Распад семьи — сокращение рождаемости

Из таблицы IV.1 видно, что коэффициент брачности[95] за 20 лет уменьшился во всех странах. Коэффициент же разводов дает не столь однозначную картину: он увеличился у Японии, Франции, Германии, Италии, Испании и Швеции, а у США, Канады и Англии чуть сократился.

Таблица IV.1. Коэффициенты брачности и разводов в развитых странах (На 1000 чел. В возрасте 15–64 лет)

Примечание. В данные по США включены незарегистрированные браки в Калифорнии. Франция — 1999 г. вместо 2000 г.; Германия — 1991 г. вместо 1990 г.;

Источник: U.S. Census Bureau. Statistical Abstract of the United States: 2004–2005, p. 847.

Таблица IV.2, составленная на основе европейских и японского источников, хотя приводит несколько иные коэффициенты, тем не менее подтверждает ту же самую тенденцию, что и таблица IV.1.

Таблица IV.2. Коэффициенты брачности и разводов в странах Западной Европы и Японии

Источник: Eurostat Yearbook 2004, p. 46–47

Однако, если исходить из соотношения количества разводов и браков (а не из коэффициентов), то ситуация окажется более критической. Как, например, констатирует Национальный статистический центр по здоровью (США), 43 % первых браков заканчиваются разводом в течение 15 лет. В среднем по западным странам от 30 до 50 % браков распадаются. В Англии эта пропорция увеличилась с 50 % в 1991 г. до 55 % в 2001 г. Обращает также на себя внимание, что в католических странах (Испания, Италия, Франция) коэффициент разводов меньше, чем в странах протестантских и англиканских. Считается, что более жесткая религия тормозит этот процесс. Тем не менее, что касается коэффициента брачности, то очень большой разницы между ними нет.

Обратной стороной тенденции к сокращению числа браков является увеличивающееся количество детей, рожденных вне брака. По европейским данным, доля детей, рожденных вне брака, в странах Европейского союза увеличилась с 6 % в 1970 г. до 30 % в 2002 г.

Таблица IV.3. Количество детей родившихся вне брака

Источник: Eurostat 2005

В Швеции эта цифра равна 56 %. Разберем чуть подробнее данную тенденцию на примере Англии.

Английские источники указывают на устойчивую тенденцию снижения количества браков (включая «сожительствующие пары»), имеющих детей, с 92 % в 1971 г. до 73 % в 2002 г. и увеличения матерей/отцов-одиночек соответственно с 8 до 27 %.

Количество матерей-одиночек, никогда не бывших замужем, также увеличилось с 1 % в 1971 г. до 12 % в 2002 г. Количество же разведенных матерей за эти же годы выросло с 6 до 12 %[96].

Динамика за последние десятилетия свидетельствует и о другом негативном факторе: нежелании людей связывать себя брачными узами. Даже по данным 1996 г., процент холостяков в возрасте 30–39 лет в европейских странах в среднем составлял от 30 до 50 %, процент же незамужних женщин — от 17 до 40 %. Если же к ним добавить количество разведенных мужчин и женщин той же возрастной категории (а в процентах это от 6 до 10 %), окажется, что в среднем около 40 % мужчин и женщин находятся вне семьи. Для Швеции же эти показатели просто экстремальны: для мужчин — 57,4 %, для женщин — 48,6 %[97].

На опасность такого состояния указывал еще Платон, который полагал, что женить необходимо с тридцати лет до тридцати пяти. «Ослушник же, не женившийся до тридцати пяти лет, должен ежегодно в наказание выплачивать такую-то сумму, чтобы ему не казалось, будто холостая жизнь приносит ему облегчение и выгоду»[98]. Более чем через две тысячи лет о том же писал Бальзак: «Состояние холостяка — состояние противообщественное. Конвент одно время намеревался обложить холостяков двойным налогом по сравнению с людьми семейными. В этом проекте была заключена самая справедливая из идей налоговой политики»[99]. Любопытно, что в Советском Союзе был период, когда холостяков облагали налогом за бездетность. Потом его отменили. И совершенно зря.

Дело в том, что человек вне семьи — это не просто явление, ведущее к сокращению рождаемости. Это, прежде всего, человек без привычки нести ответственность. У него нет социальных обязанностей. Он становится асоциальным и чаще всего превращается в угрозу самому обществу. По крайней мере, он всегда склонен к правонарушению. Такой логический вывод подтверждается и эмпирическими исследованиями, проведенными американскими учеными. Из их результатов следует, что неженатый мужчина в возрасте между 24 и 35 годами имеет в три раза бoльшую вероятность стать убийцей, чем женатый мужчина того же возраста. По мнению Мартина Дэйли и Марго Уилсона, такое различие вызвано «умиротворяющим эффектом брака»[100]. Исследования других американских ученых (Рянди Торнхил, Нэнси Торнхил, Дэвид Бас, Ф.А. Педерсон) подтверждают также и тот факт, что неженатые мужчины, помимо убийств, более склонны и к другим тяжким преступлениям — ограблениям, изнасилованиям и т. д. (там же).

Естественно, это касается не только мужчин, но и женщин, хотя и не в такой экстремальной форме.

То же самое происходит и с детьми матерей-одиночек, хотя и по другим причинам. Именно такие дети и составляют основной процент правонарушителей[101].

Этого на Западе многие не понимают. Сейчас полным ходом формируется новая модель семьи, которая восхваляется сторонниками равноправия женщин. Для примера беру вариант английской семьи, возникающей в недрах так называемого среднего класса.

