[3) Смитовская трактовка соотношения между предложением и спросом у различных видов продуктов земли. Выводы Смита для теории ренты]

[3) Смитовская трактовка соотношения между предложением и спросом у различных видов продуктов земли. Выводы Смита для теории ренты]

Второй отдел: о продуктах, иногда дающих ренту, а иногда ее не дающих.

Только в этом отделе собственно и исследуется общая природа ренты.

«Пища человека является, по-видимому, единственным продуктом земли, который всегда и необходимо приносит какую-нибудь ренту земельному собственнику» (почему «всегда» и «необходимо», не показано). «Другие виды продуктов, смотря по обстоятельствам, могут иногда давать ренту, и иногда могут и не давать ее» (том I, стр. 337) [Русский перевод, том I, стр. 146].

«После предметов питания двумя наиболее значительными потребностями человека являются одежда и жилище» (том I, стр. 338) [Русский перевод, том I, стр. 146]. «В своем первобытном и необработанном состоянии» земля доставляет материалы для одежды и жилища большему количеству люден, «чем она может прокормить». Вследствие такого «избытка этих материалов» в сравнении с числом людей, какое земля может прокормить, т. е. в сравнении с населением, материалы эти имеют небольшую «цену» или даже не имеют никакой «цены». Значительная часть этих «материалов» остается неиспользованной и бесполезной, «а цена тех из них, которые используются, рассматривается только как эквивалент за труд и издержки, необходимые для того, чтобы сделать их пригодными для употребления». Но эта цена не приносит «никакой ренты земельному собственнику». Когда же земля находится в обработанном состоянии, число лиц, «которое она в состоянии прокормить», т. е. численность населения, превышает массу этих доставляемых землей материалов, по крайней мере массу «тех материалов, которые эти лица желали бы получить и за которые они готовы заплатить». Возникает относительный «недостаток» в этих материалах, «а это с необходимостью повышает их стоимость». «Часто имеет место спрос на большее их количество, чем то, какое может быть получено». Тогда за них платят такую цену, которая превышает «издержки, необходимые для того, чтобы они поступали на рынок; таким образом, их цена всегда может дать некоторый избыток для уплаты ренты земельному собственнику» (том I, стр. 338–339) [Русский перевод, том I, стр. 146].

[629] Итак, рента объясняется здесь у Смита тем, что спрос превышает то предложение товара, которое может быть доставлено по достаточной цене.

Материалами для одежды вначале служили шкуры и кожи «самых крупных животных». У охотничьих и пастушеских народов, которые употребляют главным образом животную пищу, «каждый человек, добывая себе пищу, добывает в то же время и материалы для одежды, притом в большем количестве, чем он в состоянии носить». Не будь внешней торговли, большая часть их выбрасывалась бы как ненужная. Внешняя торговля, предъявляя спрос на этот излишек материалов, поднимает цену их «выше издержек по доставке их на рынок. Эта цена приносит, следовательно, некоторую ренту собственнику земли… Английская шерсть, благодаря сбыту во Фландрию, несколько повысила ренту с земли, на которой эта шерсть получалась» (том I, стр. 339–340) [Русский перевод, том I, стр. 146–147].

Внешняя торговля в этом случае настолько повышает цену побочного продукта сельского хозяйства, что земля, на которой он производится, оказывается в состоянии давать некоторую ренту.

