III. ЙОГИЧЕСКИЙ ПУТЬ БУДДИЗМА ХИНАЯНЫ

III. ЙОГИЧЕСКИЙ ПУТЬ БУДДИЗМА ХИНАЯНЫ

Описание теоретических основ буддизма может создать впечатление, что учение Будды скорее схематично и склонно к философствованию, нежели практично, но это вовсе не так. Будда был сведущим йогином, испытывающим тягу к созерцательному самоуглублению и наделенным незаурядным даром к этому занятию, и его учение прежде всего предназначалось для того, чтобы показать конкретный выход из лабиринта духовно непросветленного и посему скорбного существования.

Подобно йоге Патанджали, йога Будды включает восемь отдельных элементов или «звеньев» (анга). Поэтому она известна как «благородный восьмеричный путь». Будда также называл ее «надмирским путем» (лока-уттара-магга) [263], поскольку предназначалась она тем, кто целиком отдает себя практике самопреодоления — то есть монахам и монахиням. Будда был убежден, что человек может обрести просветление за семь дней «подвижничества», то есть принятия образа жизни нищенствующего монаха или монахини.

Ниже представлены восемь звеньев пути, которые не следует рассматривать как этапы или ступени некой лестницы:

1. Самма-диттхи (самьяг-дришти) [264], или «правильный взгляд», есть осознание, что обусловленное состояние приходяще, и понимание того, что нет никакого «я».

2. Самма-санкаппа (самьяк-санкальпа), или «правильная решимость», есть решимость отказаться от того, что эфемерно, проявлять благожелательность и не вредить никому.

3. Сама-вача (самьяг-вак), или «правильная речь», есть воздержание

от пустых и клеветнических разговоров.

4. Самма-каманта (самьяк-карманта), или «правильное поведение», состоит главным образом из воздержания от убийства, воровства и неподобающей половой связи.

5. Самма-аджива (самьяг-аджива), или «правильный образ жизни», есть воздержание от обмана, ростовщичества, вероломства и ворожбы в целях собственного пропитания.

6. Самма-ваяма (самьяг-вьяяиа), или «правильное усердие», есть предотвращение будущей не-благой умственной деятельности, преодоление нынешних дурных чувств или мыслей, взращивание будущих благих состояний ума и поддержание нынешней благой психомыслительной активности.

7. Самма-сати (самьяк-смрити), или «правильное памятование», есть выработка осознания психосоматических процессов посредством таких упражнений, как любимая тхеравадой (хинаяной) техника сатипаттханы[265], состоящая из внимательного наблюдения за различными бессознательными действиями наподобие дыхания или телесных движений.

8. Самма-самадхи (самъяк-самадхи) или «правильное сосредоточение», есть практикование определенных методов для погружения в сознание, и преодоления его.

Первые две ступени благородного восьмеричного пути заняты обретением понимания (пання, праджня), следующие три имеют дело с соблюдением обетов или нравственностью (сила, шила), а последние три связаны с сосредоточением (самадхи). Первые пять звеньев можно было бы также озаглавить как общественно-этические установления, тогда как три оставшихся звена носят сугубо йогический характер. В усердии и памятовании или внимательности можно и нужно упражняться целый день, но сосредоточение (самадхи) представляет особую дисциплину, для занятия которой важен ничем не тревожимый покой.

Самадхи — в буддийском смысле напряженной умственной собранности — включает созерцательные стадии, от чувственного отрешения до экстаза, известные как джхана на пали и дхьяна на санскрите. Имеется восемь таких джхан:

1) джхана, сопровождаемая дискурсивным мышлением и ощущением восторженной радости (пити-сукха, прити-сукха)

2) джхана, уже несопровождаемая дискурсивным мышлением, но все еще пронизанная чувством радости;

3) джхана, при которой восприятие радости перешло в тонкое наслаждение покойной осознанности;

4) джхана, при которой прекращены всякого рода эмоции и осталась лишь совершенная осознанность;

