4. МОЖЕТ ЛИ ИСТИНА БЫТЬ ПОЗНАНА СРАЗУ И СЧИТАТЬСЯ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ

Мы рассмотрели вопрос о том, какой путь ведет к познанию истины, каковы этапы, ступени этого пути, какими средствами мы познаем истину. Но тут возникает новый очень важный вопрос. Мы, скажем, достигли своей цели — познали ту или иную истину. Можем ли мы считать каждую истину окончательной, полной, неизменной? Может ли каждая истина считаться окончательной, даже если практика подтвердила ее?

На этот вопрос нужно твердо и решительно ответить отрицательно. Этот ответ у иного читателя может вызвать недоумение. Ведь мы сами только что показали, что знания, подтвержденные практикой, есть истинные знания. И это верно, этого нельзя отрицать. Но являются ли эти знания окончательной и полной истиной? — вот в чем вопрос.

Приведем пример. Каких-нибудь два десятка лет назад строители самолетов добивались создания таких машин, которые бы летали со скоростью в 300—500 километров в час. Практика подтвердила, что это возможно. Следовательно, и теория, знания, помогавшие строить подобные самолеты, были, несомненно, истинными.

Допустим теперь, что эту истину мы приняли бы за окончательную и полную. Но хорошо известно, что уже сейчас строятся самолеты, скорость полета которых намного превышает прежнюю их скорость. Многие реактивные самолеты летают быстрее звука (а звук в течение одной лишь секунды движется со скоростью, несколько большей 330 метров, или свыше 1200 километров в час). Как же быть с истиной, которую мы приняли за «окончательную» и «полную»?

Этот пример показывает, как ошибочно и вредно было бы считать те или иные истины окончательными и полными.

В чем же тут дело? А дело в том, что сама практика развивается, изменяется, открывает новые возможности для познания, которых она раньше дать не могла. Развивается и наука, создавая при этом возможности глубже познавать явления. Когда истиной было то, что самолеты могут летать со скоростью в 300—500 километров в час, то эта истина опиралась на тогдашнюю практику, на существовавший в то время уровень авиационной техники, на уровень наших знаний. Но техника промышленности, техника производства и наши знания не стоят на месте. Они беспрерывно развиваются, движутся вперед. Ясно, что вследствие этого и многие истины не могут считаться окончательными, вечными.

Новые возможности практики и науки позволяют нам все глубже и дальше идти по пути познания природы. Кое-что в старых истинах, познанных ранее, оказывается неверным, неточным в свете новых данных, и наука это неверное отбрасывает. А многое подтверждается дальнейшим ходом познания, но совершенствуется, глубже, точнее и полнее осознается.

Вот почему мы не имеем права считать каждую добытую нами истину вечной, раз навсегда законченной и полной.

Несомненно, есть такие истины, которые можно назвать вечными или неизменными. Например, то, что люди рождаются и умирают,— это вечная истина. Вечной истиной является и то, скажем, что птицы летают благодаря тому, что у них есть крылья. Таких «окончательных» истин сколько угодно. Но нетрудно понять, что это очень простые истины. Наука и практическая жизнь людей на каждом шагу имеют дело с гораздо более сложными истинами, которые познаются и могут познаваться не сразу. Многие истины познаются в течение веков, а то и тысячелетий.

Конечно, и среди сложных научных истин есть такие, которые можно считать окончательными. Такими истинами являются, например, положения науки о том, что материя первична, а сознание вторично, что мир состоит из движущейся материи, что капитализм не вечен и на смену ему неизбежно во всем мире придет социалистический строй. Но следует при этом помнить, что наши конкретные представления даже о познанных уже явлениях в новых исторических условиях, с новыми данными практики углубляются, уточняются, а часто и существенным образом изменяются. Это — закон познания.

Приведем пример.

Уже в глубокой древности передовые мыслители-материалисты твердо отстаивали учение о том, что мир состоит из материи. Но их конкретные представления, догадки о самой материи имели, с точки зрения наших сегодняшних знаний, наивный характер. Так, одни полагали, что все состоит из воды, другие утверждали, что все явления природы возникли и состоят из огня, и так далее.

Но уже более двух тысяч лет назад философ-материалист древней Греции Демокрит выдвинул догадку о том, что окружающие нас вещи и сами люди состоят из мельчайших невидимых частиц материи, которые он назвал атомами. По-гречески «атом» означает «неделимое». Атомы, по этим представлениям, являются самыми мелкими и далее неделимыми материальными частицами.

