Вопросы истории рабочего движения и социализма

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Вопросы истории рабочего движения и социализма

Идеологи II Интернационала, обращаясь к истории социализма, стремились использовать ее прежде всего для пропаганды идей марксизма, для доказательства исторической неизбежности и объективной необходимости движения общества к социализму, для разъяснения преемственности содержания революционных идей Маркса и Энгельса и предшествовавших им социалистических доктрин[1899]. Значительный вклад в изучение истории социализма с марксистских позиций внесли Каутский и Меринг, непосредственно обратившиеся к этой проблематике в 90-е годы.

Книга Каутского «Предшественники новейшего социализма» (1896) подытоживает его исторические исследования 90-х годов. Сосредоточив свое внимание на изучении гуситского движения, он анализирует на его фоне исторические условия перехода от феодального общества к капиталистическому, прослеживает их отражение в социалистических учениях того времени.

«История германской социал-демократии» (1893 – 1898) – самый большой исторический труд Меринга, в котором дана была по существу общая история Германии XIX века, ее социально-экономическая, политическая, духовная жизнь. И как отражение этого сложного процесса социально-политического развития Германии Меринг рассматривал основные этапы развития социалистических идей в Германии, прежде всего научного социализма. На основе материалистического понимания истории он стремился разработать марксистскую концепцию истории Германии XIX века, показать диалектику классовой борьбы пролетариата, процесс его мировоззренческой и политической консолидации.

На материале истории марксистские теоретики тех лет стремились раскрыть гуманистическое содержание идей научного социализма, сделать их понятными и доступными широким массам. Вместе с тем, им не всегда удавалось избежать известной модернизации исторических событий, схематизма, несомненно присутствующих в их работах.

Работы Каутского по истории интересны ценными историческими наблюдениями. Внимание читателей он приковывает описанием демократизма коммунистических общин, их веротерпимости, стремления к равенству и человечности.

Но, например, в трактовке Каутским социалистических учений XV – XVI веков дали о себе знать недостатки, присущие его мировоззрению в целом. Каутский, зачастую подменявший диалектику эволюционистским подходом при рассмотрении исторических событий, не проводил четкой границы между марксистским и домарксистским социализмом, смешивая идеалы утопического и научного социализма.

Основная идея, привлекавшая внимание Каутского при рассмотрении истории домарксистской общественной мысли, – это идея равенства, лежащая в основе социалистических доктрин. Каутский исследовал в своей работе истоки этой идеи, а также исторические попытки ее практического осуществления в период ранних буржуазных революций. Особое внимание в этой связи он обращал на таборитов, представлявших революционное крыло в гуситском движении XV века, направленном против немецких феодалов и католической церкви. Обратившись к истории гуситских войн, Каутский на примере деятельности Яна Гуса пытался решить проблему о роли личности в истории. Но здесь как раз и проявилось упрощенное понимание им отношения личности и общества, недостатки в ее трактовке, которая исключала из поля зрения исследователя все, кроме социально-экономических детерминант, мотивы деятельности исторической личности – нравственные, психологические и т.д. Не отрицая в принципе роли личности в истории, Каутский рассматривал ее деятельность лишь как продукт и результат действующих в обществе социально-экономических факторов. Вместе с тем характерным для концепции Каутского было неверие в историческое творчество народных масс. С его точки зрения, массы могут выступать в истории только как разрушительная, но не созидательная сила: управлять государством они не могут.

Марксистское теоретическое мышление 90-х годов беспокоил вопрос о практическом влиянии социалистических учений на рабочее движение. Его разработке много внимания уделял Меринг. Собранные им в книге «История германской социал-демократии» факты и документы, широкое использование им в своей работе многих забытых к тому времени трудов Маркса и Энгельса во многом способствовали осознанию подлинного значения теоретической деятельности Маркса и Энгельса для развития революционной борьбы пролетариата.

