«Что делать?»

«Что делать?»

ПОВЕДЕНИЕ. Фигура нерешительности: влюбленный субъект с тревогой ставит перед собой проблемы поведения, чаще всего ничтожные, в условиях той или иной альтернативы: что делать? Как поступить?

1. Нужно ли продолжать? Вильгельм, друг Вертера, — человек Морали, надежной науки поведения. Мораль эта на самом деле является логикой: либо одно, либо другое; если я выбрал (маркировал) одно, тогда снова — одно либо другое, и так далее, пока из этого каскада альтернатив не явится наконец некий чистый поступок — чистый от всякого сожаления, всякого колебания. Ты любишь Шарлотту: либо у тебя есть определенные надежды, и тогда ты действуешь; либо их у тебя нет, и тогда ты отступаешься. Таково рассуждение «здравого» субъекта: либо — либо. Но влюбленный субъект отвечает как Вертер: я попытаюсь проскользнуть между двумя членами альтернативы; иначе говоря, у меня нет никаких надежд, но тем не менее… Или иначе: я упрямо выбираю не выбирать, я выбираю свободный дрейф: я продолжаю.

Вертер

2. Мои тревоги о том, как поступить, легковесны, все более и более легковесны — вплоть до бесконечности. Если другой случайно или походя дает мне номер телефона, по которому я смогу найти его в такой-то час, я тут же впадаю в растерянность: должен я или не должен ему звонить? (Бесполезно говорить мне, что я могу ему позвонить, — таков объективный, разумный смысл его сообщения, — поскольку как раз с этим-то разрешением я и не знаю, что делать.)

Легковесно то, что с очевидностью не имеет, не будет иметь последствий. Но для меня, влюбленного субъекта, все новое, все беспокоящее воспринимается не в виде фактов, но в виде знаков, которые необходимо истолковать. С любовной точки зрения, факт получает последствия потому, что он тут же превращается в знак; последствия имеет именно знак, а не факт (своим резонансом). Если другой дал мне этот номер телефона, знаком чего же это служит? Есть ли это приглашение воспользоваться им немедленно, ради удовольствия, — или только при случае, при необходимости? Мой ответ тоже будет знаком, который другой неизбежно станет толковать, вызывая тем самым между собой и мной беспорядочный обмен образами. Все значимо: этим утверждением я попадаюсь в собственную ловушку, связываю себя расчетами, лишаю себя наслаждения.

Подчас я до изнеможения обдумываю эти «пустяки» (как скажут другие); тогда я пытаюсь одним рынком, словно утопающий, отталкивающийся ногой от морского дна, вернуться к спонтанному решению (спонтанность — великая мечта: рай, могущество, наслаждение): ну так позвони ему, раз тебе этого хочется /Но это средство тщетно: в любовном времени нельзя выстроить в линию побуждение и поступок, нельзя их совместить: я не человек мелких acting-out’ов; мое безумие умеренно, незаметно; я тут же пугаюсь последствий, любого последствия: «спонтанен» именно мой страх — мое обдумывание.

Acting-out[163]

3. Карма — это (губительное) сцепление поступков (их причин и следствий). Буддист хочет избегнуть кармы; он хочет приостановить игру причинности; дзэн хочет устранить знаки, игнорировать практический вопрос «что делать»? Я же не перестаю задавать его себе, и предмет моих воздыханий — отмена кармы, то есть нирвана. Поэтому ситуации, которые, по счастью, не требуют от меня брать никакой ответственности за поведение, сколь бы мучительны они ни были, воспринимаются как бы умиротворенно; я страдаю, но по крайней мере не должен ничего решать; любовная машина (машина воображаемого) работает тут сама по себе, без меня; как рабочему века электроники или лентяю с последней парты, мне достаточно присутствовать — карма (машина, школьный класс) шумит передо мною, но без меня. В самом несчастьи я могу — на очень короткий срок — выгородить себе уголок лени.

Дзэн