Возникновение махаяны

Возникновение махаяны

Тенденций, развитие которых привело к возникновению махаяны, зародились в разных школах-сектах хинаяны — прежде всего в махасангхике. Именно ее сторонники ратовали за открытую обшину. т.е. за принятие в сангху мирян и смягчение суровой дисциплины. От махасангхики в дальнейшем откололось еще несколько школ. Например, школа локоттаравадинов, провозгласившая природу Будды «потусторонней» (локоттара) сущностью, которой можно поклоняться. Как отдельное направление со своей литературой махаяна оформляется в начале нашей эры. Ее расцвет относится к середине 1 тысячелетия н.э. Литература махаяны, как и литература хинаяны, чрезвычайно обширна. Центральное место в ней занимают праджняпарамитские сутры, т.е. тексты, толкующие о высшем совершенстве (парамита) мудрости (праджня) — центральных понятиях нового направления. Создавались они в 1-3 вв. н.э. на санскрите (с него их переводили на китайский и др. языки). Древнейший текст цикла — «Аштасахасрика-праджняпарамита-сутра» («Сутра о совершенстве мудрости в 8 тыс. стихов»), датируется 1 в. н.э. Создание двух других известных текстов — «Ваджраччхедика-праджняпарамита-сутра» («Сутра Алмазного громовика Совершенной Мудрости», или «Алмазная сутра»), «Саддхарма-пундарика-сутра» («Сутра о цветке лотоса чудесной Дхармы», или «Лотосовая сутра») и «Хридая-сутра» («Сутра Сердца») относится, по мнению ученых, к периоду с 150 по 200 гг. Оба текста содержат извлечения из более обширного текста — «Махапраджняпарамита-сутра» («Великая сутра о совершенстве мудрости», состоящей из 200 тыс. стихов). Остальные сутры также являются числовыми вариациями этого текста, о чем свидетельствуют их названия — «Панчавимшатика» («25 тыс. стихов»), «Дашасахасрика» («10 тыс. стихов»), «Сапташатика» («700 стихов») и т.п. Близким к ПС считается «Вималакирти-нирдеша-сутра» («Сутра Вималакирти»). Некоторые сутры, особенно «Алмазная сутра» и «Сутра сердца» были популярны в Центральной Азии, Тибете, Китае, Корее и Японии. Наряду с сутрами библиотека махаяны включает религиозно догматические, ритуалистические, поэтические сочинения, а также философские трактаты крупнейших махаянских мыслителей Нагарджуны. Асанги, Васубандху, Дигнаги, Дхармакирти, Чандракирти, Шантаракшиты и других.

Распространение буддизма «вширь» бросало вызов, на который буддисты, верные своему принципу упая-каушалья (санскр.), ответили радикальной переоценкой всех своих прежних ценностей. В чем заключался этот вызов? Своим демократизмом и отказом ставить способность человека к духовному развитию в зависимость от его социального происхождения буддизм привлекал множество людей из разных прослоек — и далеко не только самых обездоленных (часто это были разбогатевшие, но не очень именитые семьи, или люди не очень почитаемых профессий, типа ростовщиков или куртизанок, наконец, правители из кшатриев, не согласные с диктатом брахманов). Многих из них уже не устраивала роль простых доноров или благодетелей сангхи в обмен на «облегченный вариант» наставления и крайне отдаленную перспективу нирваны. Обычные же люди, симпатизировавшие буддизму хотели видеть в нем не только путь к спасению, но и способ удовлетворения своих более насущных религиозных потребностей — в вере, в утешении, в защите от жизненных невзгод. Именно этим потребностям и отвечали поистине тектонические сдвиги, которые произошли в буддийской идеологии. Начнем с роли самого Будды.

