным. Философия в качестве логического анализа языка науки уже не может уйти от теоретико-познавательного рассмотрения науки. Она включает в себя все то, что рассматривалось в антипсихологической теории познания и в области основоположений конкретных наук. Последним Венский кружок уделял особенно большое внимание: теоретико-познавательные основания математики рассматривались на съезде в Кенигсберге в 1930 г.²⁵⁷; значение квантовой физики для биологии обсуждалось на Пражской подготовительной конференции в 1934 г²⁵⁸ ; шли дискуссии по проблеме причинности²⁵⁹, о понятии целостности²⁶⁰ и т.п. Традиционные философские проблемы формулировались либо в качестве эмпирических вопросов, ответ на которые должны были дать конкретные науки, либо как вопросы, относящиеся к смыслу и синтаксису языка, либо как метафизические вопросы, лежащие вне научного обсуждения.

В истолковании философии Венским кружком нет ничего необычного. Уже Кант свел всю философию к теории познания²⁶¹, а позитивизм всякое предметное познание отнес к сфере конкретных наук. Однако истолкование Венского кружка обладает тем преимуществом, что он объединяет все науки в единую науку. Благодаря этому проблема единого мировоззрения, которая была главной проблемой прежней философии, становится корректной с точки зрения науки как проблема построения единой системы научного познания. Теория познания в качестве логического анализа языка также получила в Венском кружке точное истолкование. Познание опирается на обозначение, на описание, на язык. Поэтому исследование познания должно быть обращено к языку.

Вопросы, которыми до сих пор занималась философия, распадаются натри группы. Во-первых, это вопросы, относящиеся к эмпирическим фактам. На них отвечают опытные науки. Во-вторых, это вопросы, относящиеся к языку. Они разрешаются посредством прояснения и уточнения понятий и высказываний. Наконец, в-третьих, это метафизические вопросы. На них вообще нельзя ответить, ибо они не могут быть сформулированы в языке науки с помощью научных понятий. Таким образом, философия ничего не утрачивает из осмысленных, корректных с точки зрения науки вопросов.

Если теперь одним взглядом охватить все то, что сделал в философии Венский кружок, то можно сказать, что в результате его деятельности теория познания ушла далеко вперед по сравнению с ее прежним состоянием. Прояснилось существо логики и математики, впервые было раскрыто отношение логики к языку, методы и основоположения опытного познания были проанализированы с небывалой дотоле полнотой и ясностью. Конечно, при этом были допущены некоторые чрезмерные упрощения и проявлена некоторая односторонность, которую пока не удалось преодолеть. Деятельность Венского кружка не прекратилась, она была только прервана. Венский кружок положил начало неопозитивизму, который продолжил его работу. И все-таки следует сказать, что Венский кружок разработал новые плодотворные концепции и что его результаты привели к ценному углублению и прояснению прежних идей. В тот период, когда в немецкой философии господствовали метафизические тенденции и догматические конструкции, он разрабатывал философию научными методами. С ясностью, основательностью и серьезностью, которых требует наука, он разрабатывал свои концепции, резко отличавшиеся от обычных неясных и необоснованных философских построений. Он обращался к трезвому разуму, а не к чувству и сокровенным желаниям. Конечно, поэтические фантазии для общества гораздо интереснее и житейская мудрость значительных личностей кажется исполненной глубокого смысла. Однако все это субъективно, противоречиво и не поддается проверке. Этим субъективным фантазиям недостает общезначимости. В них можно верить, но они не дают никакого знания.