VII. ЭСХАТОЛОГИЯ
VII. ЭСХАТОЛОГИЯ
В брахманах мы не находим какой-либо единой точки зрения на будущую жизнь. Проводится различие между путем предков и путем дэвов [265]. Перерождение на земле порой рассматривается как благо, а не как зло, которого следует избегать. Оно обещано как награда на знание некоторых божественных тайн [266]. Господствует взгляд, согласно которому бессмертия достигают на небесах, в обители богов. "Совершающий жертвоприношения достигает вечного процветания и славы и добивается для себя единения с двумя богами — Адитьей и Агни — и обители в той же сфере" [267]. Особые жертвоприношения дают нам возможность достичь сферы того или иного бога [268]. Даже звезды рассматриваются как обитель мертвых. Индивидуальное существование" хотя и в лучшем мире, остается желаемой целью. "В брахманах бессмертие или, по крайней мере, долголетие обещано тем, кто правильно понимает и соблюдает обряды жертвоприношения, в то время как те, кто небрежен в этом отношении, раньше времени отбывают в иной мир, где их ставят на весы [269], и они обретают добро и зло в соответствии со своими деяниями. Чем больше жертвоприношений он принес, тем эфирней его тело или, употребляя выражение брахман [270], тем меньше он нуждается в еде. В других текстах, наоборот [271], обещано как высочайшая награда рождение благочестивого мужа в ином мире со своим всем телом — сарва танух" [272].
Таким образом, различие между взглядами вед и брахманизма заключается в том, что, согласно Ригведе, грешник превращается в ничто, тогда как праведник приобретает бессмертие, а по брахманам и тот и другой рождаются снова, чтобы испытать последствия своих поступков. Вебер говорит: "Если в древнейшее время бессмертие в обители благословенных, где текут молоко и мед, рассматрирается как награда за добродетель или мудрость, а грешник или глупец после короткой жизни обрекается на уничтожение своего существования как личности, то учение брахман утверждает, что после смерти все рождаются снова, в другом мире, где им воздается по их деяниям: добрых ждет награда, а злых — наказание" [273].
В брахманах высказывается предположение, что есть только одна жизнь после этой и ее природа обусловлена нашим поведением здесь. "Человек родился в мире, который он создал" [274]. "Какую пищу человек ест в этом мире, той же пищей питается он и в ином мире" [275]. Добрые и злые дела соответственно награждаются или наказуются в будущей жизни. Далее: "Так они поступали с нами в том мире, и так же мы поступаем с ними в этом мире" [276].
Постепенно развилась идея уравнительной справедливости. Мир предков, как в Ригведе, был одним из путей, но возникло различие между ведийскими богами и их миром, с одной стороны, и путем предков с их миром карающего правосудия — с другой. Мы еще не имеем идеи повторных рождений в другом мире и искупления за действия, совершенные на земле. Но нельзя избежать вопроса, терпят ли нечестивые вечные муки и наслаждаются ли праведные вечным блаженством. "Люди с мягким душевным складом, склонные к созерцанию, каковы индийцы, не могли себе представить, что награда и муки могут быть вечными. Им казалось, что искуплением и очищением можно освободиться от наказания за грехи, совершенные в этой короткой жизни. И потому же они не могли себе представить, что награда за добродетели, свершенные за тот же короткий период времени, могла длиться вечно". Предполагается, что через некоторое время после того, как мы получили свою награду или испытали муки, мы умираем для той жизни и снова рождаемся на земле. Естественный ритм природы, когда жизнь порождает смерть, а смерть жизнь, приводит нас к концепции безначального и бесконечного кругообразного развития [277]. Истинным идеалом становится избавление от зависимости жизни и смерти, или освобождение от сансары. "Тот, кто совершает жертвоприношение богам, не завоевывает столь большой мир, как тот, кто приносит жертву Атману" [278]. "Тот, кто читает веды, избегает смерти и достигает тождества своей природы с Брахманом" [279]. Смерть и рождение, вызывающие друг друга, кажется, стали тем, чего следует избегать. Позднее возникает представление, что те, кто только совершает обряды без знания их истинной природы, рождаются снова и опять становятся пищей смерти [280]. В другом тексте [281] излагается концепция упанишад о высшем по сравнению с желанием состоянии и его исполнении как условии истинного бессмертия. "Данная душа — конец всего этого. Она обитает в середине всех вод; она обеспечена всеми объектами желания; она свободна от желания и обладает всем" объектами желания, ибо она не желает ничего".
"Благодаря познанию люди достигают того состояния, когда желания исчезают. Туда не приводят ни дары, ни благочестивая, но лишенная знания аскетическая жизнь. Ибо тот, кто не обладает этим знанием, не достигнет того мира дарами или суровым воздержанием. Он принадлежит только тому, у кого есть такое знание" [282]. Брахманы содержат все предпосылки, необходимые для развития учения о перерождении. Однако это только предпосылки этого учения, тогда как главной тенденцией остается индивидуальное бессмертие. Систематизировать эти мысли и создать учение о перерождении предстояло упанишадам. В то время как концепции кармы и перерождения — плод, несомненно, арийского ума, нельзя отрицать, что первые смутные представления о них могли исходить от аборигенов, веровавших, что после смерти их души продолжают жить в телах животных.
Несмотря на начала более высокой этики и религии, следует сказать, что в целом это была фарисейская эпоха, когда люди были озабочены больше совершением своих жертвоприношений, чем совершенствованием своих душ. Необходимо было вновь обратиться к духовному опыту, важнейший смысл которого был затемнен сводом правил и условным благочестием. Это делается в упанишадах {20}.