От метаэтики к нормативной этике

Итак, поскольку видовым отличием человека выступает разумность, хороший человек – тот, кто актуализовал свою способность к разумности. Так как для Фомы хороший человек – это человек нравственный, то нормативная этика представляет собой приложение общей метафизики блага к человеческим существам. Моральное благо – это бытие и благо человеческих личностей. Аквинат говорит:

Всякая вещь по природе склонна к действию, подобающему ей согласно ее форме… А так как разумная душа есть собственная форма человека, каждому человеку свойственна природная склонность поступать согласно разуму. Это и означает поступать согласно добродетели⁴⁵.

В другом месте Аквинат формулирует эту мысль так:

В человеческих поступках благо и зло определяются по отношению к разуму, ибо… для человека благо – быть в согласии с разумом, а зло – быть противным разуму. В самом деле, для всякой вещи благо есть то, что подобает ей согласно ее форме, а зло – то, что противоречит порядку ее формы. Итак, очевидно, что различие блага и зла, если рассматривать его применительно к объекту, определяется по отношению к разуму… Определенные действия называются человеческими, или моральными, именно потому, что они идут от разума⁴⁶.

И далее:

Зло подразумевает лишенность – не абсолютную, но проистекающую из той или иной потенции. В самом деле, поступок называется дурным в своем виде не потому, что вообще не имеет объекта, а потому, что имеет объект, не соответствующий разуму⁴⁷.

Итак, для Аквината видообразующая потенциальность человека, а именно способность разумности, помещается в когнитивной и волевой рациональных потенциях – в интеллекте и воле. Актуализация, или усовершение этих потенций производит человеческие добродетели. В соответствии с этой точкой зрения,

Добродетелью называется совершенство некоторой потенции.

Но любое совершенство рассматривается прежде всего в отношении к его конечной цели. Цель потенции – акт; поэтому потенция называется совершенной, когда она определяется к своему акту. Но некоторые потенции сами по себе определены к своим актам например, природные активные потенции… Напротив, разумные потенции, присущие человеку, определены не к одному акту, а неопределенно соотносятся со многими актами, определяются же к акту посредством хабитуса… И поэтому человеческие добродетели суть хабитусы⁴⁸.

И несколько ниже Фома добавляет:

Всякая вещь получает видовую определенность согласно своей форме… Но форма человека – разумная душа… То, что подобает человеку сообразно разумной душе, свойственно ему по природе, согласно определению формы… Добродетель по природе принадлежит человеку двумя способами как бы в зачатке, согласно природе вида: поскольку разуму человека по природе присуще знание некоторых начал как познания, так и поведения… и поскольку воле по природе присуще некое естественное стремление к благу, сообразному с разумом⁴⁹.

В другом месте Аквинат формулирует эту мысль следующим образом

У человеческих действий в человеке – всего лишь два начала, а именно, интеллект, или разум, и стремление [или воля], ибо таковы две движущие силы в человеке, как сказано в книге III «О душе». Поэтому любая человеческая добродетель должна у совершать одно из этих начал. Итак, если она усовершает умозрительный или практический интеллект ко благу человеческого акта, то будет интеллектуальной добродетелью, а если усовершает стремящуюся часть, то будет моральной добродетелью⁵⁰.

Итак, с точки зрения Фомы, операция, которая непосредственно проистекает из субстанциальной формы – подательницы человеческой природы, выполняется в согласии с разумом. Действия такого рода актуализируют видообразующую потенциальность людей: человек, поступающий в соответствии с разумом, актуализирует то, что в противном случае осталось бы чисто потенциальным в природе, которую сообщает субстанциальная форма. Превращая видообразующую потенциальность человека в актуальность, действие деятеля, совершаемое в согласии с разумом, вызывает приращение бытия, которым деятель обладает как человеческим бытием. И таким образом, если принять во внимание связь между бытием и благом, подобные действия вызывают приращение блага как человеческого бытия. Это и есть моральное благо. Стало быть, человеческое, или моральное, благо, подобно любому другому благу, свойственному определенному виду, приобретается в ходе выполнения операции, специфической для данного вида. В случае человеческой природы таковой будет рациональное употребление разумных потенций – интеллекта и воли.

Далее, поскольку все, что актуализирует видообразующую потенциальность вещи, тем самым полностью реализует природу вещи, постольку все благое для вещи естественно для нее, а все, что неестественно для вещи, то для нее дурно⁵¹. Фактически, с точки зрения томистской метафизики блага, зло не может быть естественным для чего бы то ни было⁵². Что касается человеческой природы, то, поскольку она сущностно характеризуется способностью к разумности, иррациональное противно природе человека. Аквинат говорит:

Добродетель всякой вещи состоит в том, то она правильно расположена в соответствии со своей природой… Отсюда необходимо, чтобы в любой вещи пороком называлось то, что делает ее расположенной противоприродным образом… Но следует принять во внимание, что природа любой вещи – это прежде всего форма, согласно которой вещь принимает видовую определенность. Человек принимает видовую определенность от разумной души. И поэтому то, что противно порядку разума, в собственном смысле противоестественно для человека, поскольку он человек; то же, что сообразно разуму, естественно для человека как человека… Поэтому человеческая добродетель, делающая благим человека и его деяния, постольку сообразна природе человека, поскольку согласуется с разумом, а порок постольку противоестествен для человека, поскольку противен порядку разума⁵³.

Наконец, человеческая воля, будучи связана с интеллектом, склоняется к благу не по природе (как склоняется к нему стремление любого другого существа, низшего в сравнении: с человеком в порядке творения), но и «вкупе с осознанием природы блага: условие, составляющее отличительную черту интеллекта»⁵⁴. Разумные существа «склоняются к благу как таковому в универсальном рассмотрении», а не стремятся по природе к одному частному виду блага⁵⁵. Соответственно, поступки, способствующие моральному благу человеческого деятеля, будут актами свободной воли, действующей в согласии с разумом⁵⁶.