3. Гражданский кодекс
3. Гражданский кодекс
Выстраданное право.
Трудная судьба гражданских законов в России имеет несколько граней.
Одна из них относится к попыткам, предпринятым в России в XIX—XX веках, создать современное гражданское законодательство. Сначала — в неосуществившейся попытке выработать и принять передовое Гражданское уложение дореволюционной России; затем — в реальных действиях созданию гражданского права советского образца, выраженных в принятии в РСФСР Гражданских кодексов (1922 и 1964 годов), но кодексов ограниченного действия, деформированных, лишенных своего исконного предназначения — функций и миссии законов частного права.
В этой связи другая важнейшая грань трудной судьбы гражданских законов в России заключается в том, что в России, несмотря на, казалось бы, упорные попытки, до конца XX века так и не сформировалось достаточно развитое, гражданское законодательство, отвечающее требованиям современного гражданского общества, рыночной экономики.
Между тем, как не раз уже говорилось, гражданские законы играют ключевую роль в переходе от традиционной к либеральной цивилизации; и напротив, отсутствие таких законов — серьезный тормоз в формировании современного гражданского общества, в становлении свободной рыночной экономики.
Негативная роль этого фактора отчетливо выявляется при сопоставлении положения дел с гражданскими законами в соседних с Россией европейских регионах — во Франции и Германии.
Ведь и Германия, по сравнению с Францией, где Кодекс Наполеона вступил в действие в 1804 году, на целое столетие отстала с выработкой и введением в жизнь гражданского законодательства, отвечающего требованиям новой эпохи: ГГУ — Германское гражданское уложение — было принято лишь на пороге нового века, в 1900 году. И такое отставание не только "законсервировало" разобщенность немецких земель, но и отрицательно сказалось на экономико-социальном развитии Германии, для придания должной устойчивости, динамизма которому не были созданы правовые предпосылки.
Зато вступление в 1900 году в действие ГГУ не только способствовало, а быть может, и сыграло решающую роль в реализации политических акций, связанных с именем Бисмарка, по объединению земель, консолидации немецкой территориально-государственной общности, но и образовало прочную юридическую основу для интенсивного экономико-социального развития, а в последующем, несмотря на чудовищные катаклизмы, связанные с гитлеровским тоталитаризмом, опустошительной войной и экономической разрухой, стало одной из предпосылок для быстрого послевоенного возрождения Германии, бурного и стремительного экономического подъема, упрочения в обществе правовых традиций и ценностей, становления правозаконности — определяющего звена современного гражданского общества.
Ничего подобного не произошло в России. Более того, советские гражданские кодексы не только не стали толчком к возрожденческим (для гражданского общества, рыночной экономики) процессам, к интенсивному естественно-индустриальному и постиндустриальному развитию, но, напротив, серьезно осложнили эти процессы. Советское гражданское законодательство, ставшее органической частью ущербного советского права, находящегося в глубокой зависимости от высшего революционно-коммунистического права, оказалось в стороне — и то благо! — от созданной до-сталински, революционным путем, социалистической индустрии как "одной фабрики". Именно в связи с созданием и функционированием социалистической индустрии, а затем системы колхозно-совхозного хозяйства в правовом бытии советского общества утвердились не гражданские, пусть и урезанные, законы, а прямые команды, в основном в виде плановых директив, распоряжений партийных инстанций и хозяйственных ведомств, правительственных нормативных циркуляров, ведомственных инструкций.
Но есть тут и иная (теперь уже положительная) грань советских реалий, связанная с трудной судьбой гражданских законов. Это — глубокие цивилистические традиции, происшедшие в наше время из дореволюционной поры, и вытекающее из них стремление к передовому гражданскому праву, построенному на частноправовых началах. Это великая удача, что пусть и несколько "запозднившиеся" передовые гражданско-правовые начала были уже прописаны дореволюционном российском Гражданском уложении, представляемом в преддверии 1917 года в Государственную Думу. И не менее крупная удача — это то, что в советское время сохранились и продолжали работать крупные русские специалисты по частному гражданскому праву, которые, хотя и были лишены возможности отработать и внедрить адекватные законодательные решения, все же сыграли выдающуюся роль: дали новую жизнь передовым цивилистическим традициям, создали вместе со своими коллегами и учениками перспективные научные школы цивилистов, что стало предпосылкой для возрождения в новых российских условиях передового современного гражданского права.
Но все это, вплоть до конца 1980-х годов, происходило в гибельной, невыносимой обстановке господства ленинско-сталинского тоталитаризма, незримого, но неуклонного доминирования "революционного права".
История с горечью свидетельствует о том, что важнейшие ценности человеческого бытия тогда обретают истинное значение и непреложность, когда они проходят через трудные испытания, беды и тернии, — словом, тогда, когда они выстраданы народом, обществом, людьми.
И в этой связи можно с полной определенностью сказать, что в жуткой обстановке марксистско-большевистского тоталитарного режима, для которого частное право — нетерпимый, смертельный, передовое современное гражданское законодательство, появившееся в России, — право именно выстраданное, пробившее себе дорогу вопреки всем тем, казалось бы, непреодолимым преградам, которые возводила на пути правового развития советская и постсоветская действительность.