5) мистическое постижение «сферы бесконечного пространства» (акаса-ананча-аятана, акаша-ананта-аятана) [266];

6) мистическое постижение «сферы неограниченного сознания» (виння-ананча-аятана, виджняна-ананта-аятана) [267];

7) мистическое постижение «сферы отсутствия чего бы то ни было» (акинчанна-аятана, акиича-нья-аяпгана) [268];

8) мистическое постижение «сферы ни восприятия, ни невосприятия» (нева-санняна-асання-аятана, найва-санджня-асанджня-аятана) [269].

Первые четыре ступени зовутся рупа-джхана, или созерцания с «формами» (рут) или познавательным содержимым, тогда как последние четыре известны как арупа-джхана, или «бесформенные» (арупа), созерцания. За этими восемью ступенями лежит, как утверждает Удана (80), сама ниббана (нирвана):

…царствие, где нет ни земли ни воды, ни огня ни воздуха, ни пространства ни сознания… ни сего мира ни всякого иного, ни солнца ни луны.

Йогическая природа начертанного Буддой пути затем проявляется в использовании таких приемов, как позы (асана) и управление жизненной силой (пранаяма). Специальный палийский термин для жизненной силы (прана) в буддизме — это кая-санкхара, что буквально означает «телесная составляющая». В противоположность индуистским школам йоги буддизм хинаяны не ратует за остановку жизненной силы в виде насильственной задержки дыхания, которая может нанести вред природному телу. Вместо этого требуется следовать мысленно за движением дыхания, что является частным приложением техники памятования (сати, смрити). Данная техника, известная на пали как сати-паттхана, широко распространена в современной тхераваде, наиболее древней из сохранившихся школ традиции хинаяна[270].

Более всего приспособленной к медитации позой является сидячее положение палланка (парьянка), как оно представлено на бесчисленных изваяниях сидящего Будды. Тексты подчеркивают прямое положение тела (уджу-кая), несомненно на основе опыта, который показывает, что таким образом можно существенно улучшить как дыхание, так и концентрацию ума.

Йогин, который пробился через все обманчивые феномены благодаря однонаправленности ума на высшую ступень джханы, вступает в ниббану. Поскольку Будда отрицал представление о непрерывном существовании личности, пребывающей в потоке феноменального бытия, его обвиняли в нигилизме, но против такого обвинения он иногда защищался сам. Когда достигнуто освобождение, больше уже невозможно сказать что-либо внятное о природе освобожденного или просветленного существа — существует ли он либо она или же нет. Свобода — это своего рода парадокс или тайна. Ее следует открыть, а не разговаривать о ней.

Это обстоятельство, однако, не заставило молчать последователей Будды. Веками буддийские монахи, наряду с образованными мирянами, толковали и перетолковывали наследие Будды, пытаясь сделать его доступным для своих современников. Буддийское сообщество породило не только тьму ученых мужей, но и подарило миру много великих йогинов и просветленных подвижников, которые время от времени обновляли духовную основу буддизма. Обновленное ими понятие дхармы Будды часто оказывало влияние далеко за пределами буддизма. Таким образом, буддийские учения существенно повлияли на многие школы индуизма, включая традицию йоги.

Если Будда был обязан своими знаниями тем, кто наставлял его в ранней форме йоги, то Патанджали (придавший йоге ее классический философский облик) в свою очередь был в долгу перед буддизмом махаяны. Долгое историческое взаимодействие между буддизмом и индуизмом достигло своего апогея при распространении культурного течения тантризма, начавшегося в середине первого тысячелетия н. э. Оно породило школы, где нелегко определить, индуистского они либо буддийского толка, что можно ясно видеть на примере культа (маха)сиддхов, представленного в семнадцатой главе. Однако роднит их как раз страстное стремление к личному осуществлению, к йогическому экспериментированию со скрытым потенциалом человеческого тела-ума.