2

Будем рассматривать образ жизни «золотого миллиарда», тем более что Россия в общем и целом к нему относится. В качестве горизонта сценирования возьмем одно поколение, то есть 20 лет.

Заметим, прежде всего, что в течение всего указанного периода времени Европа и Россия будут находиться под действием нарастающего антропотока с юга — из стран Средней и Центральной Азии, преимущественно исламских. Это поставит привычные европейские идентичности перед вызовом со стороны ярко проявленной мусульманской идентичности.

США также испытают демографический нажим с юга (латинская миграция). Кроме того, в самой стране нарушится равновесие между белым и черным населением, что также послужит причиной культурных, этнических и конфессиональных вызовов.

В норме любая культура реагирует на предъявление чужой идентичности переводом в манифестную форму собственной идентичности, иначе говоря — акцентуацией своего образа жизни. Но как раз в случае искусственно пониженной пассионарности такой ответ невозможен. во–первых, нет ни сил, ни энергии, во–вторых, «это нетолерантно». Как следствие, англичане покидают дома, в которых поселились пакистанские семьи, французы выезжают из «алжирских» районов и даже немцы ведут себя по отношению к туркам «политкорректно».

Можно предположить, что в течение какого–то времени (а в некоторых сценариях — и всего горизонта сценирования) стратегия пассивного ухода от проблемы будет единственным ответом европейцев на вызов со миграционных потоков.

Другой проблемой, с которой в ближайшие годы столкнется европейская идентичность, станет кризис мировой финансовой системы, первым «звонком» к которому можно считать текущий кризис ипотечного кредитования. Этот кризис усугубится проблемой дефицита генерирующих мощностей (по осторожным и, скорее всего заниженным оценкам нехватка электроэнергии в 2020 году около 15 % от общего объема генерации) и прогрессирующей нехваткой продовольствия. Эта цепочка кризисов поставит крест на миражах «устойчивого развития», нарушит устойчивость мировой политической системы и поставит средний класс в условия «раскачки идентичностей». Это должно привести к краху европейского образа жизни, тем более что в условиях сокращения титульной рождаемости и роста продолжительности жизни нагрузка на систему социального страхования быстро окажется непомерной.

В сущности, у европейских элит остается только два возможных сценария развития событий:

Инерционная версия — не делать ничего, то есть бороться с проявлениями кризиса идентичности, не трогая его сути, рассчитывая, что «пронесет» или, по крайней мере, что удастся оттянуть катастрофу и переложить ответственность за нее на следующее правительство.

Революционная версия — отказаться от политики «стяжек и противовесов», акцентуировать идентичность, «убить» в обществе толерантность, поощрять наиболее пассионарные элементы. Общество снова обретет конкурентоспособность, но последствия резкого, взрывного роста пассионарности в современном обществе могут быть непредсказуемы, во всяком случае, очень вероятен ренессанс как мирового левого, так и мирового правого проектов в их наиболее одиозных формах. В этом случае европейский образ жизни, по край ней мере, останется европейским, но испытает коренную ломку с высвобождением ряда архаичных черт.

Во второй версии европейский стандартный образ жизни среднего класса приблизится к российскому. Очень хотелось бы, чтобы в ответ Россия не начала копировать современные европейские паттерны поведения.

Других вариантов, по всей видимости, нет. Разве что прилетят инопланетяне…