Человек Маркса и человек Достоевского
Человек Маркса и человек Достоевского
Маркс в своей исторической теории рассматривал человека как существо экономическое. Однако успех его теории, несмотря на ее полную беспомощность в предвидении событий, доказывает как раз обратную истину: человек не есть экономическое существо. Марксизм приобрел огромное влияние потому и только потому, что оказался успешной формой выявления и сгущения религиозного чувства под видом научно-политической теории. Ибо человек - существо религиозное.
Не только марксизм, но и позитивизм и, наверное, вся культура 19-го века недооценивали важности религиозного элемента. "Любовь и голод правят миром" - это был один из самых популярных афоризмов. Но любовь и голод мы находим уже в мире животных. Неужели различие между человеком и животными столь незначительно, столь поверхностно, что те самые факторы, которые в мире животных являются важнейшими и определяющими его развитие, определяют развитие и в мире человека?
В рамках моего определения религии и религиозного чувства утверждение, что человек - существо религиозное, становится почти тавтологией. Действительно, в иерархии целей и планов поведения религиозные планы образуют высший уровень. Значит, они определяют наиболее общие и долговременные аспекты поведения. Но этот формальный ответ не слишком убедителен, ибо остается открытым вопрос: до какой степени, сколь интенсивно религиозный уровень влияет на жизнь каждого человека? И как он влияет на историческое развитие общества в целом?
Выраженность религиозного элемента, интенсивность религиозного чувства и роль его в судьбе человека — вещь чрезвычайно индивидуальная и варьируется в широких пределах. Яркие образы людей с сильно — очень сильно — развитым религиозным чувством рисует нам Достоевский. Человек Достоевского — это человек религиозный по преимуществу. Религиозная субстанция - проблемы высшей цели и смысла жизни -пронизывает его насквозь, определяет его мысли и поступки в каждой детали, в каждой мелочи. Человек Достоевского – это человек, у которого религиозный этаж чудовищно разросся и подавил собою все остальные этажи иерархии. У человека Достоевского нет тех "простых и естественных" человеческих чувств, которые привязывают нас к материнскому чреву биологической, природной гармонией; он видит и чувствует через призму высших ценностей. И его инстинкты, сколь ни сильны они, преломляются в той же призме. В сущности, каждое его чувство — религиозное, с присущей ему противоречивостью, ненасытностью, трагизмом. И человек Достоевского остается таковым в любви и ненависти, в добре и зле, в прекрасном и отвратительном. Великая заслуга Достоевского перед мировой культурой состоит в том, что он создал новый тип — если угодно, новый биологический вид — человека: человек религиозный, в его чистом, предельном случае. Этот новый образ, созданный Достоевским, оказал глубокое влияние на культуру 20-го века.
Экономический человек Маркса — это старый добрый человек 19-го века. Не мудрствуя лукаво, он идет на рынок, чтобы обменять один сюртук на двадцать аршин холста. На вложенный им капитал он стремится во что бы то ни стало получить максимальную прибыль и т.д. Он действует исключительно из соображений личной выгоды, из расчета, из стремления к удовлетворению своих потребностей. Это слово является ключевым для понимания его сущности. Человек экономический может быть определен как существо, стремящееся к максимальному удовлетворению своих потребностей. (Не могу удержаться, чтобы не процитировать одну фразу из сочинения Энгельса, которое я уже несколько раз использовал в первой части, а именно, из "Людвига Фейербаха": "...Он (человек) должен иметь общение с внешним миром, средства для удовлетворения своих потребностей: пищу, индивида другого пола, книги, развлечения..."7 Трогательная простота, с которой Энгельс причисляет "индивида другого пола" к средствам удовлетворения потребностей, была бы, наверное, невозможна в наше время.)
Экономический человек - вполне законная абстракция. Его поведение относительно просто и более или менее предсказуемо; он может служить как модельный заменитель человека при решении отдельных частных задач, например, связанных с функционированием рынка, обращением капитала и т.п. Но строить на этой основе всеобщую концепцию человеческой истории, да еще с претензиями на конкретные предсказания (о, безмерная самонадеянность 19-го века!) — это то же самое, как объяснять работу электромотора по аналогии с паровой машиной, не имея представления об электрическом токе и магнитном поле.
Человек Достоевского и человек Маркса — два полюса человеческой природы. Человек Достоевского, с предельным доминированием религиозно-этического уровня, с его каждосекундным мучительным присутствием — это, конечно, не норма. Какую же роль играет этот уровень в жизни обыкновенных, нормальных людей? Каков механизм его влияния?