Давая периодизацию немецкого рабочего движения и социал-демократии от их истоков и до начала 90-х годов XIX века, Меринг выделил в качестве основных следующие периоды: 1830 – 1848 (начало немецкого рабочего движения, деятельность Союза коммунистов); 1848 – 1863 (история революции 1848 года в Германии, воссозданная Мерингом на основе исследования новых источников); 1863 – 1871 (агитация Лассаля и Всеобщий германский рабочий союз); 1871 – 1891 (от Франко-прусской войны до Эрфуртского съезда 1891 года)[1900]. Наибольшее внимание Меринг уделил начальной стадии – периоду формирования научного коммунизма и деятельности Союза коммунистов, боевые традиции которого восприняла германская социал-демократия в 60-е годы. Подобная постановка вопроса позволила Мерингу раскрыть революционный характер социал-демократической традиции в Германии, близость ее теоретических и политических ориентиров основополагающим идеям марксизма, отграничивала его взгляды от оппортунистической точки зрения, согласно которой основателем теории и практики немецкой социал-демократии признавался исключительно Ф. Лассаль.

Огромный интерес вызывали у Меринга революционные события 1848 года в Германии, а также их оценка Марксом и Энгельсом. Меринг считал, что Маркс и Энгельс, выдвигая программу социально-экономических преобразований, выходивших за рамки буржуазной революции, переоценивали силы германской революции. Но они, по его мнению, ошибались только в допущении, «что она вообще может победить посредством одного непрерывного революционного процесса, хотя бы и продолжительного. Они ошибались не относительно направления, а относительно лишь длины пути»[1901].

В своей книге Меринг впервые изложил историю СДПГ в 50 – 80-е годы XIX века. По его мнению, после первого подъема германского рабочего движения, совпадающего с началом международного рабочего движения, наступил второй его этап – 50-е и начало 60-х годов. Это – период развития и углубления теории социализма в трудах Маркса, Энгельса и, как утверждал Меринг, Лассаля.

С объединением эйзенахцев и лассальянцев на основе Готской программы (которая, по оценке Меринга, хотя и была компромиссом, но достаточно «точно отражала теоретические взгляды отдельных фракций»[1902] и уровень развития рабочего класса) начался новый этап истории германской социал-демократии. Меринг считал, что с этого момента партия развивается в теоретическом отношении, растет численно, приобретает авторитет в массах, становится главной политической силой пролетариата. Нередко взгляды Меринга как историка германской и международной социал-демократии проистекали из его оценки теоретических и политических заслуг Лассаля. Меринг считал его «убежденным коммунистом» в духе «Манифеста», постигшим сущность научного социализма. Вместе с тем Меринг признавал, что идеи Лассаля несут на себе печать гегелевского идеализма. Лассаль, отмечал Меринг, «несмотря на идеалистическое мировоззрение, которого он придерживается, проник до глубокой сущности научного коммунизма»[1903]. Идеализм Лассаля Меринг рассматривает как досадное недоразумение, которое вовсе не мешало ему стоять на позициях революционного класса пролетариев и действовать в его интересах. В конечном итоге оценка Мерингом революционного содержания лассальянства обусловливалась его ошибочной трактовкой диалектико-материалистического метода как исключительно метода социального познания.

Неточно оценивал Меринг и политическую тактику Лассаля. Анализируя тактические расхождения Лассаля с Марксом и Энгельсом, Меринг приходил к выводу, что, находясь за границей, Маркс и Энгельс не могли адекватно оценить политическую обстановку в стране, в то время как Лассаль (в принципиальных вопросах якобы разделявший точку зрения основоположников научного социализма) приспосабливал свою тактику к конкретным условиям страны. Меринг не понял, что и в теории, и в политической борьбе Лассаля с Марксом и Энгельсом разделяли порою противоположные трактовки исторических закономерностей вообще и развития рабочего движения в частности.

Труд Меринга был написан в период наибольших успехов партии в XIX веке, что обусловило некоторую апологетичность его концепции истории германской социал-демократии.

Вместе с тем Меринг показал, как в суровых испытаниях окрепла германская социал-демократия, превратившаяся в результате обострения классовой борьбы в Германии и создания единой партии в авангард рабочего движения. Эпоха «исключительного закона» сделала ее самой сильной социал-демократической партией в Европе. «Когда социал-демократия начала борьбу, – писал Меринг, – она походила на молодого, рано вытянувшегося отрока, со множеством иллюзий, неустоявшихся мечтаний. После падения „исключительного закона“ она подобна сильному и закаленному в бурях мужу, решительному, зрелому, с ясным взглядом на вещи, готовому померяться силами с кем угодно»[1904].

