Учителя музыки

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Учителя музыки

Стр. 35. В «Хронике» Стравинский более подробно пишет о св. оей неудовлетворенности занятиями по гармонии у Ф. Акименко. (см. стр. 50). «В, противоположность этому, — сообщает он далее, — меня гораздо более привлекал другой предмет… — это контрапункт. Лет с восемнадцати я стал изучать его самостоятельно, с помощью распространенного в то время учебника. Эта работа интересовала меня, больше того — увлекала,

it я не ЗнаЯ усталости. Первое соприкосновение с наукой контрапункЗД открыло мне сразу гораздо более широкие горизонты и оказалось более плодотворным для музыкального творчества по сравнению с тем, что давало мне изучение гармонии… Эти занятия стимулировали мое воображение и мою тягу к творчеству, заложили основание всей моей будущей техники и хорошо подготовили меня к изучению формы, оркестровки и инструментовки…» (Хроника, стр. 51–52; см. также стр. 59).

Стр. 36. Отзыв Стравинского о JI. А. Кашперовой неоправданно суров. Талантливая пианистка, известная также как композитор (ученица Н. Ф. Соловьева), Кашперова была высоко ценима в русских музыкальных кругах. О ней тепло отзывались Н. А. Римский-Корсаков, Ц. А. Кюи и другие известные деятели. Подробно о Кашперовой см. в кп.: Музыкальное наследство. М., Музыка, 1968, т. II, ч. 2-я, стр. 135–136. Там же опубликованы ее «Воспоминания» (стр. 136–166).

Стр. 37. Первые впечатления Стравинского о Н. А. Римском-Корсакове могут быть с уверенностью датированы только 1896 г., годом открытия нового здания консерватории и постановки «Бориса Годунова» в ред. Римского-Корсакова, что, однако, противоречит указанию автора о своем возрасте — 5–6 лет — в этот момент. Начало личного знакомства с Римским-Корсаковым, видимо, относится к дням в феврале 1898 г., предшествовавшим премьере «Садко» в Петербурге, показанной 22 февраля Русской частной оперой Мамонтова в Большом зале консерватории. Это совпадает со словами Стравинского о том, что ему было 15–16 лет, — однако расходится с датой упоминаемого в тексте исполнения Ф. Стравинским партии Дуды в «Садко»: в Мариинском театре премьера оперы состоялась

января 1901 г.

В «Хронике» Стравинский уточняет начало своих занятий у Римского- Корсакова. Первый разговор на эту тему имел место летом 1902 г. в Гейдельберге (см. стр. 52–54). Однако систематические встречи начались в конце лета 1903 г. Еженедельные уроки, которые Римский-Корсаков проводил на дому, продолжались более часу. Вероятно, с осени 1906 г. учебные задания сменились консультациями по самостоятельно написанным новым сочинениям Стравинского (см. стр. 58–62).

/В воспоминаниях В. Ястребцева, начиная с записи 28 февраля 1902 г., имя Стравинского упоминается 53 раза. В Приложении к 4-й книге «Диалогов» (Dialogues and a Diary. New York, 1963) даны краткие комментарии к этим записям. Из них узнаем, что 6 марта 1903 г. Стравинский играл у Римского-Корсакова свои фортепианные пьесы; 6 марта 1904 г. сыновья и дочь Николая Андреевича, возглавляемые Игорем Федоровичем, там же исполняли «очаровательную кантату Стравинского, сочиненную и посвященную Н. А.»; 9 февраля 1905 г. Н. Рихтер играл здесь фортепианную сонату; в 1907 г. исполнялись на дому романсы на стихи Городецкого, к которым Николай Андреевич отнесся критически за присущий им «лирический импрессионизм»; он высказал также критические замечания и о Симфонии Стравинского (записи от 4 XI 1907 и 15 I 1908). Тем не менее по имеющимся материалам можно предполагать, что. отношение учителя к ученику было сердечным. По свидетельству Р. Крафта (см. его Дневник, включенный в 4-ю книгу «Диалогов»), Игорь Федоро-* вич сказал, что Николай Андреевич называл его уменьшительным именем Гима, и добавил: «Так обращались ко мне все, кто любил меня». Последний раз Стравинский видел Римского-Корсакова весной 1908 г., когда поделился с ним замыслом о своем «Фейерверке»; закончив партитуру, он отослал ее в Вечашу, но, как позже узнал, Николая Андреевича уже не было в живых (см.: Хроника, стр. 62–63).