Глава 4. Что для сердца хуже всего

Глава 4. Что для сердца хуже всего

Несколько лет назад ко мне на прием пришел священник. Звали его Карл. Карлу назначили уже три препарата для снижения давления, но они не помогали. Он обращался к разным врачам, но они не смогли привести в норму его давление, которое стало угрожающе высоким. Состояние Карла было крайне изменчивым — давление было то нормальным, то подскакивало до высоких отметок 200 на 130 (нормальным считается давление: верхнее — до 140, нижнее — до 90 миллиметров ртутного столба). Обычно с такими пациентами я беседую очень подробно, не торопясь, чтобы выяснить, не связано ли их заболевание с определенным эмоциональным состоянием. Часто оказывается, что к тому или иному недугу приводят именно психологические проблемы, хотя в некоторых случаях болезнь имеет преимущественно соматическую природу.

Карл не был тучным, поэтому на первый взгляд в его возрасте явных физических причин для гипертонии не имелось. Присев рядом с Карлом, я стал расспрашивать его, что происходило в то время, когда ему впервые поставили диагноз гипертонической болезни. Оказалось, что тогда в церкви случился серьезный раскол, и Карлу пришлось оставить свой приход. Он ушел, исполненный злости и горечи по отношению к новым лидерам, которые встали во главе церкви.

Рассказ Карла меня нисколько не удивил. За годы работы я встречал многих церковных служителей и работников благотворительных организаций. Я давно понял, что им трудно прощать тех, кто, по их мнению, духовно заблуждается или задел их. Эти чуткие и заботливые люди, как правило, весьма уязвимы. Непонимание, несправедливая критика или ложные обвинения ранят их очень глубоко. Но вместо того чтобы прояснить ситуацию, они загоняют свои чувства внутрь, и те постепенно превращаются в адскую смесь злости и жажды мести.

Карлу нужно было простить своих обидчиков. Сказав ему о том, что его здоровье разрушается от горечи непрощения, я никак не ожидал, что в ответ последует взрыв, подобный извержению вулкана. Священник взревел так, что его было слышно в коридоре.

Его негодующие крики раздавались долго. Время от времени они перемежались уничижительными замечаниями в адрес подлых людей, которые лишили его прихода, «ограбили» и «подорвали его пастырский авторитет». Постепенно буря стала затихать. Впервые в жизни Карл полностью излил скрытые чувства. Он признался мне, что и раньше понимал, что ему нужно простить своих недоброжелателей. Но только теперь он ощутил, что готов это сделать.

И вот из уст Карла полились слова прощения в адрес каждого человека, на которого он затаил обиду. Не прошло и двадцати минут, как давление Карла с 220/130 резко упало до 160/100. На его лице не осталось и тени от жесткой мрачной маски, с которой он пришел. Передо мной сидел совсем другой человек.