К вопросу о терминах
К вопросу о терминах
Когда мы используем старые термины в новом контексте -и следовательно, модифицируем соответствующие понятия, — мы берем на себя смелость утверждать, что какие-то аспекты этих понятий "существенны", и мы их сохраняем, а какие-то "несущественны", и мы можем обращаться с ними по своему усмотрению. Я беру на себя смелость утверждать, что в употреблении термина "религия" существенным является установление сверхличной Высшей Цели (или, что то же самое, сверхличных Высших Ценностей) и наличие системы воспитания соответствующих этой цели эмоций. Наличие этих признаков необходимо и достаточно, чтобы говорить о религии и религиозном чувстве. Остальные признаки известных нам религий, в том числе и столь общие как вера в "потустороннее", выраженная в той или иной форме, должны считаться, я полагаю, несущественными, вторичными. Ибо формирование Высшей Цели это как раз и есть тот основной элемент религии, который придает ей историческую роль, приводя в движение массы людей. Поэтому я буду называть религией, без всяких кавычек, любую систему формирования Высшей Цели, независимо от того, в какой связи она находится с традиционными религиозными учениями. Что касается этимологии слова "религия", то она тоже не мешает, а напротив, согласуется с расширительным толкованием. Это слово производят от латинского корня, означающего "связывать"; речь идет о связывании низшего, земного, человеческого с высшим, вечным, божественным. Несколько осовременивая эту трактовку, мы можем переформулировать ее как связывание личного со сверхличной Высшей Целью.
Но почему все традиционные религии мира так упорно держатся за элемент потустороннего или, выражаясь более философским языком, трансцендентного? Потому что трансцендентные понятия дают им обоснование Высшей Цели, узаконивают ее как единственно "истинную". Они подводят человека к принятию Высшей Цели.
Одна из тенденций человеческой культуры, хорошо изученная с позитивистских позиций, это тенденция к объективированию явлений человеческой сферы, переосмыслению их как явлений вселенского масштаба, внешних по отношению к человеку. Я не знаю, кто впервые в ясной форме указал на эту тенденцию, но у Фейербаха, в его "Сущности христианства", эта идея уже сформулирована и является основой всего сочинения. Объективирование появляется в истории культуры в разных обличиях. Объективирование связи между именем и значением порождает магию первобытных народов. Объективирование абстрактных понятий порождает теорию идей Платона, а затем и другие формы философского идеализма. Трансцендентный элемент религии является объективированием трансцендентности Высшей Цели. Действительно, Высшая Цель не может быть выведена ни из какой другой цели, ибо она — высшая. Она не может быть найдена или открыта, потому что она — цель. Она может быть только установлена волевым актом, "создана из ничего", из "запредельного". В объективированном виде существование Высшей Цели преломляется как существование "другого" мира, выходящего за пределы нашего ощущения и познания.
Понятие о Боге маскирует происхождение Высшей Цели. Центр тяжести перемещается на вопрос о существовании Бога, а Высшая Цель объявляется одним из его аспектов, выводится из существования Бога. Вопрос воли превращается таким образом в вопрос знания или веры (принципиального различия между этими понятиями нет). Волевой в своей основе акт предстает как акт откровения, раскрытия сущего. Когда этот акт свершается и религиозное чувство становится для человека неоспоримым и самоочевидным фактом его внутренней жизни, оно принимается как неоспоримое свидетельство существования Бога. Круг замыкается.