3. Государь

Перейдем теперь к содержанию книги. Что в ней самое важное? На что нужно в первую очередь обращать внимание?

А. Начнем с ее структуры-. Макиавелли никак ее не обозначает, но при внимательном чтении она бросается в глаза.

Первая часть, главы 1 — 11, посвящена типам государств, и особенно новым государствам. Вторая (главы 12–14) посвящена военному делу, тому, что Макиавелли называет «оружием» (агта). В третьей части речь идет о качествах правителя и даются соответствующие практические рекомендации. Наконец, четвертая часть (главы 25–26) подводит мировоззренческий и практический итог книги, возвращаясь при этом к ее первым, вводным главам.

Б. Теперь поговорим более подробно о революционности «Государя».

Что отбрасывает и переворачивает ее автор?

Во — первых, сам жанр «Государя» — это ироническая инверсия популярного ренессансного жанра «Зерцало Принца» (инструкция наследнику престола, в которой ему предписывается быть скромным, справедливым, великодушным, благочестивым и так далее, а также даются соответствующие образцы). Макиавелли дает совсем другие инструкции: о том, что государь «должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности»[3]; «по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла»[4].

Макиавелли активно пользуется понятием virtu, которое в Средние века обозначало «добродетель», в частности христианскую добродетель, основанную на самоумалении. Но наш автор понимает его совсем по — другому — способности к жестокой, целеустремленной политике, не заботящейся о спасении души. И здесь имеет место переворачивание. Поэтому по — русски лучше переводить virtu, как «доблесть» — к «добру» (Вопит.) она имеет мало отношения.

Чтобы понять революционность книги, важно понять, чего Макиавелли в ней не делает.

Так, он отказывается от употребления юридического языка (который в его время был обязателен для политической науки). Одновременно в этике Макиавелли отказывается от понятия справедливости (обязательного в схоластическом учении об обществе). В начале главы 12 Макиавелли дает чеканную формулировку:

Основой же власти во всех государствах — как унаследованных, так и смешанных и новых — служат хорошие законы и хорошее войско. Но хороших законов не бывает там, где нет хорошего войска, и наоборот, где есть хорошее войско, там хороши и законы, поэтому, минуя законы, я перехожу прямо к войску[5].

Макиавелли отказывается и от подробного обсуждения типов режимов, в их аристотелевской классификации (монархия — аристократия — демократия). Он делит государства на республики и княжества (принципаты), но главное значение придает другому делению: на новые и старые государства. По сравнению со Средневековьем, мир очень упрощается. Но в то же время он становится непредсказуемым.

В. Основная мысль трактата Макиавелли — это новизна. (Мы помним, что на заре Нового времени, когда Макиавелли пишет свою книгу, идет открытие гигантских пространств в окружающем Европу Океане, в искусстве и в политике идет активное освоение пространства, дали.)

Автор «Государя» уделяет особое внимание — новым или «смешанным» княжествам. Его книга — своеобразная инструкция по ситуациям разрыва традиций. Заметьте, что новизна имеет и временной, и пространственный моменты: открываются новые земли, и в то же время в прошлое уходит эпоха, а начинается нечто беспрецедентное.

Макиавелли мало цитирует в своем трактате стихов, и каждый раз они выражают основные мысли книги. Так, в главе 17 цитируются слова Дидоны из «Энеиды» Вергилия:

Res dura et regni novitas me talia cogunt Moliri, et late fines custode tueri.

(Трудные обстоятельства и новизна моего царства заставляют меня предпринимать все это и широко ограждать свои пределы сторожевыми силами[6].)

Ощущение непрочности мира и настороженности власти сочетается с радостью открытия и завоевания новых земель.

Призыв к новизне — это всегда еще и результат катастрофы, разрыва. Ведение войны руками наемников (по — нашему, «профессиональной армии»), пишет Макиавелли, довело Италию до позора и рабства[7]. Италия в руинах, на грани разгрома. Из — за внезапности наступивших перемен многие почувствовали силу судьбы и решили, что от них ничего не зависит[8]. Из будущего в прошлое течет разрушительная «река» фортуны. Но половина земных дел («или около того»[9]) зависит все же от самого человека. Этот человек должен быть, выражаясь евангельским языком, новым человеком. Спасти Италию может только «новый государь», il principe nuovo. Он сможет построить «плотины» на пути фортуны[10] и в то же время смело схватывать открываемые ей шансы.

Макиавелли не просто описывает новое пространство и время, но призывает к активному обновлению. В этом, как ни парадоксально, он как раз не слишком оригинален, а следует традиции. Обновление, renovatio — это стандартная «политика» христианского общества. На протяжении Средних веков это общество регулярно переживало обновления, возрождения, возвраты к истокам. Ренессанс и Реформация были последними и самыми мощными из таких движений, но вместо обновления они привели в конце концов к разрушению всей политико — теологической системы.

Любое обновление есть не только авангардный прыжок вперед, но всегда также и возврат к началам (потому что для тех, кто был в начале, наш мир был еще новым, а для нас он обветшал, и чтобы открыть для себя собственную юность, надо вернуться назад, к юности забытых предков). Возврат к основаниям = возврат к новизне, и, значит, переоснование, переоткрытие. Так же и революция — как говорит само слово — начинается как отход назад, который только потом осмысляется как прорыв вперед. Тем самым осуществляется овладение собственной историей, собственным государством. Тебе принадлежит только новое, то, что ты сам открыл. Не случаен поэтому в Ренессансе культ античности, возврат к древним, а в Реформации — возврат к раннему христианству. Собственно, Макиавелли и дал своей книге название — De Principatibus — «О Принципатах», но также и о «принципах», первых началах, основаниях государства. Название «Государь» (II Principe) было дано не им, а издателем.

Понимая политику как искусство основания и закрепления нового, Макиавелли сам закладывает основания современной политики. Он является предшественником конституционализма, доктрины, которая отождествляет государство не с традицией, а с актом его основания, с установлением соответствующих норм и институтов. В конституционализме сегодняшнего дня надо слышать тот ветер вновь открытых пространств и времен, который дует из книги Макиавелли.