Во-первых, все больше увеличивается количество пар, не вступающих в брак, — это, так сказать, «сожительствующие пары»[102], которые, естественно, менее прочны, чем традиционные пары. На их долю приходится уже 25 % детей, на матерей одиночек — 15 %, на традиционные пары — 60 %.

Во-вторых, все большее количество детей рождается у пар в возрасте после 30 лет. Доля мужчин в этой категории — 63 %, женщин — 53 %. Профессор Хитер Джёши в этой связи полагает, что дети более возрастных матерей имеют преимущества перед детьми более молодых мам, поскольку у последних большая вероятность быть разведенными, они имеют меньшую образовательную квалификацию и у них меньше шансов найти работу[103].

В принципе это верно, но есть другая, более существенная сторона. Медицинские исследования свидетельствуют, что у возрастных родителей увеличивается вероятность рождения больных детей, в частности с синдромом Дауна. Здоровые же дети, как правило, рождаются у родителей до 30 лет, обычно между 20–25 годами. Следовательно, новая модель семьи воспроизводит большее количество нездоровых детей — вывод, подтверждаемый любой статистикой по детской медицине.

В-третьих, исследования показали, что хотя повторные браки и представляют лучший вариант совместного проживания, чем «сожительство», однако и у них много минусов. Оказалось, что «неродные родители заботятся о не своих детях значительно хуже, чем родные»[104]. В соответствии с результатами исследований, проведенных уже упоминавшимися М. Дэйли и М. Уилсоном, у ребенка, живущего с мачехой или отчимом, вероятность быть убитым «родителем» в сто раз превосходит аналогичную вероятность, живи он с биологическими родителями. Безусловно, это крайности. В целом же дети в возрасте до 10 лет подвергаются различного рода насилию в 40 раз чаще в семьях, где один из родителей не является родным.

Кроме того, за разводами скрывается и другая проблема, проходившая мимо внимания социологов и на которую обратил внимание Райт. А именно: разводы не только означают конец брака для одних мужчин, но и являются препятствием для женитьбы других из-за увеличения количества «женихов». Райт приводит такие цифры: в 1960 г., когда количество разводов по отношению к заключаемым бракам составляло 25 %, доля внебрачного населения в возрасте до 40 лет была той же самой и для мужчин и для женщин, а в 1990 г., когда число разводов подскочило до 50 %, доля мужчин вне брака стала больше аналогичной доли женщин на 20 % (там же, с. 35).

В-четвертых. Разложению семьи способствует движение гомосексуалистов, требующих оформления их взаимоотношений в форме семейного брака. Это давление следует рассматривать весьма серьезным образом хотя бы уже из-за беспрецедентного увеличения количества геев и лесбиянок в западном мире. К сожалению, у меня нет под рукой статистического материала на этот счет, но мне попадались цифры по Германии, из которых следовало, что в этой стране чуть ли не 40 % женщин — лесбиянки и около 30 % мужчин — геи. Как бы то ни было, это движение широко рекламируется и поддерживается собственным «участием» весьма популярных для обывателей личностей типа певца Элтона Джона или члена парламента от лейбористской партии Бэна Брэдшоу. Верхом маразма можно считать поддержку всех этих извращений со стороны священников, некоторые из которых сами геи, отстаивающих права собратьев («по счастью») и лесбиянок на освящение брака. В Великобритании эта братия ждет не дождется утверждения акта о гражданском партнерстве (Civil Partnership Act), который бы, наконец, узаконил «браки» 70 000 пар (геев и лесбиянок)[105]. В некоторых странах, как уже говорилось, это не проблема. Проблема в другом: происходит выхолащивание сути семьи, ее основной функции — продолжение рода. Однополый брак — это онтологический нонсенс: в нем не может быть никакого движения вперед, кроме самораспада, в нем нет «плюса» и «минуса», нет источника движения, развития семьи и жизни. В результате происходит нарушение всех естественных законов природы, о чем косвенно свидетельствует сокращение численности коренного населения в тех странах, где гомосексуализм получил наибольшее распространение (Голландия, Бельгия, Канада, Испания, Англия).

В-пятых, все большое количество отцов участвует в вынянчивании детей. Это как бы хорошо, торжествует равноправие. С радостью сообщается, что 71 % отцов меняет грудникам пеленки, они больше стали сидеть с детьми дома, больший их процент берет так называемые больничные дни по уходу за ребенком.

Одна из английский газет сообщает, что при различных школах создаются всяческие комитеты, задача которых заключается в более активном привлечении отцов к воспитанию детей в школах. Один из директоров школы с восторгом пишет: «Они (отцы) теперь ходят в туристические походы с детьми, готовят с ними еду в классе, делают поздравительные открытки для мам, шьют и ткут на пяльцах»[106]. Это — элементарные уроки домоводства, которые в школе обязаны преподавать учителя (как это и делается в японских школах и делалось в советских), а не родители, тем более отцы. Можно представить, до какой степени деградации дошла английская школа, если ее руководители радуются тому, что «отцы дважды в семестр читают с подростками книги» (там же).

Но и это еще не все. Пиком «равноправия» мужчин и женщин, видимо, следуют считать процент мужчин, присутствующих при родах жены. Так вот, количество таких «соучастников» достигает 86,3 %, а среди особенно «продвинутых» — 95 %[107]. Судя по всему, верхом торжества равноправия в скором будущем будет способность мужчин самим рожать детей. В результате в мире все станут женщинами. Единственное утешение, что многие женщины, наоборот, стремятся превратиться в мужчин и немалому количеству это удается: детей не рожают, штанги поднимают, в футбол играют, на войну ходят. Так что баланс вроде бы сохраняется.