Глава II РЕЛИГИЯ И ГРАНИЦЫ НАУКИ

Глава II

РЕЛИГИЯ И ГРАНИЦЫ НАУКИ

Догматическое и критическое понятие науки.

I. Апология религии, опирающаяся на границы науки. — Опыт, как единственный принцип научного познания. — Выводы: границы науки в теоретической и практической области. Научные законы представляют из себя только методы исследования. — границы и значение соответствия научных познаний с фактами. — Свобода, предоставляемая религиозному развитию наукой, при таком ее понимании. — Дух и буква: случайный и относительный характер религиозных формул.

II. Трудности, на которые наталкивается вышеизложенное учение. — Полемика, возгоревшаяся по поводу, так называемого „банкротства науки“. — В каком смысле признает наука свои границы. — Непрочность той позиции, которую занимает в этой системе религия.

III. Наука, рассматриваемая, как союзница религии. — Религиозные учение намечаются в пределах самой науки; трудность отстоять эту точку зрения. — Природа границ науки: они носят не только отрицательный характер, но предполагают потустороннее сверхнаучное бытие, как предпосылку самого научного объекта.

IV. Неустраненные трудности. — Автономия науки и автономия религии остаются скомпрометированными. — Недостаточность чисто критического метода.

Те, которые ищут уголка, бесконечно удаленного от видимых реальностей, скрытого в глубоких тайниках сознания, чтобы там воздвигнуть алтарь религии, побуждаются к этому боязнью столкнуться с наукой на общей почве, где эта последняя, быть может, станет оспаривать у религии право на существование. Они предпочитают уклониться от битвы, лишь бы не рисковать поражением. Но многие, даже среди представителей ученого мира, задаются вопросом, не является ли этот страх преувеличенным, не является ли наука, рассматриваемая вблизи и в ее конкретной форме, фактором, более благоприятным для свободы религиозного развития, чем это утверждают известные теории, вдохновляемые более философией, чем наукой.

Для того чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо рассмотреть ту перемену, которую претерпела в наши дни идея науки. Еще недавно наука была абсолютным познанием природы вещей. Она была знанием, уверенным и определенным, в противоположность верованию, изменчивому и индивидуальному. И гордая теми завоеваниями, которым она была обязана открытию своих истинных принципов, она не видела границ своей компетенции и своим правам. Одним словом, это была античная метафизика с ее самоуверенной претензией на совершенное познание, перенесенная в мир опыта. Но в отличие от эстетико-рационалистических систем Шатонов и Аристотелей эта метафизика устраняла из мира вещей все, напоминающее о человеческом разуме или человеческой свободе, допуская там лишь элементы материальные и механические.

Совершенно естественно, что при наличности такой науки религия, желая сохранить свою неприкосновенность, должна была отступить в область, где никакие встречи с наукой не возможны.

Но не в праве ли мы утверждать, что понятие о науке, как абсолютном и безграничном познании, не выдержало критики, что современная наука имеет совершенно иное представление о своем назначении? а раз это так, вполне уместно снова поставить вопрос: в какой мере действительная наука враждебна существованию религии?