Глава XXX
1. Что статуя раскололась пополам, меня не удивляет — я ведь уже говорил, что, бывало, и горы расступались, и почва раскалывалась до самых недр.
В этих местах материк обрушился в страшном крушенье,
(Могут все изменить бесконечно долгие сроки!)
Две страны разделив, что прежде были едины;
Вторгшись меж ними в провал, волнами могучими моря
От Геспийской земли Сицилийский берег отторгло
И между пашен и сел потекло по расселине узкой[481].
2. Посмотри: целые страны срывает со своих мест, швыряет за море некогда примыкавшую к материку область. Посмотри: раскалываются города, разъединяются народы, когда возмущается одна из частей природы, и море, огонь или воздух устремляется в одну сторону. Их мощь поразительна — ведь это мощь вселенной; пусть стихия буйствует только в одном месте, в этом буйстве — силы всего мира.
3. Именно так море оторвало Испанию от Африки, с которой они составляли одно целое; именно так Сицилия отделилась от Италии во время того наводнения, которое воспевают величайшие из поэтов. Насколько же больше напор сил, идущих снизу: ведь чем теснее и напряженнее подъем, тем сильнее напор.
4. О том, сколь чудные зрелища представляют иногда землетрясения и сколь великие дела творят они, сказано довольно. Стоит ли теперь изумляться, что разломана одна медная статуя — не цельная даже, а полая и тонкостенная? Может быть, в ней оказался заключен воздух, искавший выхода? Да и кто не слыхал о вещах, куда более замечательных: на наших глазах углы зданий разъезжались в стороны, а потом вновь соединялись. Постройки, плохо укрепленные на фундаменте, возведенные строителями небрежно и непрочно, землетрясение, раскачав, укрепляло.
5. Оно раскалывает стены и дома, разрезает толстенные башни из сплошного твердого камня, рассыпает в прах гранитные опоры сооружений — так что же особо замечательного в том, что статуя оказалась рассечена с ног до головы на две равные половинки?