[2) Связь теории ренты Рикардо с его трактовкой цены издержек]

[2) Связь теории ренты Рикардо с его трактовкой цены издержек]

Теперь — к существу вопроса.

Прежде всего, чтобы представить проблему в чистом виде, мы должны дифференциальную ренту, которая одна только и существует у Рикардо, совершенно оставить в стороне. Под дифференциальной рентой я понимаю разницу в размерах ренты — большую или меньшую ренту, возникающую из-за различия в плодородии различных разрядов почвы. (Если налицо одинаковое плодородие, то дифференциальная рента может возникнуть из различной величины вложенного капитала. Этот случай не существует для нашей проблемы, не затрагивает ее.) Эта дифференциальная рента соответствует просто тем сверхприбылям, которые извлекает при данной рыночной цене, или, правильнее, рыночной стоимости, в каждой отрасли промышленности — например, в хлопкопрядильной — тот капиталист, у которого условия производства лучше, чем средние условия производства этой определенной отрасли. Ибо стоимость товара определенной сферы производства определяется не тем количеством труда, которого стоит тот или иной единичный товар, а количеством труда, затраченным на тот товар, который производится при средних условиях данной сферы. Здесь различие между промышленностью и земледелием состоит лишь в том, что в промышленности сверхприбыли попадают в карман самого капиталиста, тогда как в земледелии они попадают в карман земельного собственника; далее, в том, что в промышленности они отличаются текучестью, не приобретают устойчивости, загребаются то одним, то другим капиталистом и постоянно вновь исчезают, тогда как в земледелии они фиксируются благодаря своей устойчивой (по крайней мере на более или менее продолжительное время) природной основе, заключающейся в различиях почвы.

Итак, мы должны отвлечься от этой дифференциальной ренты, но при этом мы должны отметить, что она одинаково возможна как при переходе от лучшей почвы к худшей, так и при переходе от худшей почвы к лучшей. В обоих случаях предполагается только, что вновь обрабатываемая земля необходима для удовлетворения добавочного спроса, но что ее хватает лишь на то, чтобы удовлетворить этот добавочный спрос. Если бы вновь обрабатываемая лучшая земля давала больше, чем необходимо для удовлетворения этого добавочного спроса, то часть плохой земли или, в зависимости от размеров добавочного спроса, вся плохая земля была бы изъята из обработки, на этой земле прекратилось бы, по крайней мере, возделывание того продукта, который составляет базис земледельческой ренты, т. е. возделывание пшеницы в Англии, риса — в Индии. Таким образом, дифференциальная рента не предполагает прогрессирующего ухудшения земледелия, она может проистекать также и из прогрессирующего улучшения его. Даже там, где она предполагает переход к худшим разрядам почвы, такой переход по нисходящей линии может, во-первых, быть обусловлен улучшением производительных сил земледелия, потому что только более высокая производительная сила делает возможной обработку худшей почвы при цене, допускаемой спросом. Во-вторых, худшая почва может быть улучшена, и всё же различия при этом остаются, хотя они и сглаживаются в более значительной степени, так что в результате имеет место лишь относительное, сравнительное уменьшение производительности, тогда как абсолютная производительность увеличивается. У Андерсона, первого автора рикардовского закона, это составляет даже предпосылку.

Далее, здесь следует иметь в виду лишь собственно земледельческую ренту, т. е. ренту с той земли, которая доставляет главный растительный предмет питания. Уже Смит выяснил, что ренты с земли, доставляющей другие продукты (продукты скотоводства и т. п.), определяются вышеуказанной рентой и, стало быть, являются уже рентами производными, такими, которые определяются законом ренты, а не определяют его; следовательно, если они рассматриваются сами по себе, то они не дают материала для понимания закона ренты в его первоначальных чистых условиях. В них нет ничего первичного.

После всего сказанного вопрос сводится к следующему: существует ли абсолютная рента, т. е. такая рента, которая проистекает из того, что капитал вложен в земледелие, а не в промышленность, и которая совершенно не зависит от дифференциальной ренты, или добавочных прибылей, доставляемых капиталом, вложенным в лучшую землю?

Ясно, что Рикардо совершенно последовательно дает отрицательный ответ на этот вопрос, после того как он уже взял за исходный пункт ошибочную предпосылку, будто стоимости и средние цены товаров тождественны. Примем на минуту эту предпосылку. Тавтологией является утверждение, что если [563] постоянная цена земледельческих продуктов дает сверх средней прибыли еще и ренту, даст постоянный избыток над этой средней прибылью, то цена земледельческих продуктов превышает их цену издержек, ибо эта цена издержек равна затратам капитала плюс средняя прибыль, и ничему больше.

