Военное положение России

Россия обладает огромной территорией и значительными запасами ресурсов, в том числе энергетических, при низком потенциале использования этих ресурсов и недостаточности их охраны. Положение страны дополнительно осложняет демографическая проблема — нехватка населения для контроля территории и ресурсов (причем численность титульного населения неуклонно снижается).

После распада СССР Россия не имеет союзников. Бывшие державы социалистического лагеря в массе своей враждебны РФ, то же самое относится и к значительной части бывших союзных республик. Попытки найти военное и политическое взаимопонимание с Китаем, Индией и странами ислама пока не вылились в создание сколько–нибудь устойчивого военно–политического блока.

Соседи России имеют к ней территориальные и иные претензии. Япония из–за «проблемы северных территорий», Украина в связи с темой «геноцида украинского народа», с Прибалтикой не решен территориальный спор про районы Пыталова, кроме того, угроза создается разговорами об оккупации, Грузия после Осетинского конфликта стала явным врагом России. Таким образом, существуют вполне легитимные поводы для того, чтобы предъявить России неприемлемые требования и после их отклонения начать войну.

Следовательно, стране необходимо быть готовой к последовательному или даже одновременному ведению внутренней войны («чеченского типа»), одной локальной войны (вероятнее всего — на Дальнем Востоке) и одной большой войны — с США и/или НАТО.

Из этой концепции трех войн и следует исходить при стратегическом планировании.

Геополитическое положение России подразумевает возможность возникновения трех сухопутных театров военных действий — Европейского (западные границы России), Тихоокеанского (российский Дальний Восток) Южного (южная граница России, Кавказ). В еще более сложном положении оказывается флот, которому необходимо распределить свои силы между Тихим океаном, Полярными морями, Северной Атлантикой, Балтийским морем, Черным и Средиземным морями, Каспийским морем, причем маневр силами между океанами в мирное время затруднен, а в военное — практически невозможен. Поэтому если сухопутные силы и авиация имеют в своем распоряжении стратегию действия по внутренним операционным линиям («Маятник»), то флот такой возможности лишен и должен быть сильным на каждом из своих потенциальных ТВД.

Мы сталкиваемся с целой системой военных угроз.

1. Со стороны США. Обоснованием таких действий может быть:

• Необходимость захвата углеводородных запасов РФ как средства обеспечения американской валюты (по иракскому механизму)

• Потребность в сравнительно масштабной войне для стимулирования экономического развития (по механизму, использованному Ф. Рузвельтом)

• Желание «добить» некогда опасного конкурента, обладающего ядерным оружием и являющегося потенциальным центром кристаллизации всех антиамериканских сил в мире

2. Со стороны Европейского союза (прежде всего Германии и Польши). Обоснованием такой войны может быть:

• Необходимость поставить под свой контроль углеводородные ресурсы, потеря которых окажется критичной для европейской экономики

• Реванш за Вторую Мировую войну и социалистическую оккупацию

• Распространенные на Западе антирусские настроения (Империя зла)

3. Со стороны Японии. Обоснованием такой войны является отсутствие мирного договора между РФ и Японией, проблема «северных территорий», нарушение Советским Союзом договора о ненападении с Японией в августе 1945 года. Реальная цель войны — снижение пассионарного «выплеска» в Японии, изменение в свою пользу баланса сил в западном секторе Тихого океана.

4. Россия может быть втянута в политическую и военную борьбу на своих южных границах (Кавказ, Закавказье, Поволжье). В частности, к вмешательству России может привести развитие центробежных тенденций в Грузии, Молдавии, а в перспективе — и на Украине.

Не подлежит сомнению, что наши потенциальные противники также находятся в сложном положении, но для России ситуация обостряется тем, что страна не только очень велика, но и тяготеет к полистратегичности с расхождением операционных линий. Проще говоря, всегда есть вероятность, что Дальний Восток вовлечен в войну одного типа, Южный федеральный округ — другого, а европейский центр страны — третьего.

Вонно–промышленный комплекс: индустриальные военные технологии

В сложившихся условиях для России возможна лишь одна стратегическая концепция: стратегия неприемлемого ущерба. При борьбе с сильным противником (Соединенные Штаты, Европейский Союз, Япония, Китай) Россия должна не столько пытаться провести в жизнь какие–то собственные замыслы, сколько эффективно препятствовать замыслам неприятеля. Такую стратегию можно было бы назвать оборонительной, но в действительности в условиях войны будущего никакая оборона слабейшего против сильнейшего не будет возможна — Садам Хусейн это ясно продемонстрировал. Следовательно, необходимо иметь возможность немедленно перенести войну на территорию врага. Это могут сделать (в порядке понижения вероятности) ракетные войска, аналитико–террористические группы, флот, авиация, армия.