«Строительные материалы не всегда могут перевозиться на такое же большое расстояние, на какое перевозятся материалы для одежды, и не так легко становятся предметом внешней торговли. Если в стране, которая их производит, они имеются в избытке, то часто бывает, даже при теперешнем состоянии мировой торговли, что они не представляют никакой стоимости для собственника земли». Так, каменоломня может давать ренту вблизи Лондона, но не дает ее во многих местностях Шотландии и Уэльса. Так же обстоит дело со строевым лесом. Последний приносит ренту «в густо населенной и цивилизованной стране», но гниет на месте «во многих районах Северной Америки». Собственник был бы счастлив избавиться от него. «Если строительные материалы имеются в таком изобилии, то стоимость той их части, которая употребляется в дело, соответствует только труду и издержкам, необходимым для того, чтобы сделать эти материалы пригодными для употребления. Они не приносят никакой ренты земельному собственнику, который обычно разрешает пользоваться ими всякому, кто дает себе труд просить об этом. Однако иногда земельный собственник может извлечь из них ренту, когда более богатые народы предъявляют спрос на такого рода материалы» (том I, стр. 340–341) [Русский перевод, том I, стр. 147].

Численность населения той или другой страны соответствует не тому «количеству людей, которому продукты данной страны могут обеспечить одежду и жилище, а тому количеству людей, которое продукты, данной страны могут прокормить. Когда нет недостатка в предметах питания, тогда нетрудно найти материалы, необходимые для одежды и жилища. Но часто можно иметь последние под рукой и все же испытывать значительные затруднения в добывании предметов питания. В некоторых местностях, даже в Английском королевстве, достаточно одного рабочего дня одного человека, чтобы построить то, что в этих местах называется домом… У диких и варварских народов достаточно ¹/₁₀₀ годового труда, чтобы получить необходимую им одежду и жилище. Остальные ⁹⁹/₁₀₀ годового труда часто оказываются необходимыми для того, чтобы добыть нужную им пищу. Но если благодаря обработке и улучшению земли труд одной семьи может. дать пропитание для двух семей, то труда одной половины общества достаточно для прокормления всего общества. Тогда другая половина может удовлетворять другие потребности и прихоти людей, Главными объектами этих потребностей и прихотей являются одежда, жилище, домашняя обстановка и то, что называют утварью». Потребность в пище ограниченна. Указанные выше потребности безграничны. Те, у кого есть излишек предметов питания, «всегда бывают готовы обменять этот излишек». «Бедняки, чтобы добыть себе кусок хлеба», заняты удовлетворением этих «прихотей» богачей и к тому же еще соперничают в этом друг с другом. Число рабочих возрастает с увеличением количества предметов питания, т. е. возрастает соответственно развитию земледелия. Их «занятия» позволяют проводить «очень далеко идущее разделение груда»; поэтому еще гораздо быстрее, чем число рабочих, увеличивается количество обрабатываемого ими сырья. «Вследствие этого возникает спрос на всякого рода материалы, которые человеческая изобретательность может использовать для усовершенствования или украшения жилищ, одежды, утвари, домашней обстановки; усиливается спрос на минералы и другие ископаемые, скрытые в недрах земли, на благородные металлы и драгоценные камни.

Таким образом, предметы питания не только служат первоначальным источником ренты, но если в дальнейшем какой-нибудь другой продукт земли приносит ренту, то этим прибавлением стоимости он обязан тому увеличению производительной силы труда в производстве предметов питания, которое достигается благодаря обработке и улучшению почвы» (том I, стр. 342–345) [Русский перевод, том I, стр. 147–149].

То, что говорит здесь Смит, есть тот правильный взгляд на данную природой основу, из которого исходит физиократия, а именно, что всякое созидание прибавочной стоимости (включая ренту) базируется на относительной производительности земледелия. Первая реальная форма прибавочной стоимости — это избыток сельскохозяйственных продуктов (предметов питания); а первая реальная форма прибавочного труда выражается в том, что труда одного человека достаточно для производства предметов питания на двоих. Во всем остальном это не имеет никакого отношения к анализу этой специфической формы прибавочной стоимости — ренты, — формы, предполагающей капиталистическое производство.

Смит продолжает:

«Другие продукты земли» (кроме предметов питания), «в дальнейшем доставляющие ренту, дают ее не всегда. Спрос на них, даже в странах с наилучшей обработкой земли, не всегда бывает достаточно велик для того, чтобы их цена превысила- ту цену, которая необходима для оплаты труда, затраченного на их производство и доставку на рынок, и для возмещения с обычной прибылью примененного при этом капитала. [630] От различных обстоятельств зависит, будет ли спрос достаточно велик для этого или нвт» (том I, стр. 345) [Русский перевод, том I, стр. 149].