Гениальная догадка древнего мыслителя была затем подтверждена дальнейшим развитием науки. Однако наука не просто подтверждала, что все состоит из атомов, но и отбрасывала многие неправильные взгляды на атом, которые неизбежно были у древнего мыслителя, уточняла, углубляла учение о строении материи.

К концу XIX века многие ученые думали, что достигнута окончательная и полная истина об атоме. Но вскоре произошла настоящая революция во взглядах на строение материи. Свыше двух тысяч лет считалось, что атом действительно неделим, что его уже нельзя разделить на более мелкие материальные частицы. Оказалось, что это не так. Было твердо установлено, что атомы, как ни малы они по своим размерам, сами состоят из еще более мелких частиц. Сейчас известно, что существуют такие мельчайшие частицы материи, как электрон, протон, нейтрон и другие.

Но, может быть, то, что мы сейчас знаем о строении материи,— а наука знает ныне очень много,— может быть, это уже предел знаний, окончательная и полная истина? После всего сказанного ясно, что было бы ошибочно считать наши сегодняшние знания пределом развития науки. Мы знаем несравненно больше, чем знали люди 50—100 лет назад. Но через несколько десятилетий люди будут знать о строении материи во много раз больше, чем мы знаем сейчас, ибо возможности познания не имеют границ, а наука развивается все быстрее.

И так обстоит дело со многими сложными научными истинами. Этот пример показывает, как вообще развиваются наши знания. Опираясь на растущую практику, на накопленные ранее знания, мы углубляем, совершенствуем свои представления о природе, открываем новые ее свойства и стороны. Каждый новый шаг по этому пути освобождает наши знания от того, что было в них неверного, неточного, и прибавляет новые зерна объективной истины к нашим понятиям о мире.

Это означает, что научная истина имеет, как говорят философы, относительный характер, является истиной относительной. Таковой она является потому, что ее надо соотнести, поставить в связь с теми историческими условиями, с тем уровнем практики и знаний, на основе которых она создавалась.

Однако эта относительность научных истин не исключает того, что в них содержатся такие элементы, которые не могут быть отменены дальнейшим развитием практики и познания. Истина, которая не может быть изменена дальнейшим развитием познания, называется абсолютной истиной. Например, то, что материя состоит из атомов, что в атомах имеются ядра,— все это частицы абсолютной истины, содержащиеся в современных представлениях о строении материи.

Поэтому всякая подлинно научная истина содержит в себе элементы абсолютной, полной истины.

Это очень важно учитывать, так как было бы грубой ошибкой полагать, будто научная истина имеет только относительный характер. Существует идеалистическая теория, которая считает, что научные истины лишь относительны и не содержат в себе никаких зерен абсолютной истины. Эта теория называется релятивизмом (от латинского слова «релативус» — относительный).

Релятивизм — глубоко ошибочная и вредная теория. Под относительностью научных истин эта теория понимает не то, что истина не может быть познана сразу полно и окончательно. Относительность знаний она истолковывает как невозможность познания объективных истин, то есть истин, правильно отражающих природу. По существу эта теория есть тот же агностицизм, то же отрицание возможности познавать мир.

В действительности же, раз мы способны правильно отражать природу, то в наших знаниях, в истинах, добытых наукой, всегда есть частица абсолютной истины. И чем глубже развивается познание, тем больше в научных истинах этих частиц абсолютной истины. Это не значит, что мы можем когда-нибудь прийти к тому, чтобы познание полностью себя исчерпало. Такого момента, такой границы нет и не может быть. Ведь природа и общественная жизнь не стоят на месте. Они вечно развиваются. А это обязывает и наше познание двигаться вперед, развиваться, ибо, как мы уже знаем, человеческое познание есть отражение окружающей нас действительности.

Чтобы успешно вести практическую деятельность, нужно иметь правильные представления об окружающих нас условиях. А эти условия изменяются, и подчас — довольно быстро. Если наше мышление не будет следовать за этими изменениями и отражать их, то мы и в своей практической деятельности попадем впросак. Народ в известной сказке об одном дурачке зло высмеял тех людей, которые действуют, не считаясь с обстановкой. Как известно, этот герой народной сказки, встретив на своем пути похороны, пустился в пляс. И его наказали за неуместное веселье. Ему втолковали, что на похоронах люди горюют, а не веселятся. Встретив в дальнейших своих странствованиях веселую свадьбу, наш герой горько зарыдал, полагая, что та истина, которую ему вдолбили ранее, пригодна на все случаи жизни. И за это он опять-таки поплатился.