В сложившейся ситуации России следует отказаться от обязательства не применять ядерное оружие первой. Напротив, следует внушить мировому сообществу, что Россия готова к его контролируемому и ограниченному использованию. «Ядерный меч» в настоящее время более актуален, нежели «ядерный щит».

Другой вопрос, что российское ядерное оружие нуждается в модернизации и апгрейде — как в сторону повышения разнообразия: нейтронные, электромагнитные боеприпасы, сверхмалые боеприпасы, так и в сторону увеличения психологического воздействия. Возможно, правильным решением в создавшейся ситуации является формула «самый малый маленький заряд» (чтобы иметь возможность его реального военного применения) и «самый большой большой заряд» (чтобы повысить психологическое воздействие на руководство противника и его население).

Сегодня мы отстаем от США по средствам доставки ядерных зарядов. Качество наших ракет остается достаточно высоким, несмотря на все трудности с «Булавой», но мы поздно перешли к ракетам с головками индивидуального наведения. В настоящее время противник имеет решающее количественное превосходство. Вряд ли это превосходство можно свести на нет, но его следует всемерно уменьшать. Для этого необходимо развернуть аэрокосмический комплекс — носитель ядерного оружия (речь идет о гиперзвуковом самолете с динамической высотой полета несколько десятков километров) и развернуть массовое производство подводных ракетоносцев. В свое время Советский Союз вводил ежегодно до 12 ПЛАРБ, и даже в предкризисные времена корабли проекта 667 БДРМ вводились в строй ежегодно. Сейчас мы никак не можем достроить «Юрия Долгорукого». Если этот проект настолько несоизмеримо сложнее, то может быть, стоило ограничить себя репликой 6б 7-Го проекта.

Кроме ПЛАРБ России необходимы подводные лодки — носители крылатых ракет, противолодочные лодки, атомные ракетные крейсера, эсминцы, корветы. Руководство мечтает об авианосцах, хотя именно они в сложившихся условиях представляют собой роскошь, без которой можно было бы попробовать обойтись.

Не меньшие, а на самом деле большие проблемы сложились в авиации. Сухопутные силы также нуждаются в апгрейде (по крайней мере, для некоторых типов войн). Все это создает огромную нагрузку на российский военно–промышленный комплекс, который только–только начал оживать после коллапса 1990?х годов. Экономический кризис и падение цен на нефть дополнительно усложняют ситуацию.

Здесь уже «дорог хороший совет». Ясно, что идти традиционным советским путем нельзя. На это ни ресурсов, ни времени.

Выход, на мой взгляд, лежит в слиянии ВПК и гражданского промышленного производства в интегрирований машиностроительный комплекс, построенный с применением последних достижений, то есть на основе безлюдных технологий. Практически, можно экономить время, деньги и кадры на следующих факторах:

• На человеческом капитале — максимальной автоматизацией производства, переходом к современному машиностроению, современным станкам, современным методам управления производством

• На управлении — интеграцией различных структур в единую, оптимизированную

• На логистических издержках — движением в сторону «бездорожной экономики», интеграции современной микрометаллургии, химической промышленности, энергетики, машиностроения в единые комплексы

• На продукции — предельно широко используя принцип «двойного назначения» везде, где это можно, и унификации военного и гражданского производства во всех остальных случаях (единые корпуса для военных кораблей и гражданских судов соответствующего класса, единые реакторные установки, унифицированное навигационное, радиоэлектронное оборудование и т. д.)

Речь идет, по сути, об объединении ряда ранее разрозненных производств в единый комплекс — технологический макропакет «современное машиностроение», представляющий собой предельное развитие в стране технологий индустриальной фазы развития. Элементы такого комплекса можно поискать в Японии (в частности, в концерне «Мицубиси») и, как ни странно, в Финляндии.

Когнитивный оборонный комплекс: постиндустриальные военные технологии

К постиндустриальным технологиям относятся гуманитарные и управленческие технологии, удовлетворительно развитые в РФ, информационные технологи, уровень развития которых в сравнении с вероятным противником недостаточен, современные биотехнологии, по которым мы также отстаем, но как раз в военной области — терпимо, нанотехнологии, по которым все находятся приблизительно в одинаковом положении.

На практике речь должна идти об инсталляции сразу двух технологических пакетов: «Социальное управление», включающего в себя «социософт», современные управленческие технологии, образовательные технологии, коммуникативные технологии, когнитивные технологии, и «Технологический мейнстрим», представляющий собой сумму информационных технологий, биотехнологий, нанотехнологий и технологий природопользования.