Значит, здесь мы опять имеем следующее: рента проистекает из того, что спрос на продукты земли превышает их предложение по достаточной цене, которая не включает ренту, а включает только заработную плату и прибыль. Что же это может означать кроме того, что [рента отсутствует там, где] предложение продуктов земли по достаточной цене настолько велико, что земельная собственность не может оказать никакого сопротивления выравниванию капиталов или труда, так что земельная собственность, даже если она юридически и существует, не существует здесь фактически, или фактически не может действовать в качестве таковой? Ошибка Смита состоит в непонимании того, что земельная собственность, продавая свои продукты по цене, превышающей достаточную цену, продает их по их стоимости. Что у Смита хорошо по сравнению с Рикардо, так это — понимание того, что только от обстоятельств зависит, может ли или не может земельная собственность выявить свое экономическое значение. Эту часть его анализа надлежит поэтому проследить шаг за шагом. Смит начинает с угольных копей, переходит затем к лесу, потом возвращается к угольным копям и т. д. Начнем поэтому с того места, где он говорит о лесе:

В зависимости от состояния земледелия цена леса изменяется по тем же причинам, что и цена скота. Когда земледелие находится еще в младенческом состоянии, всюду преобладают леса, представляющие собой помеху для собственника, который охотно готов отдать лес тому, кто его вырубил бы. Прогресс земледелия сопровождается обезлесеньем — отчасти в результате расширения пахотных земель, отчасти вследствие увеличения поголовья скота, который пожирает или обгладывает корни и молодые деревца. «Хотя количество этих животных увеличивается не в такой степени, как количество хлеба, который целиком является продуктом человеческого труда, однако размножению их способствуют заботы и покровительство человека». Лес, таким образом, становится редкостью, и это повышает его цену. Поэтому лес может давать настолько высокую ренту, что пахотная земля (или земля, пригодная для пашни) отводится под лесонасаждение. Так обстоит дело в Великобритании. Рента с лесов никогда не может в течение длительного времени превышать ренту с пахотной земли или лугов. Но она может достигать такого же уровня (том I, стр. 347–349) [Русский перевод, том I, стр. 150].

Стало быть, рента, получаемая с лесов, по природе своей действительно тождественна с рентой, получаемой с лугов. Она относится к той же категории, хотя лес и не является предметом питания. Экономическая категория определяется не потребительной стоимостью продукта; она определяется здесь тем, может ли данная земля быть превращена в пашню или нет, и наоборот.

Угольные копи. Продуктивность или непродуктивность копей вообще, как правильно замечает Смит, зависит от того, много или мало минералов можно извлечь из различных копей при затрате одинакового количества труда. Низкая продуктивность копей может парализовать их благоприятное местоположение, так что окажется совершенно невозможным эксплуатировать подобные копи. С другой стороны, неблагоприятное местоположение может парализовать высокую продуктивность копей, так что эти копи, несмотря на свою природную продуктивность, окажутся непригодными для эксплуатации. Так бывает в особенности там, где нет ни хороших дорог, ни судоходства (том I, стр. 346–347) [Русский перевод, том I, стр. 149–150].

Существуют такие копи, продукта которых хватает лишь на то, чтобы покрывать достаточную цену. Они поэтому приносят прибыль предпринимателю, но не приносят никакой земельной ренты. Вследствие этого земельный собственник вынужден их эксплуатировать сам. Он получает таким путем «обычную прибыль на примененный им капитал». Такого рода угольных копей много в Шотландии. Эксплуатировать их каким-либо иным способом было бы невозможно:

«Земельный собственник никому другому не разрешил бы эксплуатировать их без уплаты ренты, а платить ренту никто не был бы в состоянии» (том I, стр. 346) [Русский перевод, том I, стр. 149].

