Коммунизм. Ленин: партия и государство

Коммунизм. Ленин: партия и государство

Ленин или Владимир Ульянов (1870–1924) возглавил коммунистическую революцию в России. Его теоретическую деятельность определили современные ему обстоятельства. Перед Лениным стояла задача не только возглавить революцию, но и интерпретировать и развить те части марксизма, которые имели отношение к переходу от капитализма к бесклассовому коммунистическому обществу. Сам Маркс был довольно осторожен в характеристике этого перехода.

Ленин должен был объяснить, почему революция произошла в индустриально отсталой России, а не в более развитых капиталистических странах Запада. Он подчеркивает, что капитализм является международным явлением. Когда дело касается международного капитала, то промышленно развитые капиталистические страны и производящие сырье колонии оказываются двумя сторонами одной медали. По Ленину, в международном масштабе капитализм достиг наивысшей стадии своего развития. Поэтому революция началась в его самом слабом звене, в России, а не в таких развитых капиталистических странах, как Германия или Англия.

Ленинская теория империализма является определенным пересмотром [В этом пересмотре Ленин опирался на некоторые соображения Маркса. ] марксовой теории стадий исторического развития, согласно которой революция произойдет в наиболее развитых капиталистических странах.

При выдвижении тезиса о том, что революция начнется в странах с наивысшим уровнем развития капитализма, марксисты пoлагали, что коммунистическое общество будет возможно только тогда, когда коммунисты примут на себя управление сферой производства полностью зрелого капитализма. Сначала должна произойти буржуазная революция, которая позволит созреть капитализму. Лишь затем наступит время коммунистической революции, которая введет более рациональные формы собственности. Итак, должны были произойти две революции, разделенные определенным промежутком времени.

Но в России буржуазная революция произошла в феврале 1917 г., а коммунистическая революция — в октябре того же года. Их разделял очень малый интервал времени. Поэтому российский капитализм не смог использовать все возможности, предоставленные буржуазным обществом.

Ленин объяснял случившееся с помощью теории «совмещения двух революций в одной». В мировом масштабе капитализм был зрелым. Вот почему в России можно было сразу перейти от буржуазной революции к коммунистической.

Но это предполагает, что за революцией в России последовала бы международная революция, благодаря которой российские коммунисты научились бы методам индустриализации у своих товарищей из стран с более развитым капиталистическим производством.

В известном смысле это означает, что политическая воля российских коммунистов должна быть движущей силой индустриализации России. Такое предположение влечет за собой отход от экономического детерминизма. Ведь в данном случае можно сказать, что «надстройка», политическое руководство, создало бы «базис», российскую промышленность.

Шло время, но международная революция не происходила. Россияне должны были в значительной степени сами учиться всему и теория о политическом руководстве как движущей силе становилась все более важной.

Поэтому наиболее крупным достижением Ленина стало создание сильной партии. Именно в этом моменте Ленин и большевики разошлись как с социал-демократами (например, Эдуардом Бернштейном, Eduard Bernstein, 1850–1932), которые хотели создать парламентскую социалистическую партию, так и с либеральными марксистами (например, Розой Люксембург, Rosa Luxemburg, 1871–1919), которые выступали против строгой ленинской партийной дисциплины.

Ленин был убежден, что сильная элитарная партия, состоящая из дисциплинированных революционеров, необходима для того, чтобы повести трудящиеся классы к коммунистическому обществу.

Без такой партии требования рабочих не выходили бы за рамки политики социал-демократических рабочих профсоюзов.

Внутри партии должен действовать принцип демократического централизма: необходимо обсуждать различные проблемы, но после принятия решения каждый член партии обязан согласиться с решением и активно проводить его в жизнь.

Ни цели, ни политические средства Ленина не имели ничего общего с социал-демократическими ценностями. Социал-демократы стремились к эгалитарному обществу благосостояния, достичь которого они намеревались с помощью легальных политических средств, постепенно реформируя капиталистическое общество. Ленин же стремился к быстрому обобществлению собственности на все средства производства. Для достижения этой цели он должен был быть революционером, опирающимся на элитарную партию. В конечном идеале Ленин не расходился с либеральными марксистами. Но последние, в том числе Роза Люксембург, считали, что в значительной степени реализация коммунистического идеала возможна с помощью обычных демократических методов деятельности как в партии, так и в обществе в целом. Железная дисциплина и в партии и в обществе не необходима и, более того, опасна, потому что в дальнейшем будет трудно восстановить децентрализованную демократию.