В «Истории германской социал-демократии» Меринг одним из первых предпринял попытку осветить историю становления и развития марксистского учения в связи с развитием рабочего движения.

Деятельности Меринга как историка марксизма предшествовали в 90-е годы первые робкие попытки учеников, соратников и последователей Маркса и Энгельса охарактеризовать основные этапы теоретической деятельности и политической борьбы своих учителей. В 90-е годы появляется первая марксистская мемуарная литература о Марксе и Энгельсе[1905], раскрывающая некоторые черты их характера и дающая общее представление об условиях их жизни и деятельности. Описывая историю марксизма, ее авторы не делали ее предметом теоретического исследования. Однако они стремились связать развитие научного социализма, распространение его идей с практикой классовой борьбы пролетариата. В этих работах, и это весьма ценно, ставился вопрос об идейной эволюции Маркса и Энгельса, их политических убеждений. Лафарг, например, в своих воспоминаниях о Марксе так характеризовал начальный период его деятельности: «Маркс начал свою общественную деятельность одним из лидеров радикальной буржуазии, но как только его оппозиция стала более резкой, от него отвернулись, а когда он стал социалистом, к нему стали относиться как к врагу»[1906]. Оценка Маркса как «вождя радикальной буржуазии» поверхностна и неверна, Маркс был революционным демократом уже в начальный период своей деятельности. Но ценность этой характеристики для истории марксизма заключается в том, что это была одна из первых попыток проследить эволюцию молодого Маркса. В тех же воспоминаниях Лафарг отмечал, что на протяжении почти 15 лет продолжалась «травля и замалчивание» Маркса. И только с возникновением Интернационала и выходом в свет I тома «Капитала» игнорировать далее Маркса стало невозможно. «После восстания 18 марта 1871 г., – писал Лафарг, – в котором хотели видеть руку Интернационала, и после поражения Коммуны, защиту которой против клеветнического похода буржуазной прессы всех стран взял на себя Генеральный Совет Интернационала, имя Маркса стало всемирно известным. Маркс был теперь признан бесспорным теоретиком научного социализма и организатором первого интернационального движения рабочих»[1907].

Одним из первых среди учеников, соратников и последователей Маркса и Энгельса Меринг обратил внимание на теоретические источники марксистского учения. Изучив многочисленные высказывания Маркса и Энгельса о предшествующей философии, он пришел к важному выводу о преемственности марксистского учения по отношению к лучшим образцам философской и общественно-политической мысли прошлого – немецкой классической философии, английскому и французскому утопическому социализму, английской буржуазной политической экономии. Меринг подчеркивал революционизирующее значение английского и французского материализма, немецкой классической философии в освободительной борьбе буржуазии и рассматривал материалистическую философию XVII – XVIII веков как теоретическую предпосылку утопического социализма.

Едва ли не единственный (за исключением Плеханова) из социал-демократических теоретиков того времени, Меринг осознал (хотя и не проанализировал) роль немецкой классической философии и, прежде всего, гегелевской диалектики и антропологического материализма Фейербаха в формировании диалектико-материалистического мировоззрения молодых Маркса и Энгельса. Отдельные неточности Меринга в трактовке теоретических источников марксизма (преувеличение влияния идей английского и французского утопического социализма на формирование взглядов основоположников научного коммунизма, непонимание сущности гегелевского диалектического метода, сводимого Мерингом к принципу историзма мышления, гиперболизация значения атеистических воззрений Фейербаха для становления марксистского материализма) не умаляют важности данной им характеристики теоретических источников марксистского учения.

