От традиционных религий к социализму
От традиционных религий к социализму
С учетом всего вышесказанного, я называю социализмом — тем социализмом, который я принимаю и готов проповедывать, — религиозно-этическое учение, провозглашающее Высшей Целью человека неограниченную социальную интеграцию при обеспечении и развитии творческой свободы личности. Это — научный социализм, ибо, во-первых, его идея и его эмоциональная убедительность зависят от "научно-философских" и "научно-художественных" образов, и во-вторых, инструментом интеграции провозглашается наука.
Такое понимание социализма, по-видимому, ближе всего к "этическому социализму" немецкой социал-демократии; если бы мне потребовалось обозначить свои взгляды каким-то из уже существующих терминов, то я, вероятно, остановился бы на этом словосочетании. Но я считаю чрезвычайно важным подчеркнуть религиозный, а не только чисто этический характер социализма. Религия включает в себя этику, но не исчерпывается ею. Она содержит некое представление о сущем — представление, которое не просто подводит нас к целевым установкам и нормам поведения, но и порождает определенные эмоции — религиозное чувство. Под этикой мы традиционно понимаем нечто бесстрастное, выведенное из соображений целесообразности или постулированное в качестве априорного логического принципа, как аксиомы в математике. Религия апеллирует к чувству и воспитывает его. А непосредственной силой, движущей массами людей, являются чувства, эмоции. Один из наиболее действенных способов влияния разума на историю — через воспитание чувств. История социализма недвусмысленно указывает на ту роль, которую в этом движении играют эмоции. Противники социализма видят в нем лишь игру разрушительных чувств. Но без детального анализа существа явления не следует судить о нем по начальным шагам. И совсем недопустимо просто игнорировать часть движения, как это делает в своей статье Шафаревич, игнорируя реформистские социал-демократические течения. Обличая социализм, он обличает лишь его варварскую форму. Можно даже сказать, что из варварского социализма он берет только варварство, а социалистический элемент игнорирует. Шафаревич стоит на христианских позициях. Но ведь и христианство знает свою варварскую форму. Одни из первых христиан растерзали Ипатию. Аргументы Шафаревича против социализма — это аргументы римского патриция против христианства.
Если отбросить всевозможные упрощения и вульгаризации, то мы найдем, что чувство, заключенное в представлении о социальной интеграции, созидательно. Оно задевает какие-то глубокие струны в душе человека. Идея бессмертия неотделима от идеи интеграции личностей (если, конечно, исключить наивные представления о такой загробной жизни, которая мало чем отличается от жизни в нашем мире). В традиционных религиях идея интеграции предстает в спиритуалистическом облачении, как единение в Боге. Спиритуализм, как и научный подход, влечет за собой определенный способ организации нашего духовного и чувственного опыта. Было бы неправильно просто отбрасывать все, что сделано человечеством в прямой и тесной связи со спиритуалистическим подходом. Но вопрос в том, какой подход положить в основу мировоззрения, и в частности трактовки интеграции. Приняв за основу спиритуализм, мы закрываем себе дорогу к движению вперед. Максимум, на что мы можем здесь рассчитывать — это дать каждому человеку возможность определенных переживаний, быть может, весьма экзотических. Это не слишком много, особенно если учесть, что в создании экзотических переживаний со спиритуализмом небезуспешно конкурируют даже грубые химические методы воздействия на мозг, не говоря уж о потенциально возможных биологических способах. Приняв за основу критический научный метод и материалистический подход к интеграции, мы открываем перед собой фантастические (и, надо признаться, жутковатые) перспективы.
Переход от спиритуализма к научному методу — это метасистемный переход, ибо последний включает в себя критический анализ всякого словоупотребления и всяких форм организации опыта, в том числе и спиритуалистических. Следовательно, этот переход — шаг по пути Эволюции, и он необратим. Социализм является прямым наследником великих религий прошлого, это единственная великая религия, возможная в век науки.
Спиритуалистическая трансцендентность прежних религий уступает место в научном социализме сочетанию предельной абстрактности в формулировке Высшей Цели и конкретности в производных целях на всех стадиях движения. Что нового вносит эта замена в религиозное чувство? Не действует ли она на него разрушительно?
Мне думается, что нет. Ведь природа человека остается неизменной. Если есть в ней нечто, вызывающее религиозное чувство, то оно никуда не денется. Преобразованию подвергается лишь концептуальная, вербальная сторона духовной жизни, причем, как я уже указывал, основные понятия, лежащие на границе с религиозно-эмоциональной сферой,— такие, как таинственность мироздания, смысл жизни, интеграция личностей, бессмертие, трансцендентность,— не выходят из игры, но переосмысляются. Это переосмысление является, в сущности, осовремениванием, приведением пограничного концептуального слоя в соответствие с реальностями нашего языка и мышления в научно-промышленную эру. Поэтому из общих соображений кажется скорее более вероятным, что это преобразование должно содействовать воспитанию религиозного чувства, а не подавлению его.
Размышления о смысле жизни в контексте идей об эволюции, творчестве и первозданной свободы личного волевого акта оказывают огромное влияние на психику человека, а следовательно и на его жизнь. О себе я совершенно точно знаю, что именно идеи. выраженные мною в "Феномене науки" и в данной книге, изменили мою структуру ценностей и сделали диссидентом. Моя профессия (физика плюс кибернетика) играла в развитии этих идей определяющую роль. Между прочим, среди советских диссидентов непропорционально большая доля принадлежит к ученым, а среди ученых - к физикам. Это, по-видимому, является результатом действия нескольких различных факторов, но я полагаю, что важнейшим из них является представление о Великой Эволюции, которое в качестве неотъемлемой составной части входит в мышление ученого, особенно физика, биолога, кибернетика. Иногда осознанно, иногда неосознанно это представление служит основой для построения собственных нравственных критериев, не совпадающих с теми, которые навязываются циничным тоталитарным обществом.