Модульность разума

Модульность разума

Философы склонны заниматься когнитивными феноменами высшего уровня — практическими рассуждениями, лингвистическим толкованием и осознанным чувственным опытом. Напротив, психологи и специалисты в области науки о мышлении и познании склонны придавать большее значение решению когнитивных задач более низкого уровня — например, выявлению контуров в рисунке образов, попадающих на сетчатку глаза, или членению воспринимаемого ухом речевого потока на отдельные слова. Ясно, что разум легко справляется с задачами обоих типов, и у философа, занимающегося наукой о мышлении, закономерно возникает вопрос: как соотносятся между собой задачи этих двух типов? Существует ли единый когнитивный механизм, выполняющий все эти задачи? Есть ли разница между задачами низшего и высшего уровня, и если есть, является ли эта разница качественной или чисто количественной?

В истории психологии часто бывали периоды, когда большой популярностью пользовалась идея о том, что в основе всех процессов мышления и познания лежит единый механизм. Например, назаре психологии, в восемнадцатом веке, философы, известные как британские эмпирики, предложили ассоциативную схему строения разума, согласно которой все мышление основано на ассоциациях между идеями. Психология, основанная на учении о стимуле и реакции и легшая в основу бихевиоризма, является вполне узнаваемой преемницей этого взгляда. Ее влиянием, по мнению некоторых философов, объясняется также рост популярности использования искусственных нейронных сетей. Одним из самых значимых вкладов Фодора в построение того, что иногда называют архитектурой мышления, является идея о том, что такой монолитный взгляд на мышление является в корне ошибочным.

В характерной для него провокационной манере Фодор представляет свой основной тезис в «Модульности разума», где защищает тот род любительской психологии, поборником которого был френолог Франц Йозеф Галль. Несмотря на то что Фодор, естественно, не предлагает полностью реабилитировать дискредитированную идею Галля о возможности судить о преступных наклонностях человека и определяющих чертах характера личности по форме черепа, он все же утверждает, что Галль был в основном прав, полагая, что разум строится на основе полуавтономных когнитивных способностей. Галль ошибался, решив, что эти когнитивные способности имеют четкую локализацию в головном мозгу, но, по мнению Фодора, был абсолютно прав, считая, что каждая такая способность нацелена на решение специфических когнитивных задач.

Факультативная психология Галля, утверждает Фодор, является альтернативой не только монолитной концепции архитектуры мышления, которую мы обнаруживаем в бихевиоризме, основанном на учении о стимуле и реакции, но является также альтернативой так называемой горизонтальной факультативной психологии, взгляды которой разделяют многие современные психологи и ученые, занимающиеся теорией мышления и познания. Несмотря на то что эти ученые не говорят в целом о когнитивных способностях, они часто утверждают, например, что изучают отдельно память или внимание. При этом молчаливо допускают, что в каждом из этих случаев изучают различные когнитивные механизмы, причем изучают своими частными методами. И это не просто следствие дисциплинарной специализации, приводящей к тому, что экспериментальное изучение памяти развивается независимо от экспериментального изучения внимания. Ключевая предпосылка заключается в том, что память и внимание суть различные когнитивные механизмы, выполняющие различные когнитивные задачи. В первом случае задача (в широком смысле) заключается в удержании и воспроизведении информации, в то время как во втором случае задача заключается в выделении наиболее значимого материала из совокупности воспринятой информации. Такое применение горизонтальной факультативной психологии приводит к тому, — считает Фодор, — что эти способности представляются обобщенными доменами. Не существует никаких границ для информации, которую можно запомнить, как не существует никаких границ для информации, на которую можно обратить внимание. Способности к запоминанию и вниманию пересекаются в таком когнитивном домене.

Величайшим открытием Галля Фодор считает утверждение о существовании вертикально ориентированных когнитивных способностей. Это домен-специфические когнитивные системы, которые выполняют обработку фиксированных и ограниченных порций информации определенного рода. Более того, эти системы являются информационно капсулированными. Это не значит, что они заняты обработкой информации исключительно какогото одного типа. Просто для выполнения задачи им вполне достаточно небольшого объема характерной для данной задачи информации. Такие вертикально ориентированные способности Фодор называет когнитивными модулями.

