Фрейдизм

I

Подобно дарвинизму и марксизму, фрейдизм имеет не культурное, а именно антикультурное значение. Все три являются продуктами отрицательной стороны цивилизационного кризиса, разрушающими старые духовные, социальные, этические, философские ценности и заменяющими их грубым материализмом. Те, в чьем распоряжении были все старые ценности западной культуры, нашли себе новое божество — принцип критицизма. Дух XIX столетия — это дух иконоборчества. Почти все выдающиеся мыслители склонялись тогда в сторону нигилизма: Шопенгауэр, Геббель, Прудон, Энгельс, Маркс, Вагнер, Дарвин, Дюринг, Штраус, Ибсен, Ницше, Стриндберг, Шоу. С другой стороны, некоторые из них также были провозвестниками будущего, духа XX века. Однако их главный настрой был материалистическим, биологическим, экономическим, научным — направленным против души культурного человека и присущего ему восприятия смысла жизни.

Система Фрейда не дотягивает до их уровня, но вписывается в ту же традицию. Она атакует душу культурного человека не с экономического и биологического флангов, а с фронта: средством отрицания всех возвышенных импульсов души на этот раз выбрана психологическая «наука». Со стороны создателя психоанализа этот штурм был сознательным. Он говорил о Копернике, Дарвине и самом себе как о трех великих обидчиках человечества. Доктрина Фрейда несла печать его еврейского происхождения, и в своем эссе «Сопротивление психоанализу» («The Resistance to Psychoanalysis») он говорил, что эту систему не случайно создал еврей и что евреи являются ее прирожденными адептами, поскольку им пришлось пережить изоляцию и враждебность. По отношению к западной цивилизации Фрейд был духовно изолирован и мог находиться только в оппозиции к ней.

Фрейдизм является еще одним продуктом рационализма. Он отдает душу на растерзание рассудку и обнаруживает, что она устроена чисто механически. Понять ее очень просто: источником всех духовных явлений оказывается половое влечение. Это стало еще одним из тех удивительных и грандиозных упрощений, которые гарантировали любой доктрине популярность в эпоху массовой журналистики. Дарвинизм был популярным представлением о том, что смысл жизни всего на свете заключается в стремлении превратиться в такое животное, как человек, который в свою очередь стремится стать дарвинистом. По Марксу, смысл человеческой жизни в том, чтобы низшие заняли место высших. По Фрейду, смысл человеческой жизни в сексуальности: актуальной, оптативной, коннативной или еще какой-нибудь. Все три учения — разновидности нигилизма, которому духовно противостоит культурный человек. Последний подлежит ниспровержению посредством его анимализации, биологизации, экономизации, сексуализации, дьяволизации. Для дарвинизма готический собор — продут механической эволюции, для Маркса — попытка буржуазии одурачить пролетариат, для Фрейда это образец застывшей сексуальности.

Опровергать фрейдизм и бесполезно, и невозможно. Если все сводится к сексу, то и развенчание фрейдизма также будет иметь сексуальный смысл. XX век не оценивает истинность или ложность феноменов, отошедших в историю. Для исторического способа мышления, свойственного новому веку, готический собор есть выражение юной, напряженно религиозной, пробуждающейся западной культуры, воплощенное стремление энергичной природы этой культурной души. Однако новое мировоззрение для своего самовыражения должно сбросить материалистическую тиранию старых, обветшавших взглядов и, в частности, освободиться от фрейдизма.

Последняя великая попытка анимализации человека пользуется все теми же рационально-критическими методами. Душа механистична: она состоит из одного простого импульса, полового инстинкта. Вся жизнь души есть процесс перенаправления, извращения и обращения этого инстинкта на самого себя, поскольку основополагающим для этой «науки» является тезис о том, что этот инстинкт просто не может проявляться правильно. Описание механических функций души равносильно описанию болезней. Все разнообразные процессы суть неврозы, комплексы, подавления, сублимации, переносы и перверсии. Все являются ненормальными, нездоровыми, переадресованными, противоестественными. В качестве одной из азбучных истин теория утверждает, что любой человек — невротик, а любой невротик — извращенец или гомосексуалист (invert). Это справедливо не только для культурного человека, но и для первобытного.

Здесь Фрейд превзошел Руссо, который в начале ранней цивилизационной фазы Запада настаивал на чистоте, простоте и душевном здоровье дикаря в отличие от порочного и извращенного культурного человека. Фрейд расширил фронт атаки, объявив врагом весь человеческий род. Если бы все прочие явления не свидетельствовали о том, что ранняя материалистическая и рационалистическая фаза цивилизации уже завершилась, об этом можно было бы судить на основании одного лишь фрейдизма, так как дальше его откровенного и полного нигилизма, в таких крайностях выражающего антикультурное чувство, идти некуда.