Здесь Смит правильно определил те условия, при которых — там, где земля обращена в собственность, — рента не уплачивается. Это бывает там, где земельный собственник и предприниматель соединены в одном лице. Раньше Смит уже сказал нам, что это имеет место в колониях. Арендатор не может здесь возделывать землю, потому что не может платить ренту. Но собственник земли может возделывать ее с прибылью, хотя никакой ренты земля ему и не дает. Так обстоит дело, например, в колониях Западной Америки, потому что здесь всегда возможно присвоение новой земли. Земля, как таковая, не есть противодействующий элемент, и конкуренция земельных собственников, которые сами обрабатывают свою землю, здесь в действительности является конкуренцией между работниками или между капиталистами. Что касается каменноугольных копей или рудников вообще, то в предположенном случае дело обстоит иначе. Рыночная стоимость, определяемая теми рудниками, которые доставляют предлагаемые ими товары как раз по этой стоимости, дает для менее продуктивных или хуже расположенных рудников меньшую ренту или совсем не дает никакой ренты, а лишь покрывает цену издержек. Эти рудники могут здесь разрабатываться только такими людьми. для которых не существует сопротивления, оказываемого земельной собственностью и исключающего свободное распоряжение землей, т. е. людьми, соединяющими в одном лице земельного собственника и капиталиста; эти рудники могут разрабатываться только в тех случаях, когда земельная собственность, как самостоятельный элемент, противостоящий капиталу, фактически исчезает. Случай этот отличается от того, который имеет место в колониях, в том отношении, что там земельный собственник никому не может запретить эксплуатировать новую землю. Здесь же он может это делать. Только самому себе он разрешает эксплуатировать рудник. Это не даст земельному собственнику возможности получать ренту, но позволяет ему, устранив других лиц, получать прибыль от вложения своего капитала в рудник.

То, что сказано здесь Смитом о регулировании ренты самой продуктивной шахтой, я уже рассмотрел выше, когда говорил о Рикардо и о его полемике против Смита^{94}. Здесь надо отметить лишь следующее место:

«Самая низкая цена» (раньше Смит говорил: достаточная цена), «по которой уголь может продаваться в течение сколько-нибудь продолжительного времени, это, как и для всех других товаров, та цена, которая всего лишь достаточна для возмещения, вместе с обычной прибылью, капитала, затрачиваемого на производство товара и доставку его на рынок» (том I, стр. 350) [Русский перевод, том I, стр. 151].

Мы видим, что достаточная цена заняла место естественной цены. Рикардо отождествляет их, и с полным основанием. [631] Смит утверждает, что

рента с угольных копей гораздо меньше ренты, получаемой с земледельческих продуктов: в сельском хозяйстве рента обычно достигает Уз валового продукта, для угольных же копей ¹/5 представляет собой очень высокую ренту, ¹/₁₀— обычную ренту. Металлорудные копи в меньшей степени зависят от местоположения, так как их продукты более транспортабельны; мировой рынок для них более доступен. Их стоимость поэтому больше зависит от продуктивности, чем от местоположения, тогда как для угольных копей дело обстоит как раз наоборот. Продукты самых отдаленных (друг от друга) металлорудных копей конкурируют между собой. «Поэтому цена даже неблагородных и — в еще большей степени — цена благородных металлов наипродуктивнейших рудников необходимо должна влиять на цену тех же металлов, добытых из всякого другого рудника на земном шаре» (том I, стр. 351–352) [Русский перевод, том I, стр. 151–152].

