А шанс, кажется, все же был...
А шанс, кажется, все же был...
Хотелось бы в дискуссионном порядке сказать о том, что шанс восстановления частной собственности в сфере производства в годы перемен в нашем Отечестве все же был. И относится он — вопреки распространенным стереотипным односторонние политизированным представлениям — к тому времени, когда только-только начались демократические преобразования в стране — тогда еще Советском Союзе.
При всей сложности и противоречивости событий, происходивших в 1985—1991 годах, то есть до начала этапа реформ, названных "кардинальными", в то, теперь уже далекое, романтическое время все же наметились многообещающие процессы, дававшие известный шанс на действительное преобразование самой основы реформируемого общества — на восстановление частной собственности, причем не в ее социалистическом, спекулятивно-потребительском и криминальном варианте, а в исконном качестве — как предпосылки механизма созидательной производительной деятельности.
Речь в данном случае идет не только и, пожалуй, даже не столько о кооперации и индивидуально-трудовой деятельности, которые, в общем-то, тоже связывали преобразование собственности с активизацией труда, его производительностью и на ряде участков хозяйственной жизни заложили основу производительной — в то время! — частной собственности, сколько об уникальном, на мой взгляд, экономическом и правовом институте — институте аренды.
Представляется важным сразу же обратить внимание на то, что выработанный в 1989—1991 годах экономический и правовой институт, именуемый "арендой", выступал не в своем обычном юридико-традиционном значении, то есть не в качестве формы временного возмездного пользования имуществом (хотя такой момент в нем присутствует), а в качестве способа приватизации государственной собственности. Причем — такого способа приватизации, когда частная собственность максимально раскрывает свой созидательный потенциал в производстве, а именно: становится мощным стимулом к активизации труда, к ответственности за дело и, главное, фактором, стимулирующим инвестиции собственника — вложение доходов от экономической деятельности в модернизацию производства. Скажу с полной определенностью: "такого" же или близкого к "такому" экономического и правового института практика экономических преобразований в России, на мой взгляд, больше не дала.
Здесь вполне оправданно сделать замечание более общего характера. Суть его в том, что в нашем обществе продолжают господствовать упрощенные, в немалой степени навеянные марксистской коммунистической идеологией, представления о собственности как о некоем благе, источнике беззаботного жития, удовлетворения каких угодно потребностей. И потому сама "приватизация" нередко понимается в основном как форма дележа благ, главным результатом которого становится обладание правом распоряжения имущественными богатствами.
Между тем собственность со строго экономических позиций — это не столько некое благо, сколько активное хозяйское дело, труд, бремя и ответственность (именно в таком качестве оно выступает как важнейшее "неотъемлемое право человека"[157]). И институт аренды, выработанный в первые годы демократических перемен и закрепленный в 1990 году законом, давал именно такой эффект.
Это связано с двумя принципиальными новшествами, вторые были введены при отработке соответствующих юридических конструкций арендных отношений. Во-первых, с тем, что субъектами арендных отношений становились не трудовые коллективы, не какие-либо иные подразделения государственных предприятий (как это случилось при официальной приватизации), а новые самостоятельные хозяйствующие субъекты — организации арендаторов, отдельные граждане-арендаторы, настроенные на собственную хозяйскую деятельность. И, во-вторых, с тем (и это решающий момент), что вся продукция, произведенная с помощью арендованного у государства имущества, становилась собственностью - частной собственностью! — арендатора.
Таким образом, при помощи данного института на основе государственной собственности, с ее использованием создавалась частная собственность в производстве. И что особенно существенно, перспектива получения "своей" собственности, а кроме того, предусмотренная законом перспектива выкупа у государства всего арендованного имущества — все это настраивало арендатора на напряженный, интенсивный труд, на собственническо-хозяйское отношение к делу и — вот оно, самое главное! — на модернизацию обретаемого имущества путем вложений своих доходов в производство.
В 1990—1991 годах сектор арендных и частнособственнических "коллективных" предприятий оказался единственным подразделением в советском народном хозяйстве, где наблюдались рост и модернизация производства. Здесь шел интенсивный процесс создания слоя частных собственников в сфере производства — основы формирования современного конкурентного рыночного хозяйства, которому при благоприятном развитии событий суждено было путем постепенных реформ прийти на смену централизованной плановой экономике. Не случайно поэтому бюрократические ведомства, вся советская партгосноменклатура стали создавать для этого развивающегося сектора хозяйства всевозможные препятствия. Конец благоприятной перспективе в этой области положили, увы, "кардинальные" реформы, когда арендные и частнособственнические "коллективные" предприятия были одним росчерком пера в подзаконном нормативном акте преобразованы в открытые акционерные общества — с одинаковой для всех этих обществ судьбой: вся реформируемая экономика стала основой номенклатурного государственного капитализма и пребывает в непрекращающейся стадии глубокого упадка.
Что перед нами — упущенный шанс? Наверное. Хотя надо отдавать себе отчет и в том, что перспектива использования аренды как способа приватизации при сохранении коммунистического режима была более чем проблематичной. В то же время можно предположить, что подобная перспектива стала бы в какой-то мере оптимистической, если бы этим способом воспользовались демократические силы, пришедшие к власти после разгрома основ коммунистического строя в конце 1991 года.
Но в основном — это урок. Кроме всего прочего, он еще раз подтвердил, что революционные меры, рассчитанные на быстрый впечатляющий успех и по-большевистски проведенные сверху (а именно такой характер имела начатая в 1992 году официальная приватизация), в конце концов приводят к неудаче, нарастанию трудностей, беде.
Во всяком случае при разных возможных оценках плюсов и минусов "кардинальных" реформ (либеральных по своему замыслу и ряду результатов) очевидно, что формы официальной приватизации, как уже отмечалось, не дали того созидательного эффекта, который могла и должна была дать действительная частная собственность в сфере производства. Ваучерное распределение части государственных имуществ и всеобщее акционирование государственных предприятий фактически создали благоприятные условия для спекуляции ваучерами и акциями, для приобретения за бесценок новорусскими ротшильдами (в основном выходцами из партийно-комсомольской номенклатуры), зарубежными фирмами и криминализированным теневым капиталом много миллиардных национальных богатств, относящихся главным образом к природным ресурсам страны. Об этом уроке, по-видимому, надо помнить и при обсуждении различных путей дальнейшего преобразования собственности в России[158].