Как психология, это должно называться патопсихологией, поскольку весь ее терминологический арсенал описывает только аберрации полового инстинкта. Понятие здоровья совершенно неприменимо к душевной жизни. Фрейдизм — это черная месса западной науки.

Частью системы является толкование сновидений. Они отражают чисто механическое функционирование «ума» (поскольку души нет), хотя делают это довольно мутно: чтобы добраться до реального смысла, нужен доскональный ритуал, состоящий в обращении к «цензуре сознания» (новое имя для кантовского «морального основания»), «символизму», «принуждению к повторению» и многим другим каббалистическим заклинаниям.

Оригинальная форма доктрины состояла в том, что сновидения суть желания. Увиденную во сне смерть любимого человека психоаналитики объясняют латентной ненавистью к родителям, симптомом почти универсального эдипова комплекса. Догма была жесткой: например, если приснилась смерть домашней собаки или кошки, значит в фокусе эдипова комплекса находится животное. Если актеру приснилось, что он не знает свою роль, это означает, что он желает однажды испытать подобное смущение. Чтобы привлечь больше адептов, включая тех, чья вера слаба, доктрина подверглась небольшим изменениям, и были приняты другие толкования снов, такие как «принуждение к повторению», когда регулярно повторяется один и тот же сон.

Мир сновидений, конечно же, отражает универсальную сексуальность души. На роль сексуального символа годится любой мыслимый предмет сновидения. В снах проявляется «подавленный» половой инстинкт, символизируя, перенося, сублимируя, инвертируя и запуская весь спектр механистической терминологии.

Во взрослом состоянии любой человек — невротик, и это не случайно, ибо он стал таковым в детстве. Опыт детства определяет (чисто механически, поскольку процесс не имеет никакого отношения к духовности), какой именно невроз будет сопровождать человека всю жизнь. И с этим вообще ничего нельзя поделать, кроме как отдать себя на попечение фрейдистскому адепту. Один из них провозгласил, что 98 % людей нуждаются в наблюдении психиатра. Это было уже дальнейшим развитием теории, поскольку вначале говорилось о ста процентах, но, как в случае с мормонством, исходная доктрина была для удобства смягчена старейшинами.

Для стороннего глаза средний человек, занятый своим делом, представляет великую иллюзию: все выглядит так, что он делает именно то, что делает. На самом же деле, как доказывает фрейдизм, это лишь видимость, потому что фактически он тихо размышляет о сексе, и все плоды его труда — это результаты его сексуальных фантазий, пропущенных сквозь механические фильтры цензуры сознания, сублимации, переноса и тому подобного. Если вы надеетесь, боитесь, желаете, мечтаете, мыслите абстрактно, исследуете, чувствуете вдохновение, стремитесь к цели, испытываете ужас, отвращение, почтение — вы всего лишь выражаете свой половой инстинкт. Искусство есть не что иное, как секс, и к нему же сводятся религия, экономика, абстрактное мышление, техника, война, государство и политика.

II

Фрейд, таким образом, заслужил, наряду со своим кузеном Марксом, орден Простоты — вожделенную награду эпохи масс. С уходом эпохи критицизма ее отправили в мусор, поскольку новое мировоззрение не занимается запихиванием всех данных знания, опыта и интуиции в предварительно изготовленную форму, а стремится видеть то, что было, есть и должно быть. На портале нового мировоззрения высечен афоризм Лейбница: «Настоящее влачит на себе груз прошлого и беременно будущим». Ребенок — отец человека: такова древняя мудрость, подразумевающая разворачивание человеческого организма от детства к зрелости, когда каждая стадия связана с предыдущей и последующей в силу того, что в любой момент выражается одна и та же душа. Фрейдизм пародирует это глубокое органическое представление, механистически полагая, что детство определяет форму зрелости, и представляя все органическое разворачивание каузальным и, более того, демоническим и болезненным процессом.

В той мере, в какой фрейдизм вообще является западным явлением, он подчинен преобладавшей тогда духовности Запада. Его механистичность и материализм отражают мировоззрение XIX века. Его разговоры о бессознательном, инстинкте, импульсе и т. п. связаны с тем, что фрейдизм появился в западной цивилизации в переходный момент, когда рационализм себя исчерпал, и в поле зрения вернулось иррациональное. Фрейдистская доктрина предрекала новый дух вовсе не терминологией и трактовкой новых иррациональных элементов, но просто и единственно тем фактом, что иррациональные элементы в ней появились. Только в этом одном данная система что-то предвосхищает, во всем же остальном она принадлежит к мальтузианско-дарвинистско-марксистскому прошлому. Она была только идеологией, частью общей рационально-материалистической борьбы с культурным человеком.

Иррациональные элементы, признаваемые системой, строго подчинены высшему рационализму адепта, который может их расшифровать и вывести страдающего невротика к свету дня. Возможно, они даже более болезненны, чем остальные элементы психологического комплекса. Несмотря на свою иррациональность, они, однако, поддаются рациональному объяснению, обработке и лечению.