«Таким образом, поскольку цена любого металла, добытого из любого рудника, регулируется в известной мере ценою этого металла, доставляемого наипродуктивнейшим из эксплуатируемых в данное время на земном шаре рудников, — постольку в значительном большинстве рудников эта цена почти не превышает того, что необходимо для покрытия издержек по эксплуатации, и редко может доставить очень высокую ренту земельному собственнику. Поэтому для большинства рудников рента составляет лишь небольшую часть цены металлов, и еще гораздо меньшую часть она составляет в цене благородных металлов. Труд и прибыль составляют большую часть этой цены» (том I, стр. 353–354) [Русский перевод, том I, стр. 152].

Смит здесь правильно разъясняет случай, представленный таблицей С^{95}.

Говоря о благородных металлах, Смит снова повторяет свое определение достаточной цены, которую он ставит на место естественной цены, когда трактует о ренте. Там, где он говорит о неземледельческом производстве, у него в этом нет необходимости, так как здесь, согласно его первоначальному определению, достаточная цена и естественная цена совпадают; это именно та цена, которая оплачивает авансированный капитал и среднюю прибыль.

«Самая низкая цена, по которой, в течение сколько-нибудь продолжительного времени, могут продаваться драгоценные металлы… регулируется теми же правилами, которые определяют самую низкую обычную цену всех других товаров. Эту цену определяет тот капитал, который обычно нужно затратить, чтобы драгоценные металлы поступили из рудника на рынок, т. е. ее определяют предметы питания, одежда и жилище, которые обычно потребляются во время этой работы. Необходимо, чтобы цена была по крайней мере достаточна для возмещения этого капитала с обычной прибылью» (том I, стр. 359) [Русский перевод, том I, стр. 155].

Относительно драгоценных камней Смит замечает:

«Спрос на драгоценные камни вызывается исключительно их красотой. Они служат только для украшения, и красота их оценивается еще значительно выше вследствие их редкости, или вследствие тех трудностей и издержек, с которыми связана их добыча us рудников. Поэтому заработная плата и прибыль в большинстве случаев и составляют почти всю их — весьма высокую — цену. Рента входит в эту цену лишь весьма небольшой долей, а очень часто и совсем не входит в нее, и только самые продуктивные рудники могут давать сколько-нибудь значительную ренту» (том I, стр. 361) [Русский перевод, том I, стр. 156].

Здесь возможна лишь дифференциальная рента:

«Так как цена драгоценных металлов и драгоценных камней во всем мире регулируется их ценой на самом продуктивном руднике, то из этого следует, что рента, которую какой-либо из этих рудников может давать земельному собственнику, находится в соответствии не с абсолютной продуктивностью рудника, а с тем, что можно назвать относительной продуктивностью его, т. е. в соответствии с его превосходством над другими рудниками подобного рода. Если бы были открыты новые рудники, превосходящие рудники Потоси в такой же мере, в какой эти последние превосходят европейские рудники, то стоимость серебра могла бы вследствие этого понизиться до такого уровня, что не стоило бы затрачивать труд на разработку даже рудников Потоси» (том I, стр. 362) [Русский перевод, том I, стр. 156].

Продукты менее продуктивных рудников благородных металлов и драгоценных камней не приносят никакой ренты по той причине, что рыночную стоимость всегда определяет самый продуктивный рудник и с течением времени открываются всё более продуктивные новые рудники, так что движение происходит постоянно по восходящей линии. Продукты менее продуктивных рудников продаются, следовательно, ниже их стоимости, всего лишь по их цене издержек.

«Изобилие с необходимостью снижает стоимость продукта, если стоимость последнего обусловлена главным образом его редкостью» (том I, стр. 363) [Русский перевод, том I, стр. 156].

Вслед за этим Смит снова приходит к более или менее ошибочным выводам.

«Иначе обстоит дело с земельными владениями на поверхности земли. Стоимость их продукта и размер приносимой ими ренты пропорциональны не их относительному, а их абсолютному плодородию. Земля, которая производит известное количество предметов питания или материалов для одежды или для жилища, всегда может прокормить, одеть и снабдить жилищем известное количество людей; и какова бы ни была доля земельного собственника в этом продукте» (вопрос как раз в том и состоит, получаст ли земельный собственник долю в продукте и какую именно), «эта доля [632] всегда предоставит в его распоряжение соответствующее количество труда этих людей и тех товаров, которые их труд может ему доставить» (том I, стр. 363–364) [Русский перевод, том I, стр. 157].

