Философия науки и идеальные типы
Философия науки и идеальные типы
Макс Вебер (Max Weber, 1864–1920), один из классиков социологии, оказавших наибольшее влияние на ее проблемы, модели, основные понятия и структуру. Рассмотрим вначале его философию науки и точку зрения на «идеальные типы».
Согласно Веберу, существует фундаментальное различие между фактами и ценностями, то есть между тем, что есть, и тем, что должно быть. В качестве ученых мы можем говорить только о фактах, но не о ценностях. Конечно, мы можем исследовать, какие ценности признают люди на самом деле. Это эмпирический вопрос. Вебер не говорит, что мы не можем (или не должны) занимать определенную политическую и нравственную позицию в отношении ценностей. Но это наша позиция как граждан, а не ученых. Следовательно, мы не должны смешивать эти две сферы — например, вести под видом изложения научной точки зрения политическую агитацию на лекциях. Наука, конечно, может сообщить нам нечто о том, какие средства подходят для достижения определенной цели. Она может сказать нам нечто и о «цене» достижения этой цели. Но как только такая информация предоставлена, действующее лицо должно лично сделать выбор. В этом суть веберовского тезиса о ценностной свободе (die Wertfreiheit) науки. Наука в качестве науки может утверждать нечто лишь о том, что есть, но не о том, что должно быть. В науке мы ищем истину, которая общезначима для каждого: «Правилен и всегда останется таковым тот факт, что методически корректная научная аргументация в области социальных наук, если она хочет достигнуть своей цели, должна быть признана правильной и китайцем» [М. Вебер. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания. Перевод М.Левина. — В кн. М.Вебер. Избранные произведения. — М., 1990. — С. 354.].
Веберовская концепция ценностной свободы не означает, что ценности не играют никакой роли в науке. Согласно Веберу, все знание о культуре и обществе обусловлено ценностными понятиями. Всегда существуют некоторые основные «точки зрения» и «перспективы», которые определяют то, какие темы становятся объектом научного исследования. Соглашаясь с неокантианцем Генрихом Риккертом (Heinrich Rickert, 1863–1936), Вебер характеризует такие нормативные точки зрения как основывающиеся на ценностях. Так же как и Риккерт, Вебер проводит различие между науками о культуре, основанными на понимании, и естественными науками, основанными на объяснении. Науки о культуре характеризуются тем, что они формируют объекты исторического исследования в соответствии с «культурными ценностями». Но в одном важном моменте Вебер не согласен с Риккертом. Последний утверждал, что существуют объективные культурные ценности. Позиция же Вебера довольно близка позиции Ницше, который считал, что существует многообразие субъективных ценностных точек зрения. Благодаря этому многообразию исследователь достаточно свободен в выборе темы исследования. Итак, второй предпосылкой веберовской философии науки является идея плюрализма ценностей.
Вебер утверждал, что вначале мир и жизнь предстают перед индивидом в качестве бесконечного многообразия, почти хаоса, событий и действий. Каждый, кто хотел бы описать мир «без ценностных предпосылок», пришел бы к бесконечному числу наблюдений и суждений, к хаотической мешанине важных и неважных фактов. (В этом моменте позиция Вебера имеет много общего с критикой Поппером примитивного собирательства фактов). Мы структурируем окружающий нас хаос таким образом, что для нас становится значимой только часть реальности. Специфический предмет исследования, например «Французская революция», значим для нас только потому, что находится в определенном отношении к культурным ценностям, с позиций которых мы смотрим на мир. Как раз в свете таких культурных ценностей мы отличаем существенное от несущественного так, как мы их видим. Именно это делает явления релевантными и придает им смысл. Итак, ценностные понятия являются квазитрансцендентальными предпосылками наук о культуре и обществе.
Вебер осознавал, что ценностные понятия, которые в конечном счете задают изучаемые учеными и научным сообществом релевантные проблемы, могут меняться. Поэтому изменения в социальных науках могут быть результатом глубинных сдвигов в самопонимании данной эпохи и ее взглядах на ценностные понятия. Вебер описывает такие изменения почти в тех же словах, которые мы позднее находим в характеристике Куном научных революций [см. Гл. 29]. «Ценностные понятия» похожи на достаточно широкое куновское понятие «парадигмы». Однако в отличие от Куна, Вебер делает больший акцент на культурные изменения вне социальных наук, которые оказывают влияние на выбор проблем внутри этих наук. Поэтому главными для него являются изменения в ценностных понятиях эпохи или исследователя.
«Однако наступит момент, когда краски станут иными: возникнет неуверенность в значении бессознательно применяемых точек зрения, в сумерках будет утерян путь. Свет, озарявший важные проблемы культуры, рассеется вдали. Тогда и наука изменит свою позицию и свой понятийный аппарат, с тем чтобы взирать на поток событий с вершин человеческой мысли. Она последует за теми созвездиями, которые только и могут придать ее работе смысл и направить ее по должному пути» [М.Вебер. Избранные произведения. — М., 1990. — С. 414.].