Всякую истину нужно рассматривать в тесной связи с обстановкой. То, что правильно, истинно в одной обстановке, может быть неправильным, ложным в другой, изменившейся обстановке. Как, например, ответить на вопрос о том, хорошо или плохо, что идет дождь? Ясно, что правильный ответ на этот вопрос зависит от обстановки, от условий. Если давно не было дождя, если засуха, то дождь полезен. Напротив, если дождей выпало много, тогда дождь вреден.

Этот пример поясняет, почему марксистская теория познания учит, что истина не отвлеченна, а конкретна. Отвлеченная истина — это истина, не учитывающая конкретной обстановки, условий, к которым она применяется. Конкретная истина — это истина, правильно отражающая обстановку, основывающаяся на прочных фактах.

Такое понимание истины имеет особенно важное значение для практической борьбы Коммунистической партии и всего народа за социализм. Вот уже свыше пятидесяти лет наша партия стоит во главе народных масс, руководя их борьбой за светлую жизнь, за коммунизм. Сколько раз на протяжении полувека менялась обстановка, менялись условия этой борьбы! Партия начала свою деятельность в тяжелые, мрачные годы царизма. В эти годы она пробуждала сознание масс, просвещала их, строила крепкую революционную организацию, способную поднять народ на штурм царизма и капитализма. Главным лозунгом партии в этот период был лозунг демократической революции, лозунг свержения власти царя и помещиков.

Когда в феврале 1917 года в России победила буржуазно-демократическая революция и историческая обстановка в стране изменилась, партия дала рабочим и крестьянам новый лозунг — лозунг подготовки и проведения социалистической революции.

К осуществлению социалистического переворота в России наша партия была подготовлена ленинской теорией о возможности победы социализма в одной, отдельно взятой, стране.

Создание этой теории явилось ярким примером того, как та или иная научная истина развивается, изменяется в связи с новой исторической обстановкой.

В свое время Маркс и Энгельс высказали мысль, что пролетарская революция может победить во всех или наиболее передовых странах лишь одновременно. Это было правильно для того времени.

Однако начиная с конца прошлого века и особенно в начале XX века условия развития общества и борьбы рабочего класса коренным образом изменились. В этих условиях стала невозможной одновременная победа социалистической революции во всех странах и, напротив, вполне возможной стала победа революции и построение социализма в одной, отдельно взятой, стране. Учитывая новую обстановку, В. И. Ленин показал, что положение Маркса и Энгельса уже недействительно в этих условиях, и создал новую теорию — теорию о возможности победы социализма в одной стране.

Этот пример ярко показывает, что марксистское учение не рассматривает ту или иную истину как «окончательную», оно смело отменяет отдельные положения, если они в новой обстановке уже устарели.

Ленинская теория революции вдохновила рабочий класс России и его партию на великий революционный подвиг в Октябре 1917 года.

Ленинизм учит, что нет худшего врага науки, а следовательно, и успешной практической деятельности, чем догматизм. А что такое догматизм? Догматизм означает подход к истине, как к чему-то неизменному, не подлежащему проверке и пересмотру. Догматику нет дела до того, что жизнь идет вперед, что условия меняются и что поэтому и наши знания должны совершенствоваться, углубляться, учитывать то новое, что родилось в жизни. Он, как правило, плохо знает жизнь и не умеет применять свои знания в жизни. Цепляясь за старинку, боясь всего нового, передового, догматик не помогает движению вперед в познании и практической деятельности, а тормозит это движение.

Догматизм очень опасен и вреден при подходе к общественным явлениям и в политической деятельности. Марксистско-ленинское учение не терпит и тени догматизма. Это учение находится в постоянном развитии и не боится отменить те или иные отдельные свои положения, если они уже не соответствуют новым историческим условиям.

Яркие примеры творческого решения сложных теоретических и практических вопросов борьбы за социализм дают постановления Коммунистической партии, в которых обобщен огромный опыт борьбы партии в самых разнообразных исторических условиях.

Итак, марксистская теория познания учит, что научные истины не познаются сразу и в большинстве своем не могут считаться окончательными. Они развиваются, углубляются, уточняются на основе роста наших знаний и практической деятельности.