7.7 Дружба
7.7 Дружба
Это может показаться невероятным, но и дружба, воспетая, как величайшая нравственная добродетель, если не всегда, то слишком часто оказывается безнравственностью.
Мак-Клелланд, говорит, что человек хочет чувствовать себя могущественным, и есть много способов увеличить свое могущество. Например, привязанность ребенка к матери, по словам Мак-Клелланда, это тоже способ «увеличить ощущение собственной силы».
Люди, которые уклоняются от борьбы там, где следует бороться, и страдают так называемой невротической потребностью в любви, пытаются увеличить «ощущение собственной силы» добиваясь чужой любви и покровительства. Они приобретают могущество за счет помощи других людей.
Потребность увеличения силы и могущества заставляет человека обзаводиться друзьями, «которые могут поддержать, защитить, вдохновить, воодушевить», и помочь расправиться с врагами.
Об этом было хорошо известно еще Зимелю. Он не сомневался, что «наличие общего врага становится причиной сплочения множества элементов, которые ранее могли вообще не иметь отношения друг к другу, и создания новой группы».
Зиммель даже говорит, что для поддержания единства в группе благоразумно иметь врагов, что обычно и делают мудрые государи.
«Полная победа группы над ее врагами, — слова Зимеля, — это не всегда удача в социологическом смысле, так как при этом уменьшается энергия, которая гарантирует ее сплоченность, и обретают твердую почву всегда существующие силы разложения».
Монтень, описывая дружбу, привлекает все художественные средства, все художественные штампы; он напрягает всю свою фантазию, всю свою начитанность и поднимает дружбу до небесной святости. И этому небесному нет подобия на земле.
Это — пишет Монтень — «божественное единение».
Но за этим божественным нет ничего, кроме человеческого желания удвоить свои собственные силы. Монтень, соглашается с Аристотелем, что дружба, это «одна душа в двух телах».
«Удваивать себя, — пишет Монтень, — великое чудо».
Рассказывая о дружбе двух гусаков, Лоренц говорит, что «они вдохновляют друг друга на великие дела». И эти дела ни что иное, как борьба за превосходство.
«Поскольку им не может противостоять ни одна разнополая пара, — пишет Лоренц, — такая пара гусаков приобретает очень высокое, если не наивысшее положение в иерархии своей колонии».
Когда же гусь из такой пары теряет своего друга, у него «тот час пропадает какая бы то ни была готовность к борьбе». Он «перестает защищаться от своих сородичей, убегает от более молодых и слабых, и мигом оказывается на самой низшей ступени иерархии».
Мафиози всем связям предпочитают родственные, что тоже увеличивает ощущение собственной силы.
«Значение семьи, — пишет Чернявская, — заключается в том, чтобы доказать окружающим способность навязывать собственную волю».
Дружба у мафиози играет вспомогательную роль. Это, скорее, не дружба в том божественном смысле, о котором говорит Монтень, а полезные знакомства. И эти знакомства мафиози выставляют напоказ, потому «что число друзей является одним из признаков общественного влияния отдельного мафиозо или всей семьи».
Райт, посмотрев на вещи беспристрастно, обнаружил, что дружба для того и существует, чтобы в альянсе добиваться высокого социального статуса.
«Для чего же еще нужны друзья?» — резонно спрашивает Райт.
Он говорит, что человек отличается от кур склонностью к взаимному альтруизму. Имеется в виду то, что у кур в борьбе за «порядок клевания» каждая курица полагается только на саму себя. А взаимный альтруизм у человека предполагает наличие друзей, которые «помогают друг другу во взаимных конфликтах».
Авторитетный покровитель, которого Райт называет другом, «в нужном месте и когда надо должен отрекомендовать вас, как хорошего человека. А про ваших врагов сказать, что они — люди недостойные».
«Эффект дружбы, — такой вывод делает Райт, — должен связать индивидуальные узлы корыстной нечестности и соединить их в сети коллективной нечестности».