Имплицитная этика

Имплицитная этика

Но и этой каузальной связи того, что разделено институционально, недостаточно. Испытание риском предполагает нормативный горизонт утраченной уверенности, нарушенного доверия. Даже там, где риски фигурируют в виде цифр и формул, они остаются связанны с определенной территорией, остаются математическими сгустками нарушенных представлений о достойной человека жизни. В них требуется поверить, испытать их на собственном опыте в таком виде невозможно. В этом смысле риски являют собой объективно представленные негативные образы утопий, в которых гуманное или то, что от него осталось, консервируется и заново оживает в модернизационном процессе. Этот невидимый нормативный горизонт, где становится наглядным только сомнительный характер рисков, нельзя устранить ни математическим, ни экспериментальным путем. За всеми рассмотрениями, по существу, рано или поздно встает вопрос о приемлемости, т. е. старый и вечно новый вопрос о том, как мы хотим жить. Заслуживает ли сохранения человеческое в человеке и природное в природе и что это такое? Получающие все более широкое распространение разговоры о «катастрофе» в этом смысле суть утрированное, доведенное до крайности, принявшее форму делового спора выражение того, что такое развитие нежелательно.

Эти старые и вечно новые вопросы о том, что есть человек и как мы относимся к природе, могут попеременно вставать в повседневной жизни, в политике, в науке. На высокой стадии развития цивилизации они включаются в повестку дня в первоочередном порядке, в том числе и прежде всего там, где они до поры до времени выступают как бы в шапке-невидимке математических формул и методологических контроверз. Констатации рисков есть та форма, в которой этика, а вместе с ней философия, культура, политика снова занимают свое место в центрах модернизации — в экономике, естественных науках, технических дисциплинах. Констатации рисков — это еще не признанный, неразвитый симбиоз естественных и гуманитарных наук, обыденной рациональности и рациональности экспертов, интереса и факта. Одновременно они ни то ни другое в отдельности. Они то и другое вместе, причем в новой форме. Их уже нельзя развивать и фиксировать изолированно, в соответствии с собственными стандартами рациональности. Они предполагают взаимодействие поверх переживающих серьезные трудности научных дисциплин, общественных групп и предприятий, взаимодействие над управлением и политикой или, что вероятнее, они распадаются на противоречивые дефиниции, на борьбу дефиниций.