7. Врачевание (здоровье и болезнь)

Платон упорно и много раз трактует справедливость как физическое здоровье и несправедливость как физическую болезнь (R. Р. IV 444 с - 445 b). Тут же у него постоянные ассоциации с врачебным делом, с поварским искусством, с косметикой и пр. (ср. Gorg. 464 а - 465 е).

Прямо говорится "лечить душу" (Crat. 440 cd), дурной человек, связанный с такими же дурными людьми, "неисцелим" (Legg. V 728 с). Дурные люди могут исцеляться от совершаемого ими зла (731 cd). Воспитание добрых граждан есть то же, что и гимнастическая муштра и тренировка для спортсменов (VIII 830 а). Государство различает исцелимых и неисцелимых преступников и принимает каждый раз для этого соответствующие меры (IX 862 с, е). А. де Мариньяк{76} правильно напоминает, что три диалога: "Хармид", "Лахет" и "Лисий" мыслятся на фоне палестры или гимнасия. В "Евтифроне" (2 а) прямо говорится о частом посещении Сократом Ликея. После знаменитого пира у Агафона Сократ опять-таки отправляется прямо в Ликей и только к вечеру идет домой отдыхать (Conv. 223 d). В этом же Ликее Сократ дискутирует с софистами Евтидемом и Дионисидором (Euthyd. 271а).

Возражающий Сократу Кебет говорит о воплощении души в тело как о начале ее болезненного существования (Phaed. 95 d). Партийные распри в государстве приводят его в болезненное состояние, наподобие больного тела (R. Р. VIII 556 е). Не что иное, как особого рода заболевание приводит государство к гибели, а именно к олигархии, демократии и тирании (563 е), и эта болезнь рассматривается у Платона специально (564 а-с). Закон для души граждан - то же, что здоровье для тела (Gorg. 503 е - 505 с). Защищая винопитие как известный метод психологического испытания людей, Платон вспоминает больницы и гимнастические упражнения (Legg. I 646 b-е). Винопитие и вообще призывается на службу государству (650 b). Младенцы и больные требуют сладких лекарств; и чтобы приучить их к правильному лечению, надо вредные лекарства подносить в горьком виде, а это и должно быть примером для законодателя (II 659 е - 660 а; ср. III 687 с). Врачевание - для тела, а красноречие - для души (Alcib. I 133 с; Phaedr. 270 bc). Тело нужно лечить не столько физически, сколько психически и духовно, путем, как говорит Сократ, особого рода "приговоров" (Charm. 155 е - 157 с, 175 е - 176 b; R. Р. X 604 cd, в противоположность неправильным внушениям II 364 bс, IV 426 b).

В подземном мире от страданий избавляет прощение преступников пострадавшими от них людьми (Phaed. 114 b). Пение очаровывает рассерженных (Phaedr. 267 cd).

Душа, по Платону, бессмертна, движется сама от себя и движет все другое. Тем не менее, когда Платон начинает рассуждать о душе, у него неизбежно возникают чисто телесные ассоциации и вполне физическая терминология. Высокая душа укрощает самое себя и становится здоровой и прекрасной, наподобие тела, от которого она так отлична (R. Р. IX 591 b). Болезнь души вполне аналогична болезням тела (X 609 с - 610 с). Добродетели души возникают в результате привычки и упражнения, наподобие тела и весьма близко от него (VII 518 d). Душа, которая находится в слишком большой зависимости от тела и чувственных ощущений, "сбивается с пути, блуждает, испытывает замешательство и головокружение, точно пьяная" (Phaed. 79 с). Душа может хромать так же, как хромает и тело (R. Р. VIII 535 d). Вечное и непрерывное становление вещей Платон иной раз не прочь связать с головокружением у людей, создававших имена вещей (Crat. 411b):

"Самые древние люди, присваивавшие имена, как и теперь большинство мудрецов, от непрерывного вращения головой в поисках объяснений вещам всегда испытывали головокружение, и поэтому им казалось, что вещи вращаются и несутся в каком-то вихре. Такого рода изобретатели имен, "словно попав в какой-то водоворот, мечутся там и увлекают нас за собою" (439 с).

Скупец не тратит денег, "боясь пробудить страсть расточительности" (R. Р. VIII 555 а). Тот же глагол "пробуждать" (egeirein) Платон употребляет и для характеристики мудрого человека, который перед сном питается высокими мыслями, "пробуждая" их в себе (IX 571 d). Душа загрязняется телом (VI 511 b); она подобна телу, брошенному в море, когда одни части его сломались, другие стерлись, испортились от волн с прирастанием от частей других тел из раковин, морских мхов и кремней, так что такая душа становится похожа на звериную (X 611 de). Когда чистая душа возвышается над чувственностью, она уходит в подобное ей невидимое место, "божественное, бессмертное, разумное" (Phaed. 80 е - 81 а), "украшаясь свойственными ей украшениями", то есть высшими добродетелями (114 de). Когда же эта душа отправляется в Аид, она совершает свое "омовение" (115 а).