В «Истории германской социал-демократии» Меринг на основе собранных им работ Маркса и Энгельса разработал свою концепцию процесса формирования марксизма и его философии. Меринг считал, что 1842 – 1847 годы были периодом становления материалистических воззрений Маркса и Энгельса и обоснования идей научного коммунизма. Анализируя и комментируя статьи Маркса и Энгельса 1842 – 1843 годов в «Rheinische Zeitung», «Deutsch-Franz?sische Jahrb?cher», он показал, как в столкновении с экономическими реалиями Маркс осознал «недостаточность идеалистических представлений на общество и государство»[1908] и преодолел идеалистическую философию Гегеля. Более того: Мерингу удалось проследить, как под влиянием фактов социальной действительности перед основоположниками марксизма встал вопрос о коренной противоположности буржуа и пролетария, об исторической миссии пролетариата. Не случайно он подчеркивал роль экономических работ молодого Энгельса в становлении материалистического понимания истории.

Меринг отмечал, что в первой совместной работе «Святое семейство» Маркс и Энгельс перешли с позиций фейербахианства на самостоятельные позиции. Однако Меринг упускал из виду тот факт, что именно в этой работе Маркс и Энгельс впервые заложили основы единого научного материалистического мировоззрения, а не только «молодые ростки материалистического понимания истории»[1909].

Характеризуя отношение Маркса к предшествующей философии, Меринг писал: «Маркс не заимствовал без критики ни диалектического метода Гегеля, ни абстрактно-изолированного материализма Фейербаха: первый он опрокинул, доказав, что не мысли воплощаются в вещах, а вещи отражаются в мыслях; второй он расширил в исторический материализм, показав, как в нем действует непрекращающийся поток диалектического процесса»[1910].

В трактовке истории формирования и развития марксизма, как она дана в «Истории германской социал-демократии», отразились все сильные и слабые стороны марксистских воззрений Меринга. Он ограничил сферу исследований философии марксизма периодом формирования диалектико-материалистического воззрения Маркса и Энгельса. Вслед за большинством социал-демократических теоретиков конца XIX века он исповедовал идею «снятия» философии материалистическим пониманием истории в марксизме, социально-экономическим анализом капиталистического общества и перспектив его революционного преобразования. Формулу Энгельса о революционном перевороте в философии он трактовал как переход на позиции естественнонаучного материализма в естествознании и материалистического понимания истории в исторических и социологических исследованиях. Рассматривая понятия материалистического понимания истории и материалистического метода как тождественные, отстаивая трактовку диалектики как исключительно метода исторического исследования, Меринг не осознал во всей глубине сущность и содержание революционного переворота в философии, совершенного Марксом и Энгельсом в процессе создания качественно нового учения – диалектического и исторического материализма.

В 90-е годы XIX века ученики, соратники и последователи Маркса и Энгельса вели систематическую пропаганду марксистского учения. Большое внимание они уделяли публикаторской деятельности – переводу, изданию, распространению произведений Маркса и Энгельса. Вместе с тем марксистские исследования тех лет являются исторически первыми опытами концептуального осмысления марксистского идейного наследия. Их авторы внесли заметный вклад в разработку ряда важных вопросов политической экономии, философии, социализма.

Нельзя не видеть, однако, определенных теоретических издержек и известного понижения идейно-теоретического уровня рабочего движения в 90-х годах XIX века, обусловленных как объективными особенностями процесса распространения марксизма «вширь» и усвоения его широкими массами, так и реформистскими иллюзиями: переоценкой итогов парламентских выборов (как, например, в Германии и Франции), абсолютизацией форм борьбы рабочего класса, сложившихся в условиях «спокойного» развития. Наконец, для 90-х годов характерно и недостаточно глубокое усвоение марксистского учения рядом его последователей. Даже видные марксисты-теоретики склонялись к фаталистической трактовке материалистического понимания истории, к умалению роли субъективного фактора, к априоризму, схематизму и догматизму в оценке политических реалий. Не всегда адекватно истолковывались философские идеи марксизма, недооценивались мировоззренческая и методологическая функции материалистической диалектики, не находила должного понимания идея всеобщности диалектических закономерностей развития природы и общества.

Однако при всех индивидуальных различиях, далеко не одинаковых возможностях и немалых промахах теоретическая деятельность марксистов 90-х годов оказала существенное влияние на политическое образование и просвещение передовых рабочих, способствовала упрочению влияния марксизма в социалистических партиях.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.