Опираясь на эту идею, Фодор проводит общее разграничение между модульными и немодульными когнитивными процессами. Это, по сути, разграничение между когнитивными процессами высокого уровня, не стесненными узкими рамками, и когнитивными процессами, которые призваны быстро решать определенные узкие проблемы. Если конкретизировать, то следует полагать, что модульные процессы характеризуются некоторыми из перечисленных ниже четырех признаков (если не всеми).

1 .Доменная специфичность. Модули являются высокоспециализированными механизмами с относительно четко очерченной функциональной спецификацией и областью применения.

   2. Информационная инкапсуляция. Модульная обработка информации нечувствительна к мозговым процессам за пределами данного модуля. Модульная система не может быть «пропитана» фоновыми знаниями и ожиданиями.

   3. Принудительное приложение. Когнитивные модули автоматически отвечают на стимулы соответствующего вида, то есть в них отсутствует механизм контроля за исполнением. Есть данные о том, что модульными являются определенные виды обработки зрительной информации, поэтому мы бываем не способны отличить зрительную иллюзию от истинного зрительного восприятия, даже если знаем, что это иллюзия.

   4. Быстрота. Модульная обработка преобразует вход (например, влияя на интенсивность величин, воспринимаемых фоторецепторами сетчатки) в выход (например, конструируя трехмерные объекты) достаточно быстро для того, чтобы полученные данные можно было использовать для текущего контроля тех или иных действий.

В дополнение к этим «каноническим» характеристикам модульных процессов Фодор обращает внимание на два другие признака, которые иногда присущи модульным процессам.

   5. Фиксированная нейронная архитектура. Иногда удается выявить определенные участки головного мозга, выполняющие обработку информации особого вида.

   6. Специфические формы «отказов». Модульные процессы могут совершенно определенным образом не справляться с обработкой информации. Эти патологические случаи могут пролить свет на характер и принципы обработки информации.

Причина, по которой Фодор добавляет эти две последние характеристики, заключается в том, что он рассматривает когнитивные модули как функциональные, а не физиологические единицы. Функция когнитивного модуля — решать индивидуальные и четко очерченные доменспецифические задачи. Но совершенно не обязательно, чтобы модуль, как топографическая карта к местности, был привязан к определенному участку головного мозга. Хотя отдельные модули и можно локализовать, для остальных пока что не существует свидетельств такой картографической привязки. Определенно можно сказать, что нет никаких внутренних противоречий в представлении о том, что информационные процессы, происходящие в когнитивных модулях, могут быть распределены по анатомически определенным зонам мозга.

Когнитивные модули образуют первый слой (или уровень) обработки когнитивной информации. Фодор рассматривает несколько механизмов, которые он считает потенциальными когнитивными модулями:

«Что касается зрения, кандидатами можно считать механизмы восприятия цвета, анализа формы и анализа трехмерных пространственных отношений. Кроме того, кандидатами могут быть узконаправленные и специфические в отношении решаемых задач системы «высокого уровня», отвечающие за зрительный контроль движений или за распознавание лиц представителей своего биологического вида. В отношении слухового восприятия кандидатами можно считать вычислительные системы, применяющие грамматические описания к стереотипным высказываниям, или системы, выявляющие мелодическую или ритмическую структуру акустических волн, или же системы, ведущие к распознаванию голосов представителей своего биологического вида» («Модульность разума»; 47).

Некоторые из этих кандидатов-модулей очень близки к сенсорной периферии. В таких случаях информация, поступающая на вход того или иного органа чувств, подвергается весьма незначительной обработке перед поступлением на вход модуля. Так, во всяком случае, обстоит дело при обработке цветового восприятия. Другие системы отличаются большей удаленностью модулей. В качестве примера можно привести систему распознавания лиц. Более того, на вход некоторых когнитивных модулей может поступать информация от других модулей. Вероятно, что информация о ритмической структуре звуковой волны очень важна для идентификации голоса представителя своего биологического вида.

