XII. СВОД ЗАКОНОВ МАНУ

XII. СВОД ЗАКОНОВ МАНУ

Прежде чем приступить к рассмотрению Бхагавадгиты, мы коротко остановимся на своде законов Ману, которому приписывается высокое положение среди смрити. Были предприняты попытки установить отношение между автором этой книги законов и Ману, упоминаемым в ведах [1200]. В Ригведе он часто называется отцом Ману [1201]. Он является основателем социального и морального порядка, первым, кто установил дхарму. Он — прародитель человечества. Хотя он мог и не быть индивидуальным законодателем, дхармашастра, приписанная ему, пользуется большим уважением. "Смрити, противопоставленное Ману, не одобряется" [1202].

Вильям Джонс относит свод законов Ману к очень раннему периоду, к 1250 году до н. э. Шлегель утверждает, что он не мог быть создан позже 1000 года н. э. Моньер Вильямс датирует его приблизительно 500 годом до н. э. [1203] Вебер считает, что текст был создан позже, чем самые поздние добавления к Махабхарате. Автор знаком с ведийской литературой и ссылается на предшествующие ей традиции законодателей. Вебер, Макс Мюллер и Бэрнел думают, что стихотворное издание Манавадхармашастры является позднейшим переложением более раннего прозаического трактата. Говорят, что этот трактат является "произведением, принадлежащим манавам, одному из шести подразделений школы Майтраяния, исходящей из Черной Яджурведы, лишь немногие последователи которой остались ныне в бомбейском президентстве". Для поддержки этого мнения Бэрнел цитирует Уитни [1204]. По природе своего стиля и языка свод законов Ману относится к эпическому периоду. Подобно Махабхарате и пуранам, эта книга имеет популярный характер, будучи предназначенной для тех, кто не может обратиться к первоисточнику. Она показывает существование тесной связи между законом и религией. Философия не является ее главной целью. Медхатитхи признает ее философские разделы более или менее предварительными но своему характеру. Философские взгляды в главах I и II в основном сходны с философскими взглядами пуранов.

Как утверждает в своих очерках Кольбрук, в Ману мы имеем пураническую санкхью, смешанную с ведантой [1205]. Оценка творения, изложенная в Ману, дает возможность отрицать эту току зрения [1206]. Она основана на гимне о сотворении Ригведы. Первичной реальностью является Брахман, который вскоре раздваивается между самосуществующим Хираньягарбхой и темнотой. "Желая сотворить существа многих видов из своего тела, он сначала разумно сотворил воды и поместил в них свое семя. Это семя стало золотым яйцом, равным солнцу по блеску; в этом яйце он сам родился в качестве Брахмы, прародителя всего мира… который обожествил находившееся в яйце, разделив его на две части, из которых он создал землю и небо, а между ними промежуточную сферу, восемь пунктов горизонта и вечное место для вод… Из этого он извлек разум, самоощущение, а затем великий принцип души и все продукты, аффектированные тремя свойствами, и в том же порядке пять органов, воспринимающих объекты чувствования". При рассмотрении крайней метафизической позиции книги обсуждению больше всего подвергается следующее утверждение: "Это существует в виде неощущаемой темноты, лишенной отличительных знаков, недостижимой для размышления, непознаваемой, целиком погруженной как бы в глубокий сон" [1207]. Темнота (тамас) обычно толкуется как мулапракрити, источник развития философии санкхья. "Тамобхутам" означает поглощенное в этой пракрити. Рагхавананда, комментатор веданты, полагает, что "тамас" означает авидью, или неведение. Говорится, что мир развился из темноты благодаря причинной действенности Хираньягарбхи в том порядке, который принят в системе санкхья. Мир называется также шарира, или тело Хираньягарбхи и души его творения. Объяснение этой оценки творения расходится с мнениями самих критиков. Доктрина гун [1208], концепция тримурти [1209] и идея сукшмашариры [1210], или неуловимого тела, также встречаются в своде законов Ману.

Свод законов Ману является по существу дхармашастрой, этическим кодексом. Он прославляет обычаи и условности в то время, когда они начали терять свое значение. Ослабление традиционной доктрины облегчило понимание догмы и авторитета. Респектабельность есть ответ здравого смысла на безрассудный романтизм. Ману основывает свои постановления на древних обычаях, господствовавших в индусских поселениях на берегах Ганга. Он допускает ведийские жертвоприношения [1211] и рассматривает касты как установленные богом [1212]. Он поощряет аскетизм, но все же говорит нам, что мы должны отказываться только от тех желаний, которые противоречат дхарме [1213]. Вместе с массой неверного встречаются и проявления гениальности и проницательности. "Женщины были созданы, чтобы быть матерями, а мужчины — чтобы быть отцами" [1214]. "Совершенным человеком является лишь тот, кто состоит из (трех объединенных лиц) своей жены, себя самого и своего потомства". Мужем объявляется мужчина, имеющий жену [1215]. Общественные обязанности должны выполняться прежде всего. "Дважды рожденный человек, стремящийся к окончательному освобождению, не изучив вед, никого не породив и не сделав никаких жертвоприношений, погибнет внизу [1216]. "Тапасом брахмана является усердное учение, тапасом кшатрия — защита слабых, тапасом вайшья — торговля и сельское хозяйство, тапасом шудры — услужение другим" [1217].

В моральном поведении, которое не содействует загробному существованию, преобладает свойство саттвы [1218]. Он является идеальным героем, все завоевавшим. Страдание есть подчинение другим людям, а удовольствие подчинение самому себе [1219]. "Тот, кто приносит жертвы одному себе, равно признавая себя во всех творческих существах и все творческие существа в себе, становится самоуправляющим, самосветящимся" [1220]. Мораль, однако, связана с влиянием наших действий на загробную жизнь. Поведение, имеющее тенденцию вызвать хорошее начало, является хорошим, а поведение, вызывающее плохое начало, является плохим. Но оба они являются подчиненными тому высшему поведению, которое дает нам возможность достичь совершенства или освобождения от вторичного рождения.

Мы не можем сказать, что Ману является исключительно защитником установленного порядка, чья система не обеспечивает простора для прогресса. По его мнению, есть четыре способа определения правильного и ошибочного: веда, смрити, ачара и совесть. Три первых содействуют общественному порядку, но общественный прогресс обеспечивается последним. Мы можем делать то, что приемлемо для нашей совести (атманах приям) [1221]. Нам разрешено делать все, что является убедительным для нашего разума [1222]. Ману допускает ценность внутреннего свидетельства, голоса бога внутри нас, антаратмы [1223].