67
67
Многие не заснули тогда после заседания суда. Шли, громко споря или молча, полностью погруженные в мысли.
Молчала и Ева, — и Ли, идя рядом с ней, не решался заговорить первым.
Вдруг она вздрогнула, — Ли остановился:
— Тебе холодно, мама Ева? Возьми мою батарейку!
— Спасибо, сынок! Нет, мне не холодно.
— Что с тобой?
— Теперь уже ничего. Все плохое — позади. Пойдем — тебе спать надо: твое лечение еще не кончено.
— Не бойся за меня, мама Ева!
Она улыбнулась:
— Не могу: привыкла. Еще с самого твоего детства.
— Я знаю, мама. Капитан давно сказал мне это.
— То был самый сильный страх за тебя. А потом ты стал спасателем: я снова не могла не бояться за тебя.
— А я нет: оказывается, слишком мало знал. Разве в голову могло придти, что какие-нибудь опасности могут подстерегать здесь, на Земле — среди людей?
— Да, мальчик: здесь, среди людей — может быть страшней всего.
— Но ты — такая бесстрашная: одна против всех! Ты у меня необыкновенный человек!
— Да что ты: куда мне! Необыкновенным был Лал. Дан — необыкновенный, Эя, генетики, что теперь с ними. И покойный Марк, не пожелавший отступить даже ради сохранения жизни. А я — нет, не такая: как видишь! Я не знаю, можешь ли ты не винить меня, не презирать?
— Я? Мама Ева, ты же боялась — из-за меня.
— Да, я вновь боялась за тебя. Знаешь, что это — страх? Нет, наверно: я думаю, не знал никогда.
— Что ты! Еще как знал: там, в Космосе, слишком отчетливо ощущаешь его. Просто, его подавляет другой страх — не за себя: боишься не успеть во-время.
— Но ты еще не разу не отступал.
— Пока нет.
— В этом-то и дело!
— Разве ж ты виновата?
— Раз отступила — виновата.
— Из-за меня.
— Ну, и что? Я сдалась слишком быстро: должна была сопротивляться — сколько удастся.
— Разве мы знали, когда прилетит Капитан и Эя? И прилетят ли: не погибли ли? Кто знал, что у Капитана и Эи будут дети?
— Я: Лал привез их ко мне перед отлетом — Эя подержала на руках ребенка. Она — стала матерью.
— Ты стала ею раньше: разве ты любила бы меня больше, если бы сама родила?
— Вряд ли!
— Ты пожертвовала ребенком в себе — не мной: вот и ответ на вопрос. Ты мне мать, и я тебе сын — самые настоящие. Я не буду называть тебя больше мама Ева — только мама. — Он обнимал ее обеими руками: даже не мог вытереть слезы, которые текли у него. — Слышишь? Когда-нибудь у меня тоже будет жена, как у Капитана, и дети — они будут называть тебя бабушкой.
— Да, да! — боль уходила: Ева затихла, успокаиваясь.
А Ли задумался: это случалось с ним каждый раз, когда возникала мысль, что в его жизни будет то, что когда-то он увидел самым первым. Самое странное состояло в том, что женщина эта — жена его, как Эя у Капитана, обязательно представлялась в виде Дэи — и никак иначе. Ведь она еще девочка, подросток. Невероятно странно!