В раннем буддизме и в тхераваде Будда считался обычным человеком, пережившим особый религиозный опыт, в котором ему открылась Дхарма (учение о четырех благородных истинах и причинно-зависимом возникновении). Пока Будда был жив, он служил проводником Дхармы и образцом для подражания для своих последователей. После паринирваны он «угас», исчез из всех форм существования, поэтому больше уже не мог оказывать своим последователям никакой помощи. Однако далеко не все верующие буддисты могли примириться с таким положением вещей. Еще среди ранних буддийских общин были такие, в которых Будду пытались обожествлять — не прямо объявить Богом, а рассматривать как некую сверхмирную сущность (локоттара). Махаянисты прекрасно уловили эти «богоискательские» импульсы и развили концепцию «трех тел Будды». Главным извечным «телом Будды» объявлялась Дхарма-кая — Тело Учения или Закона, «таковость» (Татхата), реальность как она есть, вечно пробужденное сознание. Это высшее Тело является своего рода Абсолютом, который, однако, может проявлять себя на разных уровнях буддийского психокосмоса. На уровне рупа-дхату и арупа-дхату (буддийских небесах) — как «тело наслаждения» (Самбхога-кая), на уровне кама-дхату — как материальное «превращенное тело» (Нирмана-кая). Именно «превращенным телом» считают махаянисты исторического Будду Шакьямуни. Если в раннем буддизме в каждом мировом периоде (кальпе) есть только один будда, то в махаяне число будд возрастает до бесконечности. На уровне рупа-дхату существуют «чистые миры», райские земли, созданные сознанием будд и бодхисаттв. Главный среди них — мир чистого блаженства — Сукхавати будды Амитабхи («Будды бесконечного света») — впоследствии очень популярного на Дальнем Востоке. Вместо нирваны, требующей для своего достижения длительного (в течение многих перерождений) и трудоемкого самосовершенствования, у простых людей появляется возможность облегчить и ускорить этот процесс, переродившись в такой обители. В земной жизни от них требуется только благочестивость и преданность избранному будде или бодхисаттве, зато уже потом, в «Чистой земле», у них будет время и более благоприятные условия (отсутствие земных соблазнов), чтобы «пополнить свое образование» — послушать проповеди будд и бодхисаттв, пообщаться с другими праведниками и заняться медитацией.

Все сутры праджняпарамитского цикла махаянисты приписывают Будде Шакьямуни. Но почему они эти тексты не были известны раньше? Это объясняют так: когда Будда произносил свои проповеди «махаянского содержания», их просто не понимали, оттого-то они и не сохранились. Но на проповеди незримо присутствовали бодхисаттвы, которые решили «придержать» обнародование этого учения Будды до лучших времен, когда появится подходящая аудитория. В этих проповедях Будда объявляет, что он не ушел в паринирвану, а сказал об этом из педагогических соображений, чтобы его последователи, рассчитывая на его помощь, не слишком расслаблялись. На самом деле он вечен и, когда это необходимо, будет появляться в одном из своих тел.

В махаяне резко меняется роль бодхисаттвы. Если в раннем буддизме — это будущий Будда, Будда в своих прежних воплощениях (герой джатак — рассказов о перевоплощениях), то теперь — это главное действующее лицо буддийской религии. Если в раннем буддизме главной религиозной целью было достижение состояния архата и выход из круга перевоплощений, то в махаяне архатство осуждают за эгоизм. Как можно спасаться самому, если все существа погрязли в сансаре?! Как можно развивать в себе отрешенность, когда рядом страдают близкие?! Главным в мироощущении буддиста становится активное, деятельное сострадание (каруна). Отрешенность, непривязанность к чувственному остаются, но наполняются новым альтруистическим смыслом — истинная отрешенность реализуется только в служении другим. Боддхисаттва — это тот, кто откладывает свое личное освобождение до того момента, пока не будет освобождено последнее живое существо. Культ боддхисаттв Авалокитешвары (бодхисаттвы сострадания), Манджушри (бодхисаттвы мудрости) и др. получает широчайшее распространение не только в Индии, но в Китае и сопредельных странах. Главное в бодхисатве — это его сострадательное сердце. Он любит всех и всегда готов помочь. Его можно просить о защите, к нему можно обратиться с молитвой (в махаяне развивается ритуал и литургия). У верующего появляется всепонимаюший помощник и деятельная поддержка, ему уже не обязательно рассчитывать только на собственные силы. Трезвый и суровый дух тхеравады с ее архатами — высокодисциплинированными одиночками, отвечающими только за себя, этот культ взрослости сменяется более реалистической, более приближенной к человеческим слабостям атмосферой детства, когда ты знаешь, что у тебя есть родители, и в трудный момент, когда тебе станет невмоготу тащить одному бремя жизненных испытаний, можно переложить часть из своих тягот на их плечи. Есть кто-то, кто тебя принимает таким, каков ты есть со всем твоим кармическим наследием и грузом аффектов. В махаяне возникает очень «гуманная» концепция «передачи заслуг», согласно которой героические деяния бодхисаттв образуют запас религиозных заслуг, который может передаваться верующим. Исчезает неотвратимость кармического воздаяния, столь важная для духа моральной ответственности за свои поступки, царящего в раннем буддизме. Но дело все же не доходит до того, чтобы какой-нибудь будда или бодхисаттва принял на себя все прегрешения человеческие.