«Стоимость самой неплодородной земли не уменьшается от соседства самой плодородной земли. Напротив, ее стоимость обычно от этого повышается. Большое количество людей, которых кормят плодородные земли, создает рынок для целого ряда продуктов неплодородных земель; такого рынка эти продукты никогда не нашли бы у тех людей, которых мог бы прокормить собственный продукт этих неплодородных земель».

(Однако это бывает лишь тогда, когда эти неплодородные земли производят не тот же продукт, что плодородные земли, находящиеся по соседству; лишь тогда, когда продукт неплодородных земель не конкурирует с продуктом более плодородных земель. В отношении такого случая Смит прав, и это, действительно, имеет важное значение для понимания того, как благодаря плодородию земли, производящей пищу, может возрастать общая сумма ренты с различного рода продуктов земли.)

«Все, что ведет к увеличению плодородия земли, дающей предметы питания, увеличивает не только стоимость тех земель, которые подверглись улучшению» {все это может уменьшить эту стоимость, даже свести ее на нет}, «но еще и способствует равным образом увеличению стоимости многих других земель, создавая новый спрос на их продукты» (или же, вернее, спрос на новые продукты) (том I, стр. 364) [Русский перевод, том I, стр. 157].

Что во всем этом остается у Смита необъясненным, так это абсолютная рента, существование которой он допускает для земли, производящей пищу. Смит справедливо замечает, что абсолютная рента может и не существовать для других земель, например для рудников, потому что последние всегда имеются в столь относительно неограниченном количестве (по сравнению со спросом), что земельная собственность не может здесь оказывать никакого сопротивления капиталу; она экономически не существует, даже если и существует юридически.

(См. стр. 641 о ренте с домов.)[97][632]

* * *

[641] (См. стр. 632.) О ренте с домов А. Смит говорит:

«Вся та часть ренты с домов, которая остается после вычета того, что достаточно для получения этой умеренной прибыли» (собственником дома, построившим этот дом), «приходится, естественно, на ренту с застроенных участков земли; и когда собственник земли и собственник дома — два различных лица, эта часть в большинстве случаев полностью уплачивается первому. Дома, находящиеся на значительном расстоянии от больших городов, в сельских местностях, где возможен широчайший выбор свободной земли, дают крайне незначительную земельную ренту — не больше того, что приносила бы земля, на которой стоит дом, если бы эта земля была использована для земледелия» (книга V, глава 2) [Русский перевод, том II, стр. 354–355].

При земельной ренте с домов местоположение имеет такое же решающее значение для дифференциальной ренты, какое имеет для нее — при ренте в земледелии — плодородие (и местоположение) земли.

А. Смит, отдавая, вместе с физиократами, особое предпочтение земледелию и земельному собственнику, разделяет физиократическое воззрение, что они являются наиболее подходящим объектом для налогового обложения. Он говорит:

«Как рента с застроенных участков земли, так и обыкновенная земельная рента представляют собой такой вид дохода, которым собственник земли во многих случаях пользуется без всяких забот и усилий с его стороны. И если часть этого дохода будет отнята у него для покрытия расходов государства, то от этого никакой вид труда не потерпит никакого ущерба. Годовой продукт земли и труда общества, действительное богатство и доход основной массы населения могут, после введения такого налога, остаться без изменений. Вот почему рента с застроенных участков земли и обыкновенная земельная рента являются, пожалуй, тем видом дохода. который лучше всего может вынести обложение его особым налогом» (книга V, глава 2)[98] [Русский перевод, том II, стр. 358].

Против этого Рикардо (стр. 230)[99] выдвигает совершенно обывательские возражения. [641]