Поскольку Ленину действительно удалось осуществить революцию, то можно было бы сказать, что история доказала его правоту. Но, захватив власть, российские коммунисты оказались неспособными обеспечить достаточно широкие демократические права и методы работы. В этом смысле опасения Розы Люксембург оправдались.

В чем же причина? Существует ли нечто в марксизме или ленинизме как теории, что делает трудной эту демократизацию? Или же имеется некий чисто социологический механизм, благодаря которому люди, обладающие властью, не хотят с нею расставаться? А может быть, причина заключается в том, что Россия никогда не была привержена либеральным буржуазным ценностям? В ней отсутствовали условия не только для всестороннего развития капиталистического способа производства, но и для укоренения политических идеалов буржуазного общества, подобных парламентской демократии и правам человека (например, свободе слова и свободе вероисповедания).

Классический марксизм утверждал, что государство будет отмирать с введением коммунизма, то есть в один прекрасный момент будут отменены классовое общество и классовое угнетение. Государство трактовалось как форма подавления, используемая правящим классом для того, чтобы держать в повиновении низшие классы. Но с исчезновением враждующих между собой классов исчезнут и основания для существования государства.

Ленин полностью соглашается с тем, что в руках правящего класса государство является формой подавления. Полиция, армия, юридическая система — все это инструменты классового государства.

Но, захватив власть, Ленин и большевики должны были ответить на вопрос, когда и как будет «отмирать» государство. Ленину предстояло также ответить на вопрос, будет ли и после революции продолжать существовать государственный аппарат.

Суть ответа Ленина заключалась в том, что в переходный период неопределенной длительности государство будет необходимым для пролетариата как инструмент подавления контрреволюционных сил. На этот период капиталистическое классовое государство должно быть заменено диктатурой пролетариата, которая была бы не просто новым насильственным государством, как при капитализме, а, наоборот, шагом вперед. При капитализме — диктатуре буржуазии — большинство, пролетарии, угнетаются меньшинством, капиталистами. При диктатуре пролетариата контрреволюционное меньшинство подавляется революционным большинством.

Международная революции не произошла, а Советский Союз оказался окруженным враждебными капиталистическими государствами. Поэтому Иосиф Сталин (1878–1953) был вынужден строить национальный коммунизм в одной стране, которая была внешне изолирована от остального мира, и ее индустриализация, осуществлявшаяся без существенной технической помощи и поддержки со стороны внешнего капитала, потребовала больших жертв.

Поэтому Сталин пересмотрел ряд теоретических положений. Ленин исходил из скорого наступления победоносной революции в развитых капиталистических странах и рассчитывал на поддержку зарубежными коллегами российских коммунистов. Поэтому он считал, что в России могли бы совместиться две революции в одной. Но всемирная революция не произошла, и Сталин начал разрабатывать теорию строительства социализма в одной, отдельно взятой стране. В конечном счете возник радикально националистический российский коммунизм.

Кроме того, Сталин унаследовал от Ленина проблему объяснения того, почему в Советском Союзе «не отмирает» государственный аппарат. Его ответ был прост. Государственный аппарат должен оставаться сильным, так как коммунизму в Советском Союзе угрожает капиталистическое окружение.

Этот ответ мог бы быть убедительным, не объяви Сталин одновременно о разгроме оппозиционных сил внутри Советского Союза. Но было ли необходимо опираться на тайную полицию (НКВД, ГПУ) и проводить политику репрессий, депортаций и чисток? В капиталистических странах, где существовала внутренняя оппозиция, удавалось устоять против внешних врагов, не прибегая к таким внутренним драконовским мерам (ср. с ситуацией в Великобритании во время второй мировой войны).

Наконец, сталинский период характеризовался ростом бюрократии и сильным культом личности. Последний, по меньшей мере, противоречил обычным версиям исторического материализма, утверждавшего, что объективные экономические силы и закономерности, а не отдельные личности, являются определяющими факторами истории. Но и Ленин также выступал против радикального экономического детерминизма и за партийную дисциплину в качестве движущей силы индустриализации. «Возвеличивание партии» и «культ личности» прекрасно согласовывались друг с другом.