Соблазнительно представить культ сострадания в буддизме как результат влияния христианства, но в это время оно только начинало складываться и вряд ли могло заметно воздействовать на учение, существовавшее к тому моменту уже около пяти веков. Кроме того, предпосылки к выдвижению на первый план сострадания существовали и в самом буддизме. Уже в первой своей проповеди после «пробуждения» Будда говорит о сострадании ко всем живым существам. Именно из-за сострадания он, оставив сомнения, решил проповедовать Дхарму. Махаяна знаменовала выход буддизма к более широким горизонтам: из чисто сотериологического учения для монахов и ученых мужей, пренебрегающего земными проблемами, он стал превращаться в универсальную религию. Все пути уравниваются в своей ценности: каждый приходит к освобождению от страданий своим, доступным ему способом. Одни — чтением ученых текстов, другие — медитацией, третьи — молитвой, четвертые — вращением молитвенного барабана. Махаяна культивирует атмосферу сказки — ее тексты полны описаний чудес, удивительных событий, фантастических деталей, что довольно резко контрастирует с реалистичностью палийских сутт.

Бодхисаттвой может стать любой человек — монах или мирянин, давший «обет бодхистаттвы»: стремиться к духовному совершенствованию (достижению пробуждения — праджни) не ради себя, а лишь ради помощи другим. Среди них главное место занимают те, кто уже достигли праджни, но продолжают существовать из-за сострадания к остающимся страждущим. Роль боддхисаттв в махаяне так велика, что ее иногда называют бодхисаттваяной — путем, или колесницей бодхисаттвы. Путь бодхисаттвы опирается на два столпа: праджню и упая-каушалья: достижение освобождающей мудрости, а затем ее открытие другим с помощью «искусных средств». По сравнению с четкими характеристиками «архатства» критерии «бодхисаттвовости» (принадлежности к бодхисаттвам) скорее цветисты и метафоричны, их трудно соотнести с какой-то конкретной практикой. Вот, например, свойства, или уровни духовного развития (бхуми) бодхисаттвы из «Дашабхумика-сутры»: 1) прамудита — радость от того, что, начав путь бодхисаттвы, он достигнет пробуждения и поможет другим; 2) вимала — свобода от дурных побуждений; 3) прабхакари — «светящийся (благородной доктриной)»; 4) арчисмати — «спускающий лучи (добродетели, поглощающие страсти и невежество)»; 5) судурджая — «трудно обретаемый» уровень; 6) абхимукти — «повернутый лицом» к сансаре и нирване; 7) дурангама — «идущий двояко»; 8) ачала — «неколебимый»; 9) судхумати — «благонамеренный»; 10) дхармамегха — «облако Дхармы».

В результате продвижения по этим ступеням бодхисаттва обретает 10 видов власти: над собственными жизнью, умом, поведением, будущим рождением, наклонностями, поступками, овладевает Дхармой, сверхобычными способностями, медитацией и мудростью. Кроме того, бодхисаттва должен обладать определенным набором «совершенств» (парамит— от 6 до 10). Самые главные из них: дана (щедрость), шила (мораль), кшанти (терпение), дхьяна (созерцание) и праджня (к ним иногда добавляются упая-каушалья и пранидхана — решимость к пробуждению), 10 видов власти и джняна). Высшая ценность — это праджня-парамита, «совершенство мудрости». Праджня не является процессом — ее нельзя развивать, наращивать, совершенствовать. Либо она есть, либо ее нет. Все прочие парамиты требуют повседневного упражнения, систематического употребления, развития, утверждения, совершенствования. Можно постепенно становиться все более щедрым, все более праведным, все более терпеливым, все более сосредоточенным, но нельзя становиться более мудрым. В состоянии праджни нет градаций (как в состоянии беременности — нельзя быть беременной на какую-то долю). Что такое праджня — определить нельзя, она лишена каких-либо качественных признаков (сравните мокшу и высшее знание в адвайта-веданте). Но именно на праджне держится система прочих парамит, она уподобляется свету, освещающему другие парамиты. Однако в реальной практике бодхисаттвы на первый план выступает сострадание — оно и только оно должно быть критерием всех его действий и поступков. С точки зрения эстонского исследователя Линнарта Мялля, праджня-парамита указывает на наивысшее состояние сознания, способного адекватно понимать праджняпарамитские тексты и порождать новые тексты такого типа, поэтому все тексты данного цикла созданы именно в состоянии максимальной чистоты и активности сознания. Все они приписываются Будде, и это оправдано тем, что они созданы в состоянии пробуждения, в котором находился и исторический Будда — оттого здесь нет никакого обмана или литературного приема (см. Литература к теме).