Назидательная интерпретация

Назидательная интерпретация

Кьеркегор настроен не только против современных ему спекулятивных философов, которые, по его мнению, забыли, что они сами существуют. Он критикует также определенный образ жизни, подчеркивая важность принятия индивидом экзистенциальной ответственности за свою собственную жизнь. Суть его назидательного послания нам заключается в следующем: с помощью своего сознательного выбора стань той «уникальной индивидуальностью» (hin enkelte), которой ты являешься по своей сути. Речь не идет о выборе между вещами в мире или же между внешними действиями. Имеется в виду выбор экзистенциальной установки. Речь идет об обладании возрастающим экзистенциальным сознанием и в смысле поддержания рефлексивного отношения к самому себе, и в смысле реализации его со страстной обращенностью внутрь себя.

Таким образом, три стадии не являются просто тремя этапами в развитии, которые мы все более или менее автоматически проходим, подобно этапам социально-психологического созревания. Три стадии представляют различные установки, или способы бытия. Эти три различные установки целиком и полностью нас формируют подобно горизонтам, которые накладывают отпечаток на все происходящее в нашей жизни. Наша жизненная установка является либо эстетической, либо этической, либо религиозной. Следовательно, мы не можем выбирать между ними подобно тому, как мы можем выбирать один из трех сортов сыра в супермаркете. Ведь не существует никакой нейтральной позиции вне этих трех установок. (По этой самой причине даже только что сказанное не может быть сказано! Именно по этой причине Кьеркегор, используя ироническое дистанцирование и демонстрируя примеры различных жизненных установок, применяет косвенную форму выражения и прибегает к перу Иоханнеса Климакуса и др.).

Эстетическая стадия характеризуется тем, что все переживается с отдаленной и потворствующей желаниям перспективы. На этой стадии индивид не относится к жизни с высоты этических требований, но остается пассивным наблюдателем, как это бывает при восприятии произведений искусства. Мы наблюдаем трагедию и комедию жизни, но реально в них не участвуем. Это позиция рефлексирующего и невовлеченного представителя богемы, который ищет красивого и возвышенного, но не хочет озаботиться ответственностью и обязанностями, характеризующими как жизнь буржуа, так и этическую стадию.

Итак, «эстет» находится и в привилегированном, и в подавленном положении. Привилегированном — потому, что он вне забот и обязанностей, подавленном — потому, что этот способ жизни становится пустым и отмеченным печатью отчаяния.

«Этик» решил сказать «да» своей жизни в том смысле, что лично принял решение сам нести за нее ответственность, несмотря на то, что многие факторы находятся вне сферы его контроля. Мы все рождены и живем в специфических обстоятельствах и в состоянии изменить и, возможно, улучшить лишь некоторые из них. Когда этик выбирает себя, он делает это не в том иллюзорном смысле, согласно которому все можно изменить своими собственными усилиями, как если бы он был Богом, а в том смысле, что он относится к жизни со страстью и экзистенциальной вовлеченностью, то есть его действия — это его собственные действия и его смерть — это его собственная смерть. Речь идет об этических принципах, основанных на определенном виде моральной воли (или Gesinnung). Но в противоположность кантовской этике, также исходящей из моральной воли, здесь говорится о собственной установке, а не о категорическом императиве или других используемых нами универсальных этических принципах. Здесь значима прежде всего обращенность внутрь себя (inwardness). И как можно было бы ожидать от этики, основанной на моральной воле и в этом смысле противоположной консеквенциональной этике [ср. утилитаризм], следствия наших действий не играют решающей роли. Именно этим этик отличается от хорошего гражданина. Внешне они могут выглядеть одинаково. Но только внешне, поскольку различаются внутри. Этика отличают этические жизненные установки и экзистенциальная страсть.

Эстет, как пчела, перелетает с одного цветка на другой. Он свободно перебирает различные варианты и различные роли. Сегодня останавливается на одном, завтра — на другом. Он всегда в поисках новых жизненных переживаний. Этик придает жизни смысл, следуя выбранной им дороге. Жизнь становится осмысленной благодаря его страстной вовлеченности в его жизненный проект. Жизнь этика характеризуют ответственность и долг как интегральные элементы его этической жизненной установки, а не внешние требования.

Так как эстетическая и этическая жизненные установки фундаментально различны между собой, то переход между ними не происходит посредством аргументации или процессов естественного созревания. (Это, так сказать, вопрос о двух несоизмеримых парадигмах, если использовать терминологию из философии науки, см. Гл. 29). Согласно Кьеркегору, переход происходит посредством экзистенциального скачка, а не с помощью аргументов или путем естественного созревания.

Религиозная стадия характеризуется тем, что экзистенциальная вовлеченность не ограничивается одним лишь индивидом, но распространяется и на веру в живого Бога. Эта вера не является предметом объективного знания. Не является она и результатом интеллектуального постижения. Речь идет об особом уникальном качестве нашего отношения к жизни, к самим себе и ко всему остальному. Внешне религиозный человек может не отличаться от этика или от хорошего гражданина. Но опять-таки это только внешне. Внутренне они радикально различны. Это как раз тот случай, когда все говорят, что верят в одного и того же Бога. Однако их разделяет различное отношение к Богу — сила их страсти, направленной на исторически-конкретного Бога и на их собственное существование.

Такова так называемая назидательная интерпретация трех стадий.