Глава 2. Чувственная данность Другого как Бытия: анализ пространственных эстетических расположений

Разве не молились люди разноцветным камням и деревьям? или все это не важно, и за внешним видом, улавливаемым глазом, не кроется ничего, он ничего не значит? Нет, я этому не верю.

Мне кажется, что любое очертание есть внешнее выражение особого, независимого от нас чувства.

Л.Липавский^[128]

Эстетика пространства дана нам как эстетика прекрасного/безобразного; красивого/уродливого/ мерзкого; как эстетика большого и возвышенного/ужасного; безусловно и условно страшного; «беспричинно радостного»; заброшенного и малого (маленького)^[129].

Надо сказать, что то, что в этой книге названо пространственными расположениями (в отличие от временных расположений) включает в свой состав те эстетические феномены, которые с давних пор привлекали к себе внимание философской эстетики. Если говорить о европейской традиции, то эстетические категории прекрасного и возвышенного попали в поле зрения философской мысли уже в эпоху античности. Эти категории (в качестве исходных, базовых категорий эстетического опыта) просуществовали без каких-либо кардинальных изменений вплоть до сегодняшнего дня.

От Платона до Б. Кроче, от Псевдо-Лонгина до Ж. Лиотара^[130] философы говорили и говорят о прекрасном и возвышенном, о возвышенном и прекрасном.

Что касается модусов пространственных эстетических расположений, относимых нами к условной эстетике (красивое/уродливое/мерзкое, большое/маленькое^[131]), то их философско-онтологический анализ находится пока что в зачаточном состоянии, так как в философии разведение эстетики условного и эстетики безусловного до сих пор сколько-нибудь последовательно не проводилось. Отсюда проистекает постоянное смешение (в литературе по эстетике) красивого с прекрасным, уродливого и мерзкого с безобразным, большого с возвышенным. Вполне осознавая важность обследования эстетических феноменов обоих уровней, мы в этом исследовании сосредоточиваем наше внимание на безусловных эстетических расположениях, которые размыкают Присутствие онтологически исходнее и интенсивнее, чем в расположениях, названных нами условными.

Конкретизировав область пространственных эстетических расположений в целом, напомним, что в центре внимания этого параграфа находятся не пространственные расположения вообще, а лишь утверждающие пространственные расположения. Ниже мы остановимся только на тех расположениях, которые до сих пор еще не попадали в поле зрения эстетики: это «затерянное» и «беспричинно радостное». Что касается «беспричинной радости», то анализу этого феномена мы придаем особое значение в связи с тем, что это расположение рассматривается нами как одни из полюсов эстетики Другого. «Беспричинная радость» занимает в эстетике утверждения такое же место, какое в эстетике отвержения — феномен «ужаса».