Не все когнитивные процессы выполняются модульными механизмами. Фодор подчеркивает, что должны существовать такие психологические процессы, которые происходят на «территории» общей для множества когнитивных доменов. Особо он подчеркивает разницу между выводами когнитивных систем и тем, в чем убежден сам организм. Представительства, которые мы обрабатываем с помощью когнитивных модулей, очень сильно отличаются от пропозициональных отношений, подробно рассмотренных в предыдущем разделе. Мы не в состоянии идентифицировать убеждения и другие пропозициональные отношения с помощью выходов когнитивных модулей. Само устройство когнитивных модулей, которое делает их мощными вычислительными средствами за счет скорости обработки информации и информационной инкапсуляции, означает, что модули непригодны для полноценного восприятия реальной структуры окружающего мира — наружность может быть обманчива! Как пишет Фодор:

«Такие представительства требуют коррекции со стороны фоновых знаний (например, с помощью привлечения хранящейся в памяти информации) и со стороны результатов, полученных одновременно со входов других доменов. Назовем процесс появления таких корригированных представительств «фиксацией перцептивных убеждений». В первом приближении мы можем принять, что механизмы, влияющие на этот процесс, работают так: они одновременно рассматривают представительства, поступившие на различные входы, и информацию, хранящуюся в памяти, и уже на основе синтеза этих данных формируют наилучшую (или лучшую из доступных) гипотезу относительно картины окружающего мира» («Модульность разума»; 102).

Фодор тотчас оговаривается, что такие системы не могут быть ни доменно-обобщенными, ни информационно инкапсулированными. Следовательно, должна существовать немодульная обработка информации — или то, что Фодор и многие другие называют центральной обработкой, чтобы не смешивать и не путать ее с модульной обработкой, которая является преимущественно периферической.

Центральная обработка, считает Фодор, обладает двумя отличительными признаками. Она куайновская и изотропная. Называя центральную обработку «куайновской» (по имени философа Уилларда Ван Ормана Куайна, известного своим предложением считать знание и его верификацию холистическими феноменами), Фодор имеет в виду, что центральная обработка нацелена на определенные эпистемологические свойства, которые очерчиваются как целое посредством системы пропозиционального отношения. Фодор рассматривает систему убеждений каждого организма как аналог научной теории, по ряду важных параметров. На самом деле это теория организма о мире, и, как таковая, она имеет с научными теориями существенные сходства. Например, систему убеждений оценивают по ее непротиворечивости и связности. Мы не можем знать, насколько точны или хорошо обоснованы индивидуальные убеждения сами по себе, ибо то, как мы оцениваем индивидуальные убеждения, невозможно отделить от того, что мы мыслим по поводу других элементов системы, в которую встроены убеждения. Изотропная природа центральной обработки является следствием ее «куайновского» свойства. Сказать, что центральная обработка является изотропной, — это, по сути, то же самое, что сказать, что она не является информационно инкапсулированной. В принципе любая часть системы убеждений важна для подтверждения других ее частей. Мы не можем разделить систему убеждений внутренними границами и надеяться, что процессы подтверждения происходят только внутри этих границ.

Основное разграничение, которое Фодор проводит в «Модульности разума» между модульной и немодульной обработкой информации, привлекло гораздо больше внимания, чем выводы, сделанные им из этого разграничения. Глава книги, посвященная центральной обработке, называется провокативно: «Первый закон Фодора о несуществовании когнитивных наук». В основном «чем более глобальным (то есть чем более изотропным) является когнитивный процесс, тем меньше он понятен. Очень глобальные процессы, например, рассуждения по аналогии, вообще невозможно понять» («Модульность разума»; 107). В «Модульности разума» это противоречивое и спорное утверждение не подтверждается никакими аргументами. В определенной мере Фодор обосновывает этот тезис не менее спорными утверждениями о состоянии дел в современных науках о мышлении — такими, например, как утверждение о том, что традиционный проект создания искусственного интеллекта и разработки общей модели интеллектуального решения проблем зашел в тупик и что практически прекратились попытки создания машинного интеллекта. Нет ничего удивительного в том, что энтузиасты искусственного интеллекта и науки о мышлении дружно проигнорировали эти полемические выпады. Все же в одной недавней работе Фодор привел и другие аргументы в пользу своего «Первого закона». В следующем разделе мы подробно остановимся на этих аргументах и посмотрим, какое влияние они оказали на проект, который мы обсудили в первом разделе, — проект использования гипотезы о языке мышления для обоснования психологии здравого смысла.