Таким образом, фрейдизм появляется в качестве последней из материалистических религий. Психоанализ, как и марксизм, — это секта. Здесь есть тайная исповедь, догмы и символы, эзотерическая и экзотерическая версии доктрины, неофиты и отступники, жрецы и схоласты, полный ритуал экзорцизма и литургия мантии. Возникновение ересей приводит к образованию новых сект, каждая из которых утверждает, что является носителем истинного учения. Суть его толкования сновидений — оккультизм и язычество, замешанные на сатанинском поклонении сексу. Фрейдистская картина мира изображает невротическое, свихнувшееся и сдавленное смирительной рубашкой западной цивилизации человечество, которому новый жрец психоанализа обещает спасение с помощью антизападного евангелия от Фрейда.

Ненависть, составляющая ядро марксизма, присутствует и в этой обновленной религии. В обоих случаях это ненависть чужака к своему абсолютно чуждому окружению, которое он не может изменить, поэтому вынужден уничтожить.

Отношение XX века к содержанию фрейдизма соответствует духу времени, который сосредоточен на действии: к западной душе взывают внешние задачи. На этот призыв откликнутся лучшие, оставив тем, кто не имеет души, заниматься ее описанием. Научная психология ни в одной культуре не была привлекательна для глубоких умов. Она целиком и полностью покоится на допущении, что посредством мышления можно установить форму того, что мыслит, а это крайне сомнительное предположение. Если бы душу можно было описать в рациональных терминах (предварительное условие для возможности психологии как науки), тогда в такой науке не было бы необходимости. Разум есть часть души, точнее говоря, ее частичная функция. Любая картина души изображает только душу того, кто ее рисует, и ему подобных. Сатанист воспринимает вещи по-фрейдистски, но не может понять тех, кто все видит иначе. Этим объясняется мерзость фрейдистских попыток демонизировать, сексуализировать, механизировать и уничтожить всех великих людей Запада. Фрейдисты не способны постичь величие, не ощущая его в себе.

Душу нельзя определить — она есть самое элементарное. Любое ее изображение, любая психологическая схема является всего лишь ее производным и не идет дальше автопортрета. Как мы теперь хорошо понимаем, жизнь важнее своих результатов.

Психологические системы (во всех цивилизациях) пользуются терминологией наук о материи — физики и механики. Поэтому они выражают дух естествознания и, будучи продуктом эпохи, занимают в нем определенное место. Они не дотягивают до высшего ранга, на который претендовали, пытаясь постичь душу. Фрейдизм утвердился в качестве новой психоаналитической церкви уже после того, как устарел в глазах ушедшей вперед западной цивилизации.

Психология XX века ориентирована на деятельную жизнь. В эту эпоху психология должна быть практической, в противном случае она бесполезна. Психология толп, армий, лидерства, повиновения, лояльности — вот что имеет смысл в наше время. К этим вещам не подступиться с «психометрическими» методами и невразумительной терминологией, но только посредством человеческого опыта — собственного и других людей. XX век считает психологом Монтеня, по сравнению с которым Фрейд — это всего лишь затесавшийся в XIX век образчик охоты на ведьм, охватившей западную культуру в ее юные дни (что также было замаскированной формой сексуального культа).

Человеческая психология изучается в жизни и деятельности, а не посредством хронометража реакций лабораторных собак и мышей. Мемуары человека действия, путешественника, исследователя, солдата, государственного деятеля содержат как в тексте, так и между строк психологию того человеческого типа, в котором заинтересована наша эпоха. Любая газета является краткой инструкцией по психологии массовой пропаганды, и она ценнее любого трактата на эту тему. Существует психология наций, профессий, культур и последовательных эпох определенной культуры, от юности до старости. Психология является одним из аспектов искусства возможного, и лишь в таком качестве она может быть предметом изучения, достойным эпохи.

Величайшее из всех хранилищ психологии — это сама история. В ней мы не найдем для себя модель, поскольку жизнь никогда не повторяется, случаясь только однажды, но она показывает нам на примерах, как мы можем реализовать свои возможности, оставаясь честными сами с собой и никогда не идя на компромисс с тем, что нам совершено чуждо.

При таком взгляде на психологию никакой материализм заведомо не способен к ее постижению. В этом совпадают Руссо, Дарвин, Маркс и Фрейд. Они могли кое-что понимать, но только не человеческую душу, в особенности душу культурного человека. Их системы в XX веке выглядят лишь историческими курьезами, пока не претендуют на статус адекватных описаний реальности. Тот, кто «верит» в эти отжившие фантазии, выглядит смехотворно, никчемно и мелко. Лидеры грядущих десятилетий не могут быть дарвинистами, марксистами или фрейдистами.