Следуя Дильтею и немецкой интеллектуальной традиции (см. Гл. 19), Вебер утверждает, что социальные науки должны использовать «метод понимания» (Verstehen). He случайно его главный социологический труд Хозяйство и общество (Wirtschaft und Gesellschaft, 1921) имеет подзаголовок Очерк понимающей социологии (GrundriR einer verstehenden Soziologie). Социология не должна ограничиваться лишь нахождением общих правил, которым подчиняются социальные действия. Она также должна пытаться понять субъективные намерения и мотивы действующего лица. На следующем этапе такие субъективные намерения и цели могут рассматриваться в качестве причин социального действия и могут служить основаниями для социологического причинного объяснения. Это соответствует веберовскому определению социологии.
«Социология (в том смысле этого весьма многозначного слова, который имеется здесь в виду) есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие» [М.Вебер. Основные социологические понятия. Перевод МЛевина. — В кн. М.Вебер. Избранные произведения. — М., 1990. — С. 602.].
Обратим внимание на два аспекта этого определения. Его исходным пунктом является так называемый «методологический индивидуализм», который влечет за собой веберовское скептическое отношение к коллективным понятиям в социологии. Если понятия типа духа времени и характера народа не могут быть прослежены до уровня социального действия, то они претендуют на большее, чем могут («откусывают больше, чем могут проглотить»). Однако если социология ограничится лишь присущим действующему агенту пониманием, то она «откусит слишком мало». Веберовское определение содержит также неявное различие между действием и событием. Социология занимается мотивированными действиями, а естествознание — немотивированными событиями (например, планетарными движениями). Осмысленный характер человеческого действия не имеет аналога в природе. Но это не исключает возможность предсказаний в социологии. Действие имеет специфическое свойство, которое делает его более предвидимым (calculable), чем естественный процесс, а именно оно имеет понятный мотив. Следовательно, действие менее «иррационально», чем событие.
Итак, Вебер подчеркивает, что «понимание» (Verstehen) не исключает «объяснения» (Еrкlarеп). Герменевтический метод, понимание, является дополнительным к методу причинного объяснения. Одного интуитивного эмпатического проникновения в «горизонт» других людей недостаточно. Понимающая интерпретация мотива и цели должна дополняться и контролироваться причинным объяснением. Статистические утверждения, которые описывают процесс человеческих действий (например, частоту самоубийств), могут, согласно Веберу, только тогда получить достаточное объяснение, когда выяснен смысл действий. Следовательно, социальная наука должна развиваться путем выяснения субъективного горизонта агента и его намерений.
Мы говорили, что темы исследования конституируются с помощью ценностных понятий и что наука должна быть ценностно свободной. Вебер не усматривает в этом никакого противоречия. Да, именно посредством ценностей нечто становится релевантной темой исследования. Но то, что мы, как ученые, утверждаем об этой теме, должно быть сказано без помощи ценностных суждений [Борьба за «ценностную нейтральность» является фактически борьбой за место «ценностных суждений» в науке (Werturteilsstreit).]. Здесь центральную роль играют «идеальные типы».
«Идеальные типы» могут быть истолкованы как базисные научные понятия. В совокупности они образуют в некотором смысле «модель» реальности. Для Вебера, который в основном придерживался номиналистических позиций, идеально-типовые понятия (например, «экономический человек») не представляют характеристик реальности. В соответствии с Риккертом и неокантианцами, идеальный тип мыслится только в качестве формального «инструмента», который используется для упорядочивания бессмысленного многообразия реальности. Он высвечивает специфические аспекты предмета исследования и не имеет никакого нормативного значения. (Идеальные типы не имеют ничего общего с «идеалами» в нормативном смысле.) Например, идеальный тип «харизматическое королевство» описывает тип королевства, которое никогда не будет найдено в чистой виде в любом обществе. Это же относится к таким идеально-типовым конструкциям, как «Ренессанс», «протестантская этика», «дух капитализма», «целерациональное действие» и т. д.
Точка зрения Вебера на идеальные типы может быть понята в свете кантовской концепции категорий. Аналогично тому, как кантовские категории являются условиями любого возможного познания реальности, социологические идеальные типы Вебера выступают своего рода сетями, которые, как предполагается, схватывают нечто в бесконечном многообразии реальности. Однако в противоположность категориям Канта, идеальные типы не вечны и не неизменны. Они конструируются исследователем и могут быть переделаны. Однако они должны быть логически непротиворечивыми и «адекватными» имеющемуся состоянию дел [Здесь Вебер сталкивается с серьезной эпистемологической проблемой. Мы уже видели, что для него эмпирическая реальность имеет почти аморфный характер (в этом он следует за Ницше и частично неокантианцами). Поэтому трудность состоит в том, как определить, адекватны или нет идеально-типовые понятия эмпирическому состоянию дел. У Вебера, по-видимому, отсутствуют любые опосредствующие формы между номиналистической сферой идеальных типов (Вебер придерживается номиналистической теории понятий) и «неосмысленной бесконечностью» эмпирического мира. Как говорит Ницше, если реальность с самого начала осознается в качестве «бессмысленного многообразия», то не оказываются ли с необходимостью понятия и концептуальное познание «подделками» реальности. Вебер, можно сказать, не признает, что социальная реальность «почти всегда» истолкована и осмыслена социальными агентами до начала ее изучения исследователем.].