Часть третья. Метамодель

Используя понятия «романтизм», «эстетика романтизма», мы или говорим очень многое, или не говорим ничего. Речь идет, по сути, об определенной форме мировосприятия, о некотором специфическом мировоззрении, если хотите — о вполне конкретной философии. Уже это заставляет нас с подозрением отнестись к абсолютным формулам предыдущей части доклада. Научная теория может быть правильной или неправильной. Философия же никоим образом ошибочной быть не может. «Философия — слово греческое и обозначает «любовь к мудрости». Если бы она подразумевала борьбу, она называлась бы не философией, а филомахией». Таким образом, предстоит проверить наши выкладки с точки зрения принципа относительности философского мышления.

Будем называть мировоззрением совокупность фактов вместе со способом их объяснения, образующих у индивидуума картину мира. Можно построить формальное математическое пространство мировоззрений. Нетрудно показать, что это будет «хорошее» во всех отношениях пространство, в котором можно ввести аналог расстояния и тем сгруппировать картины мира по степени их близости.

Назовем «метамоделью» совокупность правил, согласно которым мозг создает объяснение наблюдаемым фактам. Законы логики являются примером метамодели. По сути своей метамодель есть свернутое в компактную форму мировоззрение.

Обратим внимание на некоторую разницу мировоззрения и метамодели. С одной стороны, мировоззрение шире, поскольку всегда существуют наблюдаемые факты, не объясняемые в рамках метамодели. Волей–неволей приходится придумывать для них отдельное объяснение (например, что они на самом деле не существуют). С другой стороны, для абсолютного большинства людей метамодель шире мировоззрения, поскольку пригодна для объяснения фактов, которые человек еще не наблюдал, или не осознал, или не понял, что они находят объяснение в рамках метамодели. Пример: на сегодняшний день никто не знает, находит ли явление конфайнмента кварков объяснение в рамках модели Янга — Милса, являющейся частью современной физической метамодели Вселенной.

Мировоззрение удобно изображать на «диаграмме событий», где по одной из осей отложены события, а по другой — возможные объяснения. Поскольку мировоззрение нормальных людей плотно и непрерывно, мы должны заключить, что мировоззрение конкретного человека будет выражаться на такой диаграмме некоторой связанной областью. Вопрос о границе такой области чрезвычайно интересен (например, при последовательном научном мировоззрении граница эта, по–видимому, представляет фрактал), однако выходит за рамки данного доклада.

Наличие метамодели подразумевает некоторую аксиоматику: факты, все объяснение существования и истинности которых сводится к тому, что они существуют и истинны. То есть границы мировоззрения обязательно пересекают ось событий.

Рис. 1

Понятно, что это не более чем фазовая диаграмма — границы областей не обязательно прямые, каждый факт не обязан иметь множество объяснений и т. д. Тем не менее она достаточно наглядна и изображает то, что мы привыкли называть «углом зрения».

Автор индуцирует в произведение свое мировоззрение. Хочется сказать, что «мировоззрение текста» есть подмножество мировоззрения автора, но, по всей видимости, это не всегда так. Во всяком случае, читатель взаимодействует не с автором, но с текстом.

Здесь возможны три случая.

1. Метамодели близки или совпадают, мировоззрение читателя есть подмножество мировоззрения текста.

Рис. 2

В этом случае книга будет воспринята читателем и названа «умной» (он думает так же, как я, но лучше).

2. Метамодели близки или совпадают, мировоззрение текста есть подмножество мировоззрения читателя. Книга будет воспринята и названа «глупой» (он думает так же, как я, но хуже).

Рис. 3

3. Метамодели значительно различаются Области мировоззрений текста и читателя не пересекаются во обще или пересекаются слабо и далеко от зоны аксиоматики (зоны уверенности). В этом случае книга не будет воспринята. Читатель назовет ее странной, что для огромного большинства метамоделей есть синоним слова глупый.

Рис. 4

Учитывая, что мы пытались определить фэнтези через мировоззрение, то есть в рамках наших определений, произведения этого жанра имеют схожие мировоззренческие диаграммы, мы можем нарисовать точно такие же диаграммы для читателя и всего жанра.

Мы получим, что фэнтези может показаться читателям глупой по двум причинам. Во–первых, из–за бедности мировоззрения (как мы утверждали в предыдущем разделе) или же по странности мировоззрения удаленности его от практического опыта большинства читателей.

Наше время характеризуется скорее прагматизмом, нежели романтикой. Иными словами, для большинства читателей метамодель фэнтези неприемлема либо логически, либо этически, либо, наконец, эстетически.

Что и порождает вопрос, поставленный в заголовок работы.

Итак, мы пришли к мысли, что метамодель фэнтези основывается на логике/этике/эстетике романтизма. Рассмотрим соответствующее мировоззрение на иной фазовой диаграмме — по одной оси отложим литературную «координату» романтизм–реализм (или аналогично: этика–логика, измеримые–неизмеримые связи), а по другой сопряженную ей — например, статику–динамику. Вновь выделим на этой диаграмме подобласть, описывающую фэнтези (в рамках предложенных определений).

Рис. 5

Точка этой диаграммы соответствует конкретному литературному произведению.

Изобразим на той же кривой область научной фантастики. Базируется это направление на идеологии сциентизма и рационализма, так что противопоставление, дихотомия жанров действительно существует. На прямой. Но никак не в фазовой плоскости.

Рис. 6

Итак, мы не можем дать точного литературного определения фэнтези просто потому, что его не существует! Деление фантастики на фэнтези и научную фантастику есть результат ошибочного применения дихотомического мышления к классификации, которая не является дихотомичной.

С этой точки зрения весьма интересен и, возможно, имеет практическое значение один вопрос, на котором мне и хотелось бы закончить.

Итак, мировоззрение романтиков породило фэнтези. Мировоззрение сциентистов–прагматиков сконструировало научную фантастику. Хотя диаграмма и говорит о существовании «зоны недоступности», в которой находятся произведения фантастики, не принадлежащие ни одному из этих жанров, на практике эта зона почти пуста, и абсолютное большинство фантастических произведений классифицируется по дихотомичной шкале. Связано это, по–видимому, с тем, что есть развитые научные технологии и есть развитые маготехнологии, а других технологий до сих пор не известно.

Однако в последние годы свои собственные психотехнологии создали психологи и медики. Породившее эти технологии мировоззрение не сводится ни к романтизму, ни к сциентизму (этике или логике). Более того, оно с улыбкой поглядывает на эти крайности как едва ли не на болезнь. Оно, однако, имеет довольно широкий угол зрения и потому способно взаимодействовать с ними.

Породят ли эти технологии и это мировоззрение новый жанр в фантастике?

Если «магия обрела структуру», хотя бы по мнению сторонников НЛП[100], то рано или поздно даже одна эта ветвь в психологической науке и практике породит субкультуру, в которой найдется место и новому жанру фантастики. А если еще и воспринять принципы НЛП как принципы позитивизма, то литература эта будет ортогональна как абсолютному злу, так и абсолютному добру, ибо стремится дать человеку принадлежащее ему сегодняшнее счастье без учета мирового разума, равно как и мировой скорби или вселенского веселья.

Рис. 7