Разумность и кардинальные добродетели

Итак, для Фомы моральное благо есть разновидность блага, достижимого для человека – существа разумного. С точки зрения Фомы, человек благ в той мере, в какой он актуализирует свою разумность, свою видообразующую потенциальность. Моральная добродетель есть хабитус воли, располагающий волю к тому, чтобы совершать выбор в согласии с разумом⁶⁵. Конкретная природа добродетели, однако, зависит от отношения между разумом и расположением воли. Фома говорит:

Формальный принцип добродетели… есть благо, принятое разумом. Его можно рассматривать двояко. С одной стороны, сообразно тому, что заключено в самом акте (consideratio) разума; и таким образом будет установлена одна главная добродетель, именуемая благоразумием. С другой стороны, сообразно тому, что полагается порядком разума в отношении чего-либо: либо в отношении операций, и тогда это будет добродетель справедливости; либо в отношении страстей, и тогда это с необходимостью будут две добродетели. В самом деле, в отношении страстей необходимо утвердить порядок разума, принимая во внимание то, что страсти противятся разуму. Это может происходить двояко. Одним способом, когда страсть побуждает к чему-либо противному разуму, и тогда необходимо, чтобы страсть подавлялась; отсюда добродетель именуется умеренностью. Другим способом страсть противится разуму, когда удерживает от того, что диктует разум например, удерживает страх перед опасностями или трудами; и тогда необходимо, чтобы человек укреплялся в том, что предписывает разум, дабы не отступить. Отсюда добродетель именуется мужеством⁶⁶.

Из других текстов⁶⁷ становится более ясным, что, с точки зрения Фомы, благоразумие связывает моральные добродетели с интеллектуальными. Фома понимает благоразумие как хабитус искусного отбора средств, ведущих к достижению целей; таким образом, благоразумие соотносится с направляющими актами. Например, Фома заявляет:

Благоразумие есть добродетель, в высшей степени необходимая для человеческой жизни. В самом деле, хорошо жить означает хорошо действовать. Но для того, чтобы некто хорошо действовал, важно не только то, что он делает, но и то, как делает; иначе говоря, важно, чтобы он действовал в согласии с правильным выбором, а не просто под влиянием порыва или страсти. Но так как выбор совершается в отношении того, что направлено к цели, правильный выбор подразумевает две вещи, а именно: надлежащую цель и то, что должным образом ведет к надлежащей цели⁶⁸.

Что касается кардинальных добродетелей, относящихся к контролю над страстями, то если речь идет о таких страстях, которые следует контролировать, чтобы удержать их от сопротивления разуму, соответствующим хабитусом будет умеренность; если же речь идет о страстях, которые следует контролировать, чтобы удержать их от препятствования действию, диктуемому разумом, то соответствующим хабитусом будет мужество⁶⁹. Наконец, если в осуществлении разумности на кон поставлено не самообладание деятеля, а его действия, затрагивающие других людей, то соответствующим хабитусом будет справедливость⁷⁰.

Итак, в отличие от интеллектуальных добродетелей, представляющих собой хабитусы в интеллекте, моральные добродетели – это хабитусы в способности стремления или воле. С точки зрения Аквината,

Любой акт добродетели может совершаться в силу выбора, но правильный выбор совершает только та добродетель, которая заключается в стремящейся части души, ибо… выбор есть акт стремящейся части. Поэтому хабитусом выбора, который служит началом выбора, является лишь тот хабитус, который усовершает стремящуюся часть⁷¹.