Если бы цены земледельческих продуктов превышали их цены издержек, если бы они с необходимостью давали добавочную прибыль, то они — при допущении вышеуказанной предпосылки — превышали бы их стоимость. Не оставалось бы ничего другого, как предположить, что земледельческие продукты постоянно продаются выше своей стоимости, а это, в свою очередь, предполагает, что все другие продукты продаются ниже своей стоимости, или что стоимость вообще есть нечто совершенно отличное от того, что мы с необходимостью понимаем под ней в теории. Одно и то же количество труда (непосредственного и накопленного) — с учетом всех выравниваний, которые имеют место между различными капиталами вследствие их различий, вытекающих из процесса обращения, — создавало бы в земледелии более высокую стоимость, чем в промышленности. Стоимость товара, стало быть, не определялась бы содержащимся в нем количеством труда. Этим была бы разрушена вся основа политической экономии. Следовательно, правильно заключает Рикардо, нет никаких абсолютных рент. Возможна только дифференциальная рента; другими словами, стоимость произведенного на самой худшей почве земледельческого продукта, как и стоимость всякого другого товара, равна цене издержек продукта. Капитал, вложенный в самую худшую почву, это — такой капитал, который отличается от вложенного в промышленность лишь способом приложения, отличается лишь как особый вид приложения капитала. Здесь, следовательно, проявляется общезначимость закона стоимости. Дифференциальная рента (а это, согласно Рикардо, единственная рента) — на лучшей земле — есть не что иное, как добавочная прибыль, приносимая, вследствие существования в каждой сфере производства единой тождественной рыночной стоимости, теми капиталами, которые работают при условиях лучших, чем средние. Эта добавочная прибыль фиксируется только в земледелии — благодаря природной основе последнего; кроме того, так как представителем этой природной основы является земельный собственник, указанная добавочная прибыль попадает в карман не капиталиста, а земельного собственника.

Все это рассуждение Рикардо падает вместе с его предпосылкой о том, что цена издержек равна стоимости. Отпадает тот теоретический интерес, который заставляет Рикардо отрицать существование абсолютной земельной ренты. Если стоимость товара отличается от его цены издержек, если все товары необходимым образом распадаются на три категории, так что цена издержек одних товаров равна их стоимости, стоимость других товаров стоит ниже их цены издержек, а стоимость третьей группы товаров стоит выше их цены издержек, — тогда то обстоятельство, что цена земледельческих продуктов дает земельную ренту, доказывало бы лишь то, что земледельческий продукт принадлежит к тем товарам, стоимость которых превышает их цену издержек. Единственная проблема, которую оставалось бы еще разрешить, была бы следующая: почему, в отличие от других товаров, стоимость которых также превышает их цену издержек, стоимость земледельческих продуктов не сводится конкуренцией капиталов к цене издержек, стоящей ниже их стоимости? Ответ заключается уже в самом вопросе. Потому, что, согласно предположению, это имеет место лишь постольку, поскольку конкуренция капиталов может осуществить это выравнивание, а это, в свою очередь, может иметь место лишь постольку, поскольку все условия производства либо создаются самим капиталом, либо в одинаковой мере находятся в его распоряжении как элементарные силы природы. В отношении земли это не имеет места, так как существует земельная собственность, и капиталистическое производство начинает свое движение при предпосылке наличия земельной собственности, которая не возникла из капиталистического производства, а существовала уже до него. Таким образом, ответ на вопрос дается самим фактом существования земельной собственности. Все, что может сделать капитал, это подчинить земледелие условиям капиталистического производства. Но он не в состоянии отнять у земельной собственности возможность захватывать ту часть земледельческого продукта, которую капитал мог бы присваивать себе лишь при условии отсутствия земельной собственности, а не в силу своей собственной деятельности. При условии же существования земельной собственности капитал вынужден оставлять земельному собственнику избыток стоимости над ценой издержек. Но сама эта разница между стоимостью и ценой издержек проистекает лишь из различия в соотношении между органическими составными частями капитала. Все те товары, стоимость которых, соответственно этому органическому строению, превышает цену издержек, этим самым показывают, что они созданы относительно менее производительным трудом, чем те, стоимость которых равна цене издержек, и еще менее производительным, чем те, стоимость которых ниже цены издержек; ибо они требуют большего количества непосредственного труда в сравнении с содержащимся в постоянном капитале прошлым трудом, требуют большего количества труда, чтобы привести в движение определенный капитал. Это различие — историческое; оно, стало быть, может исчезнуть. Та самая аргументация, которая показывает, что существование абсолютной земельной ренты возможно, показывает также, что ее действительность, ее существование есть всего лишь исторический факт, который свойствен известной ступени развития земледелия, а на более высокой ступени может исчезнуть.

Рикардо объясняет дифференциальную ренту абсолютным уменьшением производительности земледелия, что вовсе не является предпосылкой дифференциальной ренты и не выдвигалось в качестве такой предпосылки Андерсоном. Абсолютную же земельную ренту Рикардо отрицает потому, что он [564] предполагает одинаковым органическое строение капитала в промышленности и земледелии; тем самым он отрицает существующее только как исторический факт более низкое развитие производительной силы труда в земледелии сравнительно с промышленностью. Поэтому Рикардо впадает в двойную историческую ошибку. С одной стороны, он признаёт абсолютно одинаковой производительность труда в земледелии и в промышленности, стало быть отрицает имеющее лишь исторический характер различие между данными ступенями их развития, а с другой стороны — предполагает абсолютное уменьшение производительности земледелия и объявляет это законом его развития. Первое он делает для того, чтобы приравнять цену издержек на худшей земле к стоимости; второе — для того, чтобы объяснить существующие различия между ценами, по которым продаются продукты лучших земель, и стоимостью этих продуктов. Вся ошибка в целом проистекает из смешения цены издержек и стоимости.

Тем самым, стало быть, теория Рикардо устраняется. Об остальном сказано выше при рассмотрении теории Родбертуса.