Крах идеологий и их мировоззрений. Возвращение религии как политический фактор

Крах идеологий и их мировоззрений.

Возвращение религии как политический фактор

Либерализм идентичен в принципе по постановке целей марксизму и социализму. Различия между ними существуют лишь в методах достижения цели. Марксизм обрел свою значимость в XIX веке прежде всего благодаря тому, что Карл Маркс сравнил действительность, созданную либерализмом, со всеми его обещаниями, то есть с утопиями, и пришел в результате к убийственному выводу, что естественный ход экономического процесса отнюдь не приведет человечество к бесклассовому обществу равных и свободных граждан. Это могла бы сделать только революция, которая должна использовать верный рычаг, устранив частную собственность на средства производства. Маркс и Энгельс понимали социализм не как утопию, а как науку. Сегодня же речь идет более об утопическом социализме, об идее социализма. Вчерашние социалисты вроде Йошки Фишера, политика партии "зеленых", признаются, что модели социализма, которую можно было бы оперативно претворить в действительность, более не существует.

За отношением социализма к утопии и скрывается вопрос решающего значения. Ибо нельзя отрицать, что Карл Маркс исходил в своем мышлении из великого философского наследия Просвещения, из новейших теорий политэкономии и из философии немецкого идеализма. Проблемы современного общества в целом он понимал как проблемы отчуждения индивида и общества, противоречий между индивидуальными и общими интересами.

С крушением социализма предметом дискуссии становится судьба эпохи Нового времени в целом. Социализм - не один из многих кризисных феноменов этой эпохи, а нечто большее: это воплощение самой логики эпохи Нового времени в целом.

Возникает вопрос: может ли эпоха Нового времени дать после крушения социализма еще какой-то ответ в отношении перспектив будущего, который воодушевил бы людей? Где взять духовные силы для будущего и какие именно силы? - этот вопрос остается открытым. Или можно поставить вопрос совсем просто: что составляет теперь цель, если социализм перестал быть целью?

Что вообще означает социализм, если не обобществление собственности на средства производства? Мы называем социализмом общество, основанное на принципе солидарности, а также миролюбивое общество. Социалистическим мы называем все, что нам хотелось бы иметь. В этом смысле почти все влиятельные политические силы неизменно остаются при прежней цели - стремлении к осуществлению социализма, пусть и по сниженной цене и в урезанном виде, что касается экономической основы.

Подлинный вызов времени состоит именно в этом: если не социализм, то что тогда? Что должно занять место социализма?

Если почитать последнюю книгу Хайнера Гайсслера, известного деятеля партии ХДС, представителя ее либерального крыла, то можно найти в этой книге все, что обещал социализм. Обоснование дается не марксистско-ленинское, а со ссылками на христианский образ человека, представленный автором в весьма сомнительном виде и в собственной интерпретации. В книге говорится о том, что мы можем достичь свободы и равенства для всего человечества, устранить нужду и нищету во всем мире и что социальное государство ФРГ отлично подходит для того, чтобы помочь наиболее нуждающимся людям на планете. Однако если мы трезво взглянем на происходящие в мире события, станет ясно, что все это ничто иное, как мечтательные пожелания и идеологические призывы. Политику невозможно заменить морализированием.

Так что же должно занять место социализма после его крушения? Я вновь хотел бы напомнить о словах Маркса, что первой формой критики должна быть критика религии. Надо отдать должное Марксу, в этой оценке роли и значения религии он далеко превосходит большинство своих нынешних критиков или бездумных соратников, мыслящих только социально-экономическими категориями. Карл Маркс никогда не считал, что можно подавить религию путем разоблачения ее идеологического характера. Нет, он был того мнения, что теоретически религию упразднить вообще невозможно.

Даже предпринятая всеми возможными средствами попытка устранения христианства посредством теоретического разъяснения, какие мрачные источники породили его, ничего не меняет в том отношении, считал Маркс, что конец религии - дело не религии, а практики. Если не устранить революционным путем социальные корни самоотчуждения человека, то мир всегда будет оставаться раздвоенным или даже отчужденным. Во всяком случае, в условиях отчуждения, раздвоения, просто страданий потребность в религии неустранима.

Что из этого следует? Следует отсюда, быть может, самое важное для нас понимание природы социализма, потерпевшего ныне крушение: там, где социализм утверждался как официальная власть, он всегда брал на себя роль религии и выполнял все ее функции. Социализм достиг своего положения не в результате критики капитализма. Какое впечатление могла произвести критика капитализма в ФРГ в шестидесятые или семидесятые годы? Цель марксизма, полная интеграция рабочих в так называемое капиталистическое общество, была достигнута. Немецким рабочим никогда еще в истории рабочего класса не жилось так хорошо, как в условиях социальной рыночной экономики, созданных после 1945 г. Нигде не было такой совершенной государственной системы социальной безопасности. Обо всем этом народные массы в социалистических странах могли только мечтать.

