ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ[16]
ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ[16]
Кёльн, 1 июня. Обычное требование, предъявляемое ко всякому новому органу общественного мнения, — это восторженное отношение к партии, принципы которой этот орган разделяет, безусловная уверенность в ее силе, постоянная готовность защищать принципы ссылкой на фактическую силу или прикрывать фактическую слабость блеском принципов. Мы не будем удовлетворять этим требованиям. Мы не будем стараться приукрашивать понесенные поражения обманчивыми иллюзиями.
Демократическая партия потерпела поражения. Принципы, которые она провозгласила в момент своего торжества, поставлены под вопрос; почва, которую она действительно завоевала, шаг за шагом отвоевывается у нее обратно; она уже многое утратила, и скоро встанет вопрос о том, что у нее еще осталось.
Самое важное, по нашему мнению, чтобы демократическая партия осознала свое положение. Спросят, почему мы интересуемся партией, почему мы вместо этого не думаем о целях демократического движения, о благе народа, о благополучии всех без различия?
Таковы права и обычаи борьбы, и благо нового времени может быть достигнуто только в результате борьбы партий, а не путем мнимо разумных компромиссов и лицемерного сотрудничества при расхождении взглядов, интересов и целей.
Мы требуем от демократической партии, чтобы она осознала свое положение. Требование это вытекает из опыта последних месяцев. Демократическая партия слишком поддалась опьянению первых побед. Потеряв голову от радости, что она, наконец, может громогласно и открыто высказывать свои принципы, она вообразила, что достаточно ей только провозгласить эти принципы, чтобы быть уверенной в немедленном их осуществлении. Дальше такого провозглашения после своей первой победы и непосредственно последовавших за нею уступок она и не пошла. Но в то время, как она щедро делилась своими взглядами и приветствовала как брата всякого, кто не сразу осмеливался ей возражать, — те, кому была оставлена или вручена власть, действовали. И деятельность их отнюдь не была ничтожной. Умалчивая о своих принципах, выдвигавшихся ими лишь постольку, поскольку они были направлены против старого, низвергнутого революцией строя, они осторожно сдерживали движение якобы в интересах вновь создающегося правового строя и установления внешнего порядка; делая мнимые уступки друзьям старого строя, чтобы тем увереннее полагаться на них при осуществлении своих планов, они затем постепенно проводили в жизнь в основном свою собственную политическую систему. Таким образом им удалось занять промежуточное положение между демократической партией и сторонниками абсолютизма, с одной стороны наступая, с другой — оттесняя назад, будучи в одно и то же время прогрессивными — по отношению к абсолютизму и реакционными — по отношению к демократии.
Такова партия осторожной и умеренной буржуазии, которой удалось перехитрить народную партию, находившуюся в первый момент в состоянии опьянения, пока у нее, наконец, не открылись глаза, когда ее презрительно оттолкнули, когда ее сторонников объявили смутьянами, приписывая им всевозможные пагубные намерения; пока она не убедилась в том, что, в сущности, она ничего не добилась, кроме того, что господа буржуа считали совместимым с их собственными правильно понятыми интересами. Поставленная антидемократическим избирательным законом в противоречие сама с собою, потерпев поражение на выборах, она имеет теперь против себя два представительных учреждения, причем трудно сказать, какое из них более решительно противодействует ее требованиям. В результате, конечно, рассеялся как дым ее энтузиазм, который уступил место трезвому сознанию того, что к власти пришла могущественная реакция, причем, удивительное дело, еще до того, как вообще были предприняты какие-либо действия в интересах революции.
Как ни бесспорно все это, было бы опасно, если бы демократическая партия, под впечатлением горечи первых поражений, в которых отчасти виновата она сама, поддалась чувству разочарования и вернулась к тому злосчастному, к сожалению, столь свойственному немцам идеализму, в результате чего принцип, который не может быть немедленно проведен в жизнь, откладывается на отдаленное будущее, а в настоящее время предоставляется безобидной разработке его «мыслителями».
Мы должны открыто предостеречь от такого рода лицемерных друзей, которые, правда, заявляют о своем согласии с принципами, но сомневаются в их осуществимости, потому что мир-до еще не созрел для них, и которые даже не намерены способствовать его созреванию, а, наоборот, предпочитают в этой земной юдоли разделять общую участь всего дурного. Если это скрытые республиканцы, которых так сильно боится гофрат Гервинус, то мы от всей души присоединяемся к нему: это опасные люди.
Написано 1 июня 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 2, 2 июня 1848 г.
Перевод с немецкого