В настоящее время такие пакеты разворачиваются в США, Японии, странах Европейского союза. Разворачиваются они и в России.

Для РФ наиболее перспективно внедрение в армии технологического пакета «Социальное управление», в том числе его военных субпакетов, как, например, технология промышленного создания АТ-групп с заданными антропохарактеристиками. Перспективно также беззастенчивое использование «чужих» информационных технологий и биотехнологий (благо, они контролируются недостаточно) и прорывное развитие нанотехнологического пакета.

Если магистральным направлением развития биотехнологий является генетическое преобразование человека, создание искусственных эко — и социосистем, то стратегическим ориентиром нанотехнологий является воздействие на квантовомеханическую «ткань» Вселенной, что подразумевает, в частности, управление вероятностями.

Будем называть «нанопакетом» системную совокупность технологий, опирающихся на использование квантовомеханических эффектов. В этом смысле «нанопакет» есть прямая сумма информационного пакета «Квантовая механика» и обычных индустриальных технологий[332] — металлургических, химических, электротехнических и электронных, машиностроительных и т. п. Следовательно, магистральный путь развития нанотехнологий — это все более полное воплощение в материалах, механизмах и устройствах квантовых эффектов. Можно сделать и более сильное утверждение: любой квантовомеханический эффект, сколь бы странным и экзотичным он ни был, рано или поздно будет воплощен в одной из нанотехнологий.

Нанотехнологии переводят квантовые процессы на макроскопический уровень, что формально противоречит принципу соответствия.

Базовой технологией пакета является «атомный манипулятор», который представляет собой зондовый микроскоп плюс технология измерения нанообъектов (то есть тот же зондовый микроскоп вместе с накопленными метрологическими техниками). В этом смысле можно сказать, что атомный манипулятор — это ускоритель частиц, фокусировка и управление потоком которых осуществляется с очень высокой точностью.

С другой стороны, основой нанотехнологий является мезоскопическая физика, которая с приемлемой точностью описывает квантовые среды (среды, для которых существенна квантовая когерентность). Теория квантовых сред породила ряд технологий синтеза наноматериалов (плазменный синтез, взрыв проводников, молекулярное и ионное наслаивание, восстановление тонких пленок).

В настоящее время атомарно–силовой микроскоп используется в микролитографии, что позволило перейти к созданию микросхем сверхвысокой интегрированности и возникновению наноэлектроники. По всей видимости, однако, магистральным направлением в этой области будет упорядочивание комбинаций квантовых точек/антиточек — нанотранзиторов. Такая технология породит также наносенсоры, а в сочетании со спинтроникой позволит перейти на очередную ступень микроминиатюризации электронных устройств — фемтоэлектронику, которая вытеснит современный нанотехнологический подход.

Развитие субпакетов «Наноматериалы» и «Механотроника» (наноконструирование, наноустройства, нано — и микророботы) будет происходить так же, как и в инерционном сценарии. И наноустройства, и наноматериалы будут широко использоваться в медицине, что приведет к широкому использованию термина «Наномедицина».

В дальнейшем неизбежно создание наноструктур, постоянно существующих в человеческом организме и выполняющих работу по его «ремонту», «отладке» и «настройке без вмешательства сознания. Можно рассматривать эти структуры в языке техники — как «медицинских нанороботов», или в языке биологии — как искусано созданных симбиотов.

Важным применением наноматериалов станет создание тепловыделяющих элементов с решеткой, регулярной на наноуровне (нанотвэлы и нанореакторы).

«Пропущенная» технология универсального манипулирования атомными частицами приведет к быстрому развитию супрамолекулярной химии и в конечном счете к возникновению механохимии. Заметим здесь, что такая технология приведет к резкому ускорению биотехнологических манипуляций с ДНК и соответствующему росту возможностей технологического пакета «Биотехнологии».

Принципиально новые результаты возможны при расширении нанотехнологического пакета до технологизации тех возможностей, которые заключены в квантовомеханических парадоксах Зенона и Эйнштейна — Подольского — Розена. На этом пути уже проведены первые успешные практические опыты в области квантовой криптографии и первые эксперименты в области квантовой телепортации. Можно предположить, что именно технологизация квантовомеханических представлений о спутанных состояниях является «главным вариантом» развития нанотехнологического пакета. Такие исследования могут сначала привести к возникновению квантового компьютера со сверхвысоким быстродействием и технологии управления вероятностями, а затем — открыть возможности для нового прогресса в области силовых машин, двигателестроения, энергетики. На пути технологизации квантовых парадоксов возможны и другие стратегически значимые результаты, обсуждение которых в настоящее время преждевременно.