Утвердился социализм исключительно благодаря своей способности принять на себя функции религии. Социализм был эрзац-религией. Он принял облик религии, заняв место старой, христианской религии. Основу составляла попытка осуществить царство, обещанное в потустороннем мире, прямо здесь, на земле и земными средствами. Конкретно речь шла об осуществлении великой мессианской надежды. Религиозные корни марксизма восходят скорее даже к иудаизму, чем к христианству.

Для России, к примеру, основной вопрос будет состоять в том, сможет ли занять место этой религии социализма возрожденное наследие православного христианства. Преодоление нравственного разложения невозможно в России без религии. Поэтому восстановление соответствующего облика православного христианства имеет решающее значение для будущего России.

Идеологический вакуум возникает и на Западе. Если будут по-прежнему отсутствовать духовные ориентации и продолжаться распад христианской веры, это грозит эрозией обществу в целом, поскольку исчезают интегративные силы.

Поэтому нам необходим духовный поворот. Минимальной целью его было бы ослабить почти тотальную зависимость политики от экономики и от партикулярных притязаний общественных групп, от давления с их стороны. Место отработанных идеологий постепенно занимает во всем мире религия. Важнейшим примером возвращения религии, в том числе и как политического фактора, можно назвать возрождение ислама. В различных регионах мира ислам уже стал силой, определяющей расстановку политических сил. Общее соотношение сил на мировой политической арене существенно изменяется.

Религия возвращается не просто в политику, она возвращается в мировую политику. Нам нужно задуматься над тем, готовы ли мы к этой новой ситуации, когда религия становится политическим фактором. Наше политическое мировоззрение остается в плену старых, отживших представлений и образов. Нам не хватает языка и категорий, чтобы воспринять и оценить происходящие перемены.

В самой Германии мы переживаем за последнее десятилетие невероятное ускорение процесса дехристианизации. Это не означает, что христианство вообще исчезает. Под вопросом оказывается состояние и судьба нашей культуры, иначе говоря историческое влияние и значимость христианства. Вся наша культура, в том числе и понятие социального прогресса, возникла из христианского наследия. Даже эпоха Нового времени и Просвещение уходят корнями в христианство.

Тезис мой состоит в том, что с утратой понимания роли христианства в создании и становлении нашей культуры будет исчезать и сама эта культура. Классический либерализм тоже не продержится долго, если погибнут его теологические корни, идущее от Лютера разделение властей между государством и церковью, учение о различении между политикой и религией.

Что же займет место либерализма? Этого никто точно не знает, но можно себе приблизительно представить, куда идет дело, наблюдая дискуссии о мультикультурализме. Такая дискуссия была бы немыслима в обществе с какой-либо другой религией, кроме христианства. Я вспоминаю о том, как во время войны в Персидском заливе жители Саудовской Аравии не хотели принимать грузовики Красного Креста, потому что на машинах было изображение креста. Туда срочно прибыли американцы, чтобы спасти местных жителей от чрезвычайной опасности, но на машинах Красного Креста они не могли проехать, так как для жителей Саудовской Аравии сам вид креста невыносим.

На Западе совсем другая картина. Именно в Риме была открыта недавно одна из самых крупных мусульманских мечетей, словно это нечто совершенно само собой разумеющееся. Можно ли представить себе, чтобы в каком-нибудь государстве, переживающем возрождение ислама, было возможно основать христианскую церковь или построить хотя бы самый скромный храм?

Нашу дискуссию о мультикультурализме можно понять только на фоне происходящей всеобщей дехристианизации. Нигилизм и индифферентность проникли в немецкое общество настолько глубоко, что всякого, кто настаивает на своих убеждениях, клеймят как фундаменталиста. Либеральность понимается как принципиальная всеядность. Но если либерализм приведет к полному релятивизму и если мы в нашем нейтральном отношении к ценностям достигнем уровня Веймарской республики, то не следует ожидать готовности граждан приносить какие-либо жертвы ради защиты нашей системы.

У нас появляется все больше оснований говорить о наступающем конце исторической эпохи христианства. Никогда еще дехристианизация общества не заходила так далеко, как сегодня. Христианская вера потеряла влияние, позволявшее ей участвовать в определении и формировании истории, а тем самым судьбы человечества.

Мы не должны забывать о том, что христианство было и остается основой и предпосылкой также и либерализма. Либерализм, правовое государство, успешная рыночная экономика продержатся у нас до тех пор, пока мы храним это христианское наследие и черпаем духовные силы, обращаясь к христианским корням нашей культуры. Иначе капитализм логикой своего собственного развития разрушит этос, из которого он возник. Последние оплоты западноевропейского рационализма, которые тоже христианского происхождения, окажутся под угрозой. Либеральному порядку и его основам грозит потрясение.