Эвтаназия

Эвтаназия

Различение между личностями и существами, не являющимися личностями, имеет важное значение при рассмотрении взгляда, согласно которому человеческая жизнь является священной. Личности — это те люди и животные, которые обладают способностью проецировать свои желания и устремления в будущее и заинтересованы в продлении своего существования; личности — это существа, в какой-то степени сознающие ценность своей жизни. Не-личности, — как люди, так и животные, — это существа, наделенные сознанием, но их ментальные способности ограничены рамками «здесь и сейчас», в случае если им вообще доступна эта способность. Некоторые чувствующие существа способны испытывать только удовольствие или боль и воспринимать то, что с ними происходит, лишь на уровне ощущения того, что данный конкретный стимул им причиняет. Есть очень простые, чисто сенсорные существа, неспособные даже отодвинуться от источника боли. Эти создания не осознают своего существования и поэтому не способны ценить свою жизнь. Тем не менее причинять этим индивидам боль или заставлять их страдать — аморально, особенно когда эти страдания причиняются без цели достичь некого большего блага. В случаях, когда мы имеем дело с безнадежно больным новорожденным, из которого никогда не разовьется личность и чья короткая жизнь будет поистине ужасной, Сингер считает, что с этической точки зрения наилучшим выходом было бы безболезненное умерщвление. Конечно, при условии, что родители готовы принять такое решение по совету и с согласия лечащего врача. Понятно, что это будет действие более гуманное, чем оставление ребенка с несовместимым с жизнью изъяном, когда доверяются естественному ходу вещей. Его смерть будет сопровождаться чрезмерными и ненужными страданиями, которые легко можно предотвратить безболезненной эвтаназией.

Из всех взглядов Сингера именно его аргументы в пользу эвтаназии детей-инвалидов вызвали самые ожесточенные протесты. К несчастью, критика, исходившая по большей части от активистов движения за права инвалидов, била мимо цели. Сингер отнюдь не имел в виду, что детейинвалидов надо выделять особо и относить к тем, кого допустимо безболезненно убивать, — как мы уже видели, безболезненное умерщвление всех не-личностей может и даже должно быть оправдано, если того требуют обстоятельства. Этическая необходимость, диктующая предотвращение ненужных страданий, оправдывает эвтаназию во многих случаях — у взрослых больных с массивными поражениями головного мозга, у неизлечимых больных, желающих умереть, а также у безнадежных детей-инвалидов. Критика, которую защитники прав инвалидов обрушили на Сингера за то, что он якобы ратует за убийство инвалидов, очевидно ошибочна, ибо утилитаризм предпочтений считает изначально неверным умерщвление тех, кто способен выразить желание жить. Сингер, как представитель утилитаризма предпочтений, в отличие от утилитаристов гедонистического толка учитывает в моральных расчетах не только удовольствие и боль, но и удовлетворение предпочтений. Если индивид предпочитает продолжить свое существование (со всеми прочими предпочтениями, которые могут быть удовлетворены по ходу дальнейшего существования), то было бы неправильно — с учетом всех привходящих обстоятельств — безболезненно убивать такого индивида. Если родители взрослых инвалидов и их лечащие врачи определили, — до того как у инвалидов появились какие-то предпочтения, — что их жизнь не стоит того, чтобы жить, то их смерть до того, как они сделались личностями, можно оправдать и обосновать. Но такое решение должно зависеть от рассмотрения сопутствующих последствий, а также от тех перспектив, какие ожидают в будущем новорожденного и его семью.

Представьте себе, что у вас родилась дочка с тяжелым расщеплением позвоночника. Проведя исследование во время беременности, врач сказал вам, что у вашего ребенка дефект нервной трубки, но никто точно не знает, насколько тяжела будет инвалидность, так как дети с умеренно выраженной патологией такого рода вырастают и ведут осмысленную и относительно счастливую жизнь. Услышав это, вы и ваша жена решаете сохранить беременность. К несчастью, после родов выясняется, что расщепление позвоночника достигает его шейного отдела, а это означает, что ваш ребенок будет страдать параличом всей части туловища ниже пояса, паралич поразит также пищеварительный тракт и мышцы передней брюшной стенки, ребенок не сможет контролировать функцию кишечника и мочевого пузыря. Мало того, ребенок страдает гидроцефалией (водянкой головного мозга), вызванной внутричерепным застоем спинномозговой жидкости, и она уже привела к повреждению ткани мозга, поэтому малышке требуется выполнить операцию по наложению мозгового обходного шунта для удаления избытка жидкости. Состояние вашего ребенка настолько тяжело, что вероятность того, что в будущем он сможет вести осмысленную самостоятельную жизнь, ничтожна. Кроме того, ребенку придется делать многочисленные операции, а следовательно, значительную часть жизни он проведет в страданиях. Вам предстоит решить, дадите ли вы согласие на наложение мозгового шунта.

Размышляя над решением, вы слышите доносящийся из соседней палаты детский плач. Вы проходите по коридору, улыбаетесь молодой маме и слышите обрывки разговоров ее родственников. Они горько сетуют на то, что у здорового во всех иных отношениях ребенка обнаружился порок сердца и он умрет через несколько дней, если не удастся отыскать подходящее для пересадки сердце. Далее вы узнаете, что сердце вашего ребенка совместимо с организмом этого ребенка и пересадка сердца даст ему возможность в будущем вести полнокровную здоровую жизнь. Тщательно все взвесив, вы решаете отказаться от наложения шунта вашему ребенку и просите пересадить его сердце неожиданному реципиенту, тем самым обрекая на смерть свою новорожденную дочку.

Сингер ни в коем случае не подвергает сомнению то, что такие решения очень болезненны для родителей, родственников, врачей и других медицинских работников, принимающих подобные решения. Но Сингер оспаривает мнение о том, что сохранение человеческой жизни является благом независимо от того, какой ценой оно достигается. Он считает, что с этической точки зрения качество жизни важнее, чем часто ни на чем не основанное убеждение в абсолютной святости человеческой жизни. Приверженность доктрине о святости человеческой жизни причиняла и будет причинять ненужные страдания. Сталкиваясь с перспективой пожизненного пребывания испытывающего мучения больного на аппаратах искусственного поддержания жизни или с перспективой поддержания жизни у человека, не сознающего самого себя, не узнающего даже членов семьи и сиделок, близкие таких больных и медицинский персонал, утверждает Сингер, должны иметь право принять решение о прекращении их жизни. Допустимость умерщвления некоторых людей при тщательном контроле за правомерностью такого действия становится еще более очевидной, если такая смерть способна помочь улучшить качество жизни кому-то другому.