ВОСПИТАНИЕ ТОЛЕРАНТНОСТИ — СОМНИТЕЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ

Однажды меня попросили прочитать лекцию студентам Невского института языка и культуры (НИЯК). «Содержание не имеет значения, лишь бы оно было связано с толерантностью. Что–нибудь вроде «толерантность и интеллигентность» или «толерантность и культура»».

НИЯК представляет собой негосударственный вуз, специализирующийся в областях регионоведения, политических технологий, лингвистики, культурологии. Обычно в этом же русле лежат и темы их студенческих конференций. Использование площадки «Невских чтений» для обсуждения сиюминутной политико–воспитательной проблематики было необычным и заставляло думать о неком «давлении сверху», разумеется сугубо морального характера.

«Толерантность» является сегодня очень модным в России лозунгом и считается необходимым элементом содержания образовательной системы. Всюду говорится о том, что мы должны быть толерантными, что уважение к себе невозможно, если нет уважения к соседу, что человеком может быть только тот, кто признает за другими право быть людьми. И вроде все правильно и спорить с этим нельзя — по крайней мере оставаясь на позиции человека интеллигентного…

Сугубо формально, «толерантность» означает «терпимость». Русский язык «толерантен по построению» — он не знает антонима к слову «терпимость», не содержащего отрицательную частицу. Между тем любой психолог скажет вам, что отрицание не суггестивно. В этом смысле язык уже на семантическом уровне призывает к терпимости.

С другой стороны, а к чему еще он может призывать? Язык есть средство коммуникации, коммуникация подразумевает сосуществование, какие–то, пусть минимальные, формы согласия и, следовательно, терпимость.

«Слово «нетерпимость» мне не нравится, мистер Мармадьюк, так как оно подразумевает «терпимость», а это оскорбительно и для вас, и для меня, и для любого другого существа во вселенной.

<…> Если бы нетерпимость и существовала, не понимаю почему вы приходите в такое негодование. Ведь проявление подобного чувства бросает тень не на того, против кого оно направлено, а на того, кто его испытывает, поскольку он демонстрирует не только невоспитанность, но и глубокое невежество. Нет ничего глупее нетерпимости»[296].

Опять–таки с этим трудно спорить. Но вот вопрос: в каком смысле употребляются здесь понятия «глупее» и «умнее». Слово «ум» многозначно и включает в себя как минимум три очень разных понятия: «ум» в смысле «интеллект», «ум» как «мудрость», наконец, «ум» в значении «харизма» (что до некоторой степени тождественно «таланту»). Несколько упрощая, можно сказать, что «интеллект» находится на третьем, семантическом, контуре сознания, «харизма» лежит на четвертом, социополовом контуре (социальный интеллект), а с «мудростью» мы встречаемся на уровнях 5+.

Здесь необходимо заметить, что 3?й, семантический, контур сознания возникает как развитие, но и отрицание второго, территориального. Не будет ошибкой сказать, что те проблемы, которые на территориальном контуре решаются сравнением сил, решаются на семантическом контуре сравнением интеллекта. В этом смысле «ум» (третьеконтурный) является аналогом «силы» и способом достижения превосходства.

Мы приходим к парадоксальному, но, вероятно, верному выводу, что «воспитание безусловной нерефлектируемой толерантности» (политкорректность) оказывается продолжением политики обеспечения национального, классового или иного группового превосходства «иными, а именно ненасильственными средствами»[297]. Любопытно, что политкорректность необычайно агрессивна, ее «нетолерантность к нетолерантным» доведена до абсурда. В конце концов, она породила такое дикое явление, как харассмент.

Итак, понятие «нетолерантность» может иметь положительную коннотацию. Нетолерантный — активный, занимающий позицию, имеющий выраженную идентичность, убежденность, пассионарность. По Лютеру: «На том стою — и не могу иначе».

Толерантный — зачастую терпимый, безразличный, пассивный, не желающий и не способный занимать позицию, непассионарный или субпассионарный. Для того чтобы национальные элиты сохранили свое положение, массы должны быть толерантными. Для того, чтобы мировые элиты сохранили свое положение, государства должны быть толерантными.

В своем предельном развитии нетолерантность ведет к шовинизму, экстремизму и различным формам групповой исключительности — фашизму, нацизму, рассизму и т. п.

Но толерантность в своем предельном развитии ведет к нейтрализму, позиции «радующейся обезьяны», а затем — к политкорректности в своем американском значении.

Само собой разумеется, что эти две сущности — толерантность и нетолерантность — образуют диалектическое единство, то есть взаимообусловлены, взаимосвязаны, взаимопреврашаемы, подразумевают наличие третьей сущности, встающей в управленческую позицию и переводящей 2-противоречие в 3-баланс.

Связь форм мышления и толерантности может быть представлена в виде таблицы.

Примечания.

1 — Лири Т. История будущего. СПб.: Янус, 2000;

2 — Социальная группа, воплощающая данный контур сознания;

3 — В смысле «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное»;

4 — В значении, в котором это слово использовалось в Древнем Риме: дух–покровитель, открывающий путь к высшим проявлениям личности.

Представляет интерес также связь толерантности и пассионарности. Здесь есть необходимость рассмотреть два типа толерантности: «терпимость к чужому» и «терпимость к враждебному». В первом случае «чужое» может косвенно, фактом своего присутствия угрожать идентичности, убеждениям, эстетическим предпочтениям, но не оказывает непосредственного влияния на имущественные или неимущественные интересы личности. Формула нетолерантности в этом случае: «Ну, не люблю я негров». Формула толерантности: «Цвет кожи ничего не говорит о человеке». Во втором случае «чужое» прямо и непосредственно угрожает осознаваемым, значимым, имущественным или неимущественным интересам индивидуума, занимая доминирующую или конкурентную позицию. Формула нетолерантности: «Мигрантов — вон с наших рынков!». Формула толерантности: «Я должен конкурировать с ними в равных условиях». Понятно, что первый тип толерантности является в большей степени декларативным, в то время как второй — деятельностным.

В демократической среде возможно совершенно фантастическое явление, когда человек, формально нетолерантный, оказывается толерантным деятельностно. Как правило, это означает, что мигрантов он боится меньше, чем собственного правительства, «прописавшего» политкорректность и оформившего его законодательно.

Заметим, что толерантность обитает на средних этажах таблицы — в зоне умеренной пассионарности. Ни пассионарии (творцы истории), ни субпассионарии (современный средний класс развитых стран) толерантностью не обладают — первые в силу стремления подчинять себе мир, вторые — вследствие того, что любое изменение гомеостаза (появление чужого) является для них угрозой, едва ли совместимой с жизнью.

Таким образом, воспитание пассионарности можно (и должно) рассматривать в логике снижения пассионарности общества (удаления на общественную периферию нетолерантных личностей с пассионарностью +4, +5, +6).

Весьма сомнительная цель!

В триалектической логике базовым является баланс «равновесие–изменение–спонтанность». Его Представления в других семантических слоях: «безопасность–комфорт–развитие», «мир–война–кризис».

Диалектическое противоречие «толерантность–нетолерантность» ложится в соответствие балансов как равновесие–развитие. Толерантность предполагает игнорирование противоречия с иным, гомеостаз, равновесие, экологию. Нетолерантность предполагает борьбу с чужим, разрешение противоречия через структурные изменения, развитие, эвологию.

Тогда управляющей вершиной, достраивающей противоречие «толерантность–нетолерантность» до баланса, оказывается «свобода» — быть толерантным или не быть им, принимать логику борьбы или логику сосуществования или ту и другую одновременно («здесь воюем, здесь дружим, здесь торгуем, здесь рыбу заворачивали…»). Свобода предполагает произвол как в отношении чужого, так и в отношении собственной идентичности, триалектическое развитие противоречия с выходом в иное понятийное пространство.

Триалектический подход позволяет построить новую классификацию, объединяющую толерантность и пассионарность в одной логике анализа.