НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ В РОССИИ

В наше время в России много пишут и говорят о национальной идее. Это неудивительно. Когда человек здоров, он не вспоминает о своем здоровье. Если человек заболел, то он больше всего говорит о своей болезни и пытается лечиться.

Тех, кто пишет и говорит о национальной идее в России, можно разделить на две категории. Первые – это люди, которые хотели бы спасти Россию от гибели, грозящей ей в связи, как им кажется, с «отсутствием» национальной идеи, а на самом деле с подменой национальной идеи.

Эти люди искренне хотят помочь выжить своему народу, да и сами хотят выжить вместе с ним, а не погибнуть или спасаться в одиночку, что, в общем-то, бесполезно. Но они не понимают, что такое национальная идея и хотят найти для России какую-то особую национальную идею. С таким же успехом можно искать для России и особый закон всемирного тяготения.

В хлеву есть корова, эта корова умирает от голода. И люди совершенно искренне хотят ее спасти, они бегают вокруг коровы, воздевая руки к небу, бьют кулаками в грудь и пытаются кормить корову золой, мраморной крошкой, песком и тому подобным несъедобным «кормом». Они то ли не хотят, то ли не способны понять, что корову нужно кормить свежей травой с лужайки, находящейся рядом, и сеном, которое лежит в этом же хлеву за перегородкой. И если эту корову кормить травой и сеном, то она будет жить и в доме будет достаточно и молока, и масла, и сыра.

Другая категория – это люди, которые хотят гибели этой коровы. Они знают, что корову нужно кормить сеном и травой. Но им не нужны ни молоко, ни сыр, ни масло – им нужны мясо и шкура этой коровы. И если ее кормить сеном и травой, то говядины и шкуры им не видать. Мало того, когда-то давно эти люди (их деды и отцы и их духовные прародители) силой заставили кормить эту корову древесными опилками, обещая невиданно увеличить надои молока и производства масла и сыра. И если сейчас вернуться к сену и траве, то с них могут спросить ответ за то, что было.

И вот эти люди, изображая озабоченность на лицах, ходят вокруг коровы, в уме прикидывают, где и как им продать шкуру и их долю говядины, а вслух высказывают догадки: а может, нам накормить корову молотым углем? Или железными стружками?

А если где-то, кто-то вслух произносит слово «сено», «трава», эти люди поднимают шум, гам, уверяя, что если вывести корову на лужайку, то она тут же взбесится, поднимет всех на рога и растопчет копытами. А если взять за перегородкой сена, то это грозит пожаром, и хлев, и подворье исчезнут во всепоглощающем пламени.

Но какие бы вопли и крики не раздавались по поводу национальной идеи, какие бы глупости и глубокомысленные догадки не строились, какая бы дымовая завеса не устраивалась – национальная